Брюс Ли. Я никогда не сдамся - Мэттью Полли

отлично проводящих время, было много, то и он разделял их веселье. Но когда вокруг него оставалось совсем мало приятелей, он затихал. В таком случае Брюс что-то анализировал и учил тебя тому, чего ты еще не знаешь — например, манерам. При этом он оставался мужественным, чрезвычайно мужественным. Что бы он ни говорил, он был очень уверен в своих словах».

Хотя Брюса и Эми тянуло друг к другу, их отношения не переросли во что-то серьезное. Подросток Брюс, казалось, опасался романтических отношений. В возрасте пятнадцати лет он написал целое стихотворение о любви и отношениях.

Следуй за ней — она улетит от тебя;

отринь от нее — и помчится вслед.

…

Лучше с дерева упасть,

Лучше упасть и разбиться.

И то будет меньше болеть,

Чем взять и влюбиться.

Если ты хочешь ценность денег познать,

Попробуй пойди у кого-то занять.

…

Лучше любить и любовь потерять,

Чем жениться и после жизнь всю страдать.

Чем выше забрался, тем больнее упасть.

Если какая-то из юных девушек и могла претендовать на звание возлюбленной Брюса в средней школе, то это могла быть только Перл Цзо. «Она была единственной настоящей любовью его юности», — говорит Роберт Ли. Семьи Перл и Брюса были очень дружны. «Ее отец был театральным другом моего отца, — вспоминает Фиби. — Мама Перл, Ева Цзо, была очень близка с моей матерью, как родная сестра. Она каждый день приходила к нам домой, просто чтобы пообщаться». Брюс звал Еву «тетушкой Цзо» и относился к ней как ко второй матери, часто доверяя ей секреты, которыми не мог поделиться с родителями. Обе мамы с интересом наблюдали за развитием отношений их детей, представляя объединение семей в будущем. Перл, также с детства снимавшаяся в кино, изучала балет. Отчасти, чтобы произвести на нее впечатление, Брюс занялся танцами. Он часто посещал ее дома после школы, чтобы «попрактиковаться».

Одержимость Брюса кунг-фу могла сравниться лишь с его любовью к танцам. Он много времени проводил в соседнем «домике холодного чая» на Джордан-роуд, куда посетители приходили выпить травяного чая, послушать музыкальный автомат и, если они были молоды и энергичны, потанцевать. Эти чайные дома были местом, где мальчики и девочки могли свободно общаться и свободно флиртовать. Брюс считал, что, научившись танцевать, перестанет так сильно смущаться в присутствии противоположного пола.

Линди хоп и буги-вуги, джиттербаг и джайв — Брюс следил за всеми веяниями, пытаясь овладеть каждым движением. «Он был хорош в джайве, — вспоминает одноклассник Деннис Хо. — Черт, как же он был хорош!» Большинство этих стилей появились в Гонконге благодаря британским и американским военнослужащим, дислоцированным в колонии[24], и голливудским фильмам и радиопередачам. Но в 1957 году танцевальная причуда, зародившаяся на Кубе, пронеслась по Латинской Америке, затем перескочила на Филиппины, чтобы потом оказаться в Гонконге. Эта причуда носила название ча-ча-ча. Этот бедровыворачивающий, трехшаговый стиль — раз, два, ча-ча-ча — взял колонию штурмом.

Но не было в Гонконге человека, более одержимого или более серьезно относящегося к ча-ча-ча, чем Брюс Ли. «Он не просто перенял этот стиль, наблюдая за посетителями чайного дома, — говорит Роберт. — Он пошел дальше и познакомился с филиппинкой, владеющей танцевальной студией в Чимсачей, которая учила богатых женщин танцевать ча-ча-ча». Как часть своей домашней работы, он вел личную записную книжку «замысловатых танцевальных па из ча-ча-ча», насчитывающую более ста движений. Среди них есть «банановая лодка» и «растирание и дабл». Но этим Брюс не ограничивался, выдумав несколько собственных движений, объединив кунг-фу и ча-ча-ча. Результатом этой смеси стал собственный стиль — новый и неповторимый.

Ведомый своим характером, Брюс превратил свою одержимость в соревнование с друзьями. Он хотел понять, кто из них знает больше движений. «В школе у меня было несколько друзей-филиппинцев, которые были очень хороши в ча-ча-ча. Я попросил их научить меня двум-трем движениям, чтобы посмеяться над Брюсом, — говорит Хокинс. — Но когда мы встретились с ним, оказалось, что он уже знал десятки новых движений! Позже я выяснил, что он пошел к учителю моих друзей. Я отправился к этому учителю и пытался убедить его не заниматься с Брюсом».

Одолев всех друзей, Брюс устремил взгляды на серьезный конкурс. Один честолюбивый клуб выступил спонсором проведения «Городского чемпионата Гонконга по ча-ча-ча». «Он с большим нетерпением ждал начала соревнований, — рассказывает Роберт. — Больше всего внимания он уделил вопросу партнерши». Трудность заключалась в том, что у него было слишком много подруг, поэтому он решил выбрать десятилетнего Роберта. «Выбрав меня, он избежал ревности всех своих поклонниц».

Но у умного и жаждущего одержать победу во что бы то ни стало Брюса была еще одна причина для такого выбора. Китайцы одержимы семьей и поклоняются детям, особенно сыновьям. Выбор привлекательного младшего брата взывал к сентиментальности судей, давая паре преимущество перед конкурентами. Братья в течение двух месяцев ежедневно практиковалась. «Брюс был потрясающим учителем. Каждый день он повторял для меня трехминутный танец, чтобы я мог быстрее его выучить. Когда пришел день соревнований, я совсем не нервничал».

Роберт не нервничал — и правильно делал. Очаровательные братья были фаворитами еще до того, как ступили на танцпол. «Брюс был счастлив, — продолжает Роберт. — Он повсюду таскал с собой флаг победителя, чтобы хвастаться всем друзьям». Из всех его юношеских достижений — боксерский поединок, турниры и роли в фильмах — он больше всего гордился и хвастался всю оставшуюся жизнь именно этим. «Чемпион Гонконга по ча-ча-ча».

Опыт танцора играл решающую роль для успеха Брюса как актера в фильмах о боевых искусствах. «Для него танцы и единоборства были связаны: физическим перемещением и тем, что вы должны поддерживать поток и в танце, и в битве», — говорит Линда Ли. Многие великие мастера боевых искусств приложили свою руку (и ногу) к фильмам, но неизменно терпели неудачу. Приемы, которые работают в уличной драке, казались жестокими и неловкими на экране. «Всем его боям в фильмах были свойственны природный ритм и баланс, — рассказывает кинорежиссер из Гонконга Майкл Кэй, — и Брюс не останавливался на достигнутом. Он постоянно искал все более сложные ритмы».

После того как в 1955 году студия «Чун-Люэнь» развалилась, Брюс столкнулся с трудностями поиска новой роли. Как это случалось со многими детьми-актерами, подростковый возраст стал для него тяжелым периодом. Слишком взрослый, чтобы играть склочных, но красивых сирот, он пытался открыть себя в противоположных персонажах — и делал это с переменным успехом.

При