Гипотеза любви - Али Хейзелвуд

class="p1">На мгновение Оливия попыталась представить, что бы сделал Адам, если бы Ань захотела сесть ему на колени, и решила, что это закончилось бы убийством, хотя она не была уверена, кто кого стал бы убивать. Картинка в ее голове получилась настолько нелепой, что она чуть не захихикала вслух. Потом заметила, что Ань выжидающе смотрит на нее.

— Ань, я не могу.

— Почему?

— Потому. Это научная лекция.

— Тоже мне. Вспомни прошлый год, когда Джесс и Алекс целовались половину лекции об инструментах генного программирования.

— Я помню… и это было странно.

— Не-а, не было. Малькольм вот клянется, что во время семинара тому высокому парню с факультета иммунологии дроч…

— Ань.

— Суть в том, что всем плевать. — Выражение лица Ань смягчилось, став умоляющим. — Вон та девушка локтем пробила мое правое легкое, у меня осталось воздуха секунд на тридцать. Пожалуйста, Оливия.

Оливия повернулась лицом к Адаму. Который, как и можно было предположить, смотрел на нее снизу вверх с этим своим бесстрастным выражением лица, которое Оливия не могла расшифровать. Вот только челюсти у него двигались, и она подумала, что это, наверное, все. Последняя капля. Тот самый момент, когда он откажется от их соглашения. Потому что миллионы долларов финансирования не могли стоить того, чтобы какая-то едва знакомая девушка сидела у него на коленях в самой переполненной комнате на свете.

«Все в порядке? — попробовала она спросить его взглядом. — Наверное, это немного чересчур. Это уже не просто здороваться друг с другом и пить вместе кофе».

Он коротко кивнул ей, а затем… Оливия или, по крайней мере, тело Оливии шагнуло к Адаму и осторожно уселось ему на бедро. Ее колени оказались зажаты между его раздвинутыми ногами. Это происходило на самом деле. Это уже случилось. Вот она, Оливия.

Сидит. На. Адаме.

Вот так. Ага, вот так.

Вот так теперь выглядит ее жизнь.

Она убьет Ань за это. Медленно. Вероятно, болезненно. Ее посадят в тюрьму за подругоубийство, и она совершенно не против.

— Извини, — прошептала она Адаму. Он был так высок, что ее губы оказались чуть ниже его уха. Она чувствовала его запах: древесный аромат шампуня, геля для душа и чего-то еще, темного, приятного и чистого. Все это казалось знакомым, и через несколько секунд Оливия поняла, что это потому, что они уже один раз находились так близко друг к другу. Это были воспоминания о Том Дне. О поцелуе. — Мне очень, очень жаль.

Он не сразу ответил. Стиснул зубы и перевел взгляд на экран с презентацией. Доктор Мосс уже ушла, Том говорил о диагностике рака, и в обычный день Оливия жадно бы ему внимала, но сейчас ей нужно было просто исчезнуть. С лекции. Из аудитории. Из своей собственной жизни.

А потом Адам слегка шевельнулся и сказал:

— Все в порядке.

Голос его звучал немного натянуто. Как будто на самом деле ничего в порядке не было.

— Я прошу прощения. Я понятия не имела, что она предложит это, и не могла придумать способ…

— Ш-ш-ш. — Его рука скользнула вокруг ее талии, ладонь легла на бедро. Этот жест должен был быть ей неприятен, но показался просто ободряющим. Его голос стал еще тише, когда он добавил: — Все хорошо. — Звук его слов отдавался у нее в ушах, глубокий и теплый. — Новый материал для моей жалобы по «девятому разделу».

Блин.

— Боже, я правда извиняюсь…

— Оливия.

Она подняла взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза, и удивилась, увидев, что он… не улыбается, нет, но что-то вроде того.

— Я шучу. Ты ничего не весишь. Я не против.

— Я…

— Ш-ш-ш. Просто слушай доклад. Том может потом задавать тебе вопросы.

Это было просто… Серьезно, вот это вот все — это было совершенно, крайне…

Удобно. Как оказалось, колени Адама Карлсена были одним из самых уютных мест на земле. Он был приятно и успокоительно теплым и устойчивым и, казалось, не слишком возражал против того, чтобы Оливия накрыла собой половину его тела. Через какое-то время она поняла, что в аудитории и правда слишком много народу, чтобы кто-то обращал на них внимание, если не считать быстрого взгляда Холдена Родригеса, который несколько секунд внимательно смотрел на Адама, а потом тепло улыбнулся Оливии, прежде чем повернуть голову к кафедре. Она перестала притворяться, будто может сидеть с прямой спиной больше пяти минут, и просто позволила себе прислониться к Адаму. Он ничего не сказал, но слегка изменил позу, чтобы помочь ей устроиться поудобнее.

Где-то в середине лекции она поняла, что соскальзывает вниз по бедру Адама. На самом деле, это понял Адам и усадил ее поудобнее, подтянув наверх твердым, быстрым рывком, который заставил ее почувствовать, что она действительно ничего не весит. Она снова заняла устойчивое положение, но он не стал убирать руку, обвитую вокруг ее талии. Лектор говорил уже тридцать пять минут и собирался закончить лет через сто, так что никто не смог бы обвинить Оливию в том, что она еще сильнее прижалась к Адаму.

Это было неплохо. И даже более чем неплохо. Это было приятно.

— Не спи, — прошептал он. Она почувствовала, как его губы коснулись завитка волос над ее виском. Оливии следовало бы выпрямиться, но она никак не могла заставить себя сделать это.

— Я не сплю. Хотя ты такой удобный.

Его пальцы на ее талии сомкнулись плотнее, может быть, чтобы она проснулась, а может, чтобы прижать ее ближе. Она вот-вот должна была соскользнуть на пол и захрапеть.

— Выглядит так, будто ты сейчас заснешь.

— Я просто прочитала все статьи Тома. Я уже знаю все, о чем он рассказывает.

— Ага, аналогично. Мы перечислили это все в своей заявке на грант. — Он вздохнул, и она почувствовала, как его тело задвигалось под ней. — Скучно.

— Может, тебе задать вопрос? Чтобы оживить обстановку.

Адам слегка развернулся к ней.

— Мне?

Она склонила голову так, чтобы шептать ему в ухо.

— Уверена, ты сможешь что-нибудь придумать. Просто подними руку и сделай злое замечание этим своим тоном. Пристально глядя на него. Это может вылиться в занимательную сцену кулачного боя.

Линия его щеки изогнулась.

— Очень смешно.

Оливия, улыбаясь, вновь повернула голову к кафедре.

— Тебе было неприятно? Врать Тому о нас?

Адам, кажется, задумался.

— Нет. — Он помедлил. — Похоже, твои друзья верят, что мы вместе.

— Мне тоже так кажется. Я не вполне искусный лжец и порой боюсь, что Ань может что-то заподозрить. Но на днях я видела, как они с Джереми целуются в комнате отдыха.

Они замолчали и последние несколько минут слушали лекцию в тишине. Перед Оливией дремали как минимум два преподавателя и несколько тайком работали за своими ноутами. Рядом с Адамом доктор Родригес последние полчаса играл на телефоне в «Кэнди Краш». Некоторые ушли, и минут десять назад Ань нашла свободное место. Как и несколько студентов, стоявших рядом с Оливией, а это значило, что теоретически она могла бы встать и оставить Адама в покое. Теоретически. Теоретически где-то в предпоследнем ряду было свободное кресло. Теоретически.

Вместо этого она снова поднесла губы к уху Адама и прошептала:

— Должна сказать, для меня все получилось как нельзя лучше. Вся эта история с фейковыми отношениями.

Получилось просто отлично. Она и предположить не могла, как все будет хорошо.

Адам моргнул, потом кивнул. Его рука у нее на талии, быть может, чуть-чуть напряглась. А может, и нет, может, разум Оливии сыграл с ней злую шутку. В конце концов, было уже поздно. В последний раз она пила кофе слишком давно, она начинала засыпать, ее мысли текли расплывчато и расслабленно.

— А для тебя?

— М-м-м? — Адам не смотрел на нее.

— Для тебя все получилось хорошо? —