Ходорковский, Лебедев, далее везде. Записки адвоката о «деле ЮКОСа» и не только о нем - Константин Ривкин

Однако создателям указанного солидного фолианта, из которых по меньшей мере трое – адвокаты, вскоре представилась отличная возможность оторваться от критического теоретизирования и проявить свои способности на практике в сражениях со следствием и судом. Это произошло в реальном «деле ЮКОСа», точнее – в одном из его немаловажных производств, послуживших предтечей для второго обвинения против Ходорковского и Лебедева. Двое из создателей творения защищали Владимира Малаховского и Антонио Вальдеса-Гарсию, а третий сопровождал на допросы свидетелей из числа сотрудников ЮКОСа. Первым активным действием на суде знатоков права явилось ходатайство о проведении процесса в закрытом режиме, с энтузиазмом поддержанное обвинением и принятое судьей. В результате, глубочайше впитав в себя философские дистинкции, освоив историческую онтологию, ощутив на себе нейролингвистическое влияние и справившись с вирусами фельетонизма (термины из упомянутой книги), а также выяснив у наших высокоученых собратьев по цеху процессуально выверенные подходы к истинному пониманию содержания норм УПК, Басманный суд Москвы определил Малаховскому 12 лет лишения свободы и готов был дать по предложению прокуратуры столько же Вальдесу-Гарсии, если бы тот не сбежал. И теперь уже пятый год адвокатское сообщество с нетерпением ждет от «йукосизаторов» самокритичного разбора своей собственной прикладной деятельности…

§ 3. Великий и могучий

«А кого судьи велят поставить к суду, и исцу и ответчику, став перед судьями отвечати вежливо и смирно и не шумко, и перед судьями никаких невежливых слов не говорити и межь себя не браниться».

Своей поддержкой и опорой называл более ста лет назад русский язык знаменитый писатель Иван Сергеевич Тургенев, одновременно характеризуя его как великий и могучий. Умение владеть языком в многогранных его проявлениях есть обязательное условие успешной работы адвоката в рамках судопроизводства. Сказанное касается как составления процессуальных документов, так и выступлений в судебных процессах, построенных на принципах устности и гласности. При этом, в силу предписаний «Кодекса профессиональной этики адвоката», представитель адвокатского сообщества не вправе допускать при рассмотрения дела высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников разбирательства, даже в случаях их нетактичного поведения. Корпоративные этические нормы предусматривают ограничения и для наших оппонентов – прокуроров, а также для судей. В «деле ЮКОСа» возникало немало пограничных ситуаций, когда использование богатств русского языка приводило к конфликтам.

Сначала о случаях безобидных, в основе каковых, скорее всего, лежат либо непонимание сути сказанного, либо навязываемое мнение, опирающееся на собственные представления об истинной сущности прозвучавшего.

Например, в Мещанском суде судья Ирина Колесникова однажды довольно резко прервала выступавшего адвоката Юрия Шмидта, когда он в ходе своей речи для аргументации сказанного привел всем известную пословицу «Дорого яичко к Христову дню». Сложно представить, какие именно ассоциации в этот момент возникли в голове у служительницы Фемиды, но итогом стало вынесение защитнику замечания. Изумленный Шмидт, вероятно уже не без опасения, сменил пасхальное изречение на более нейтральное и бытовое – «дорога ложка к обеду», и такая замена вполне удовлетворила строгую судью.

(Любитель образных сравнений, Юрий Шмидт на втором процессе относительно попытки прокуроров вбросить в дело очередной набор документов сказал, что это дает обвинению возможность в любой момент вытаскивать из рукава то петуха, то зайца. Даже страшно подумать, что было бы с судьей Колесниковой, если бы такое произошло в ее присутствии.)

Гораздо более интересна в рамках нашего дела история с распространенным в юридической практике выражением, обозначающим процессуального оппонента словами «противная сторона». Ранее это выражение безусловно считалось синонимом прилагательного «противоположный», и именно так оно указано в первом значении в авторитетнейшем «Словаре русского языка» С. Ожегова. Да и в настоящее время в договорных отношениях противная сторона (counterparty – англ.) воспринимается как одна из сторон договора, противостоящая той, чьи интересы отстаиваются. Кстати, именно в таком смысле противную сторону упомянул один из выступавших в Мещанском суде свидетелей обвинения, рассказывая о сделке со своим участием, и это не породило никаких возражений.

• Михаил Ходорковский – обладатель в 2002 году звания самого профессионального менеджера современной России

• Платон Лебедев – руководитель Международного финансового объединения Менатеп

• Начальник правового управления ОАО «НК “ЮКОС”» Василий Алексанян

• Члены Совета директоров ОАО «НК “ЮКОС”» Сара Кэри (США) и Жак Косьюшко-Моризе (Франция) в православном храме в Нефтеюганске (октябрь 2002 г.)

• Вице-президент ЗАО “ЮКОС-PM” Франк Ригер (ФРГ)

• Член Совета директоров ОАО «НК “ЮКОС”» Жак Косьюшко-Моризе

• Пристальный взгляд Президента – сигнал об опасности (Константиновский дворец, июнь 2003 г.)

• Атака в полном разгаре. Тревожные предчувствия (На пресс-конференции в ЮКОСе, 6.10.2003 г.)

• Зачастившие гости. Машина генпрокуратуры у штаб-квартиры ЮКОСа

• В Жуковке после визита следственно-оперативной группы: обыск или погром? (осень 2003 г.)

• Слово в защиту ЮКОСа на пресс-конференции. Слева-направо: Ю. Шмидт, К. Ривкин, Е. Бару, А. Кондауров, Е. Липцер, В. Краснов (конец 2003 г.)

Следует пояснить, что прилагательное «противный» действительно более распространено в гражданском праве, и это не вызывает у цивилистов какого-либо неприятия. Можно указать на положения действующего Гражданского кодекса РФ о сделках, совершаемых с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности; на массу законодательных актов и судебных решений, говорящих о противном случае; на международно-правовые документы, упоминающие доказывание противного.

Ничего крамольного и уничижительного нет на самом деле и в сочетании противная сторона, еще относительно недавно применявшемся отечественным законодателем в законе «О Конституционном Суде РСФСР» («Сторона вправе… задавать вопросы противной стороне»), ранее – в Уголовно-процессуальном кодексе 1922 года («Ходатайства разрешаются судом… причем предварительно должны быть заслушаны заключения противной стороны»), а в настоящее время иногда встречается в арбитражных решениях.