Вторая любовь - Джудит Гулд

В сокращенном варианте ответ звучал так — развод дает Глории свободу. Точка.

К несчастью, больше она не получит ничего. Контрольный пакет акций компании «Уинслоу комьюникейшн. Инк.» и все состояние семьи Уинслоу принадлежат Алтее.

Как и все остальное.

На имя Ханта не записано ничего, даже музей на Ноб-Хилле. Он тоже принадлежит свекрови, вместе с мебелью, картинами и машинами.

Единственным достоянием Ханта является его зарплата сенатора штата.

— Мне очень жаль, — торжественно сообщил Глории Рауль Манкевич. — Я назвал вещи своими именами.

Лысый адвокат маленького роста, один живот и огромные очки с затемненными стеклами, в костюме, сшитом на заказ, был умной, жилистой старой птицей.

Глория шумно выдохнула, благодарная хотя бы за то, что он не стал ходить вокруг да около.

— И нет никакого способа обойти договор? — спросила она.

Рауль покачал головой.

— Абсолютно никакого. Пока ваша свекровь жива, вы не получите ни гроша.

— А после ее смерти?

— Это уже совсем другая пара пистолетов. Будучи единственным ребенком в семье, ваш муж должен унаследовать все до последнего цента. Если вы спрашиваете меня, то отвечаю: вот тогда вам и надо возбуждать дело о разводе. Тогда ваши шансы разорвать добрачное соглашение в суде и получить приличное содержание оцениваются как вероятные или хорошие.

Глория молча размышляла. Надеяться на смерть Алтеи глупо. «Этот старый дракон переживет нас всех. Просто назло».

— И все-таки, — сказал адвокат, — я обнаружил два довольно… выигрышных момента в добрачном соглашении. И оба они, к счастью, в вашу пользу.

— Да? — Глория навострила ушки и выпрямилась. — И что же это может быть, мистер Манкевич?

— Во-первых, если ваш муж попросит о разводе, вам причитается неоговоренное содержание. О нем должны договориться адвокаты семьи Уинслоу и адвокат, которого выберете вы.

— Другими словами…

Он чуть улыбнулся.

— Верно. Если ваш муж затеет дело, а его мать отчаянно захочет, чтобы сын получил развод, то вы их ухватите за горло.

— Гмм… — бормотнула Глория. — Это совсем меняет дело… — Невидящими глазами она смотрела мимо адвоката, мимо стены, состоящей из одних окон, на укутанный смогом мир вокруг. Через секунду женщина снова взглянула на адвоката. — Вы сказали, мистер Манкевич, что нашли два пункта, — негромко напомнила она.

— Да, сказал. — Положив пухлые ручки на зеркальную поверхность стола, он нагнулся вперед. — Как вам известно, ваш муж является единственным ребенком. Так что у вашей свекрови — один прямой наследник. Судя по всему, у нее есть навязчивая идея сохранить в неприкосновенности «Уинслоу Комьюникейшн» после ее смерти. Она так носится с этой мыслью, что если ваш муж умрет раньше вас, то прямым наследником становится другой человек.

— Ну разумеется, — раздраженно буркнула Глория. — Мертвецы не наследуют ничего. Даже мне известно об этом. — Она нахмурилась. — Но кого выбрала моя свекровь?

Адвокат ответил вопросом на вопрос:

— Кого, по вашему мнению, миссис Уинслоу?

Глория пожала плечами:

— Не знаю, хоть убейте.

Его голос заставил ее замолчать.

— Вы можете поверить, что вас?

Молодая женщина уставилась на него.

— Меня? — произнесла она одними губами, недоверчиво указывая на себя пальцем.

Адвокат хмыкнул.

— А ваша свекровь стоит больше двух миллиардов долларов.

— Два миллиарда! — Глория смотрела на него. — Так много!

Манкевич молчал.

— Я знала, что мать Ханта богата… Но такое состояние? Я понятия не имела.

Он выдержал ее взгляд.

— Ну и? Вы по-прежнему намерены развестись?

Глория вскочила с места.

— Теперь я вижу, что должна очень внимательно все продумать, — сказала она. — До свидания, мистер Манкевич. Не могу даже выразить, как я вам благодарна. Вы изменили мой взгляд на мир.

Когда двери лифта закрылись, серые клетки мозга Глории зашевелились с удвоенной скоростью. Но думала она совсем о другом.

Глория уже все решила. Она станет появляться вместе с Хантом, чтобы ни случилось.

Зачем добиваться содержания, если можно сорвать весь банк?

И в самом деле, зачем?

Следовательно, ей придется ежедневно состязаться с Хантом и Алтеей. Ну и что? Это значит только то, что ей придется найти способ бегства.

Так все началось. Магическое сочетание водки, «Перкодана» и «Ксанакса». Они давали как раз то, в чем она нуждалась.

Спиртное и таблетки. Она держалась на этом вот уже два года.

Они позволяли ей выносить эту жизнь. Они смягчали острые углы и спасали ее от боли.

Глория заканчивала одеваться, когда снова щелкнула внутренняя связь в спальне и бесплотный голос дворецкого произнес:

— Машина ждет вас, миссис Уинслоу.

Глория быстренько кинула в рот таблетки «Перкодана» и «Ксанакса» и запила их последним глотком водки. Затем сунула фляжку «на всякий случай» в свою сумочку, кинула в рот мятный леденец и отправилась на встречу.

Ленч с Алтеей. Она задумалась над тем, что же на этот раз понадобилось старой сплетнице?

Но это не имело значения. Глория просто поступит так, как поступала последние два года. Расстроит ее планы.

10

Если взглянуть на мир в целом, то время и даты отличаются друг от друга. В Калифорнии полдень, а в Юго-Восточном Китае четыре часа утра. Но в соответствии с международной линией смены дат, в Китае уже наступил следующий день. Если в Сан-Франциско восьмое декабря, то в Шэньчжэне уже девятое.

И именно в этот день и в этот неблагочестивый час шестеро старейшин встретились вновь. Усевшись в раскладные кресла вокруг круглого раскладного стола, они попивали чай в столовой только что построенного дома, где еще не поставили никакую другую мебель.

По западным стандартам это был скромный пригородный домик в несколько уровней. Но здесь, в бурно развивающейся, устремленной ввысь свободной экономической зоне Шэньчжэня, называемой воротами в мир быстро растущей экономики и самым широким рынком потребления, где миллионеры делают состояние за одну ночь, подобное строение говорит о многом, как если бы на него повесили огромный ценник.

Полмиллиона долларов.

Неважно. Спрос намного превышает предложение, и жадные покупатели уже давно скупили весь район, когда он только сошел с чертежной доски.

Таков Шэньчжэнь — менталитет городского строительного бума и жажда приобретения.

Этим ранним утром вооруженные телохранители бдительно несли вахту снаружи, в ночной тени. Чтобы не вызвать пристального интереса полицейских патрулей, «мерседесы» различных марок, на которых прибыли собравшиеся, запарковали в гаражах соседних домов.

Они предпочли собраться здесь в первую очередь потому, что микрорайон еще не заселили. Никакие наблюдатели не смогут засечь их тайный приезд и отъезд. Ни одни уши не смогут подслушать их беседу.

Достопочтенная Лошадь заговорил по-английски.

— Ваш чай собрал аромат изысканного сада, достопочтенная Змея, — церемонно сказал он, опуская на стол крошечную чашечку из китайского фарфора.

Министр правительства из Пекина небрежно махнул рукой:

— Всего лишь поспешные усилия, не заслуживающие похвалы, — скромно ответил он также по-английски. — Примите тысячу извинений, что я не смог заслужить благосклонность таких великих людей более достойным образом.

Достопочтенная Лошадь одобрительно кивнул.

— А я приношу свои извинения за то, что отважился созвать это совещание в такой спешке. — Теперь, когда все утолили жажду, настало время приступать к настоящему делу. — У достопочтенного Быка есть новости о наших делах. Мы должны решить, как поступать дальше.

Пятеро взглянули на лунтао из Гонконга с клочковатой бородкой. Тот вежливо склонил голову.

— Боги удачи на нашей стороне, — негромко начал он. — Муж женщины оказался на борту разбившегося самолета.

— Не повезло, — автоматически отозвался достопочтенный Дракон.

Остальные пощелкали языком и согласно покачали головами, тщательно пряча улыбки.

Достопочтенный Бык продолжил:

— Считается, что он мертв.

— Считается? Ай-ах! — достопочтенный Тигр не смог сдержать возглас удивления. — Прошу прощения, но каким образом, во имя Небесной шлюхи, «считается» может нам помочь?

— В то время случился буран, — спокойно объяснил достопочтенный Бык. — Самолет упал высоко в горах в штате, называемом Колорадо. Спасательные экспедиции не смогли отправиться на поиск тех, кто, возможно, остался в живых. Пока они не найдут место катастрофы, — он пожал плечами, — не представляется возможным подтвердить факт смерти.