Ненужная мама. Сердце на двоих (СИ) - Лесневская Вероника

Упрямо молчу, закусив губу изнутри. Не признаюсь же я, что мы с Гордеем не поделили… наших будущих детей. Которые вряд ли ему нужны.

Глава 14

Гордей

На протяжении всего месяца пытаюсь утопить чувства в работе. Ловлю себя на мысли, что каждый день ищу повод, чтобы сбежать из дома. Присутствие матери освободило меня от домашних дел и ухода за малышкой, но при этом давит тяжким грузом. Она часто вспоминает Алису, а я в это время думаю и беспокоюсь о другой женщине. Живой, светлой, доброй и… невольно обиженной мной.

Я сам себе противен.

Разрываюсь надвое. Зависаю над пропастью между беспросветным горем и теплым проблеском надежды. Не знаю, можно ли это считать изменой, но что-то на грани… Потому что я постепенно прикипаю к Вике душой. Чем дальше она, тем сильнее наша незримая связь.

Вчера я сорвался и позвонил, чтобы узнать, как у нее дела. Не понимаю, что на меня нашло в тот момент. Пальцы сами набрали нужный номер, а в груди неприятно царапнуло, когда на другом конце линии раздался ее сиплый, убитый голос.

Вика держалась со мной холодно и отстраненно, но мне хватило самого факта, что она в порядке. Друзьями мы никогда не станем – наша единственная ночь до конца дней будет стоять каменной стеной между нами. Было бы гораздо проще, если бы ее не случилось. По крайней мере, наше общение не оборвалось бы так жестко. Мы с Алиской радовались бы уютным встречам с нашим педиатром, а Вика не разочаровалась бы во мне окончательно.

Я все испортил.

Предал жену и воспользовался чувствами хорошей, искренней девушки.

Чтобы избавиться от навязчивой вины перед обеими, я целыми днями пропадаю в своей клинике, отвлекаясь от мыслей, а недавно еще и согласился взять несколько дежурств в репродуктивном центре. Агата, главный врач и моя давняя знакомая, уговорила меня подменить их кардиолога, которая ушла в декрет. Какая ирония – я сам только оттуда.

Откидываю планер и упираюсь кулаком в подлокотник, чтобы встать. Кожаное кресло, тихо скрипнув, отъезжает назад. Наливаю себе воды из кулера, выпиваю залпом. Застываю напротив памятки для будущих мам, впиваясь взглядом в округлый живот на одной из картинок. Обостряется триггер, с которым я отчаянно борюсь, - принимать и консультировать беременных. Разве можно доверять врачу, угробившему собственную жену?

На секунду прикрываю глаза, медленно втягивая носом воздух. Прихожу в себя и хватаю со стола телефон, который разрывается так, будто я отключился на длительное время.

- Гордей Витальевич, свободны? – вежливо доносится из динамика. - Можете зайти ко мне?

- Да, Агата Сергеевна, - отвечаю так же официально, соблюдая субординацию, несмотря на то что в повседневной жизни мы всегда на «ты». - У меня есть минут пятнадцать до приема, - предупреждаю, покосившись на часы. - Что-то экстренное?

- Вы правильно понимаете, - тихо и пространно отвечает, чтобы не волновать пациентку, но в ее тоне сквозит паника. Значит, речь о ком-то знакомом и важном, а ситуация на грани. - Ждем вас.

Тревожность Агаты почему-то передается и мне. В несколько широких шагов преодолеваю коридор – и буквально влетаю в кабинет главного врача. Замираю на пороге, как будто у меня приступ паралича...

Она сидит спиной ко мне, но этого достаточно, чтобы незамедлительно узнать ее. По хрупким плечам и выпирающим острым лопаткам, по ровной осанке, по темным волосам, собранным в тугой хвост, красивым, длинным, доходящим до поясницы. Я помню, как перебирал пальцами эти пряди. Помню их запах. Он преследовал меня после той ночи. Въелся в кожу, разлился по венам. И сейчас я вновь улавливаю знакомые нотки.

Первый порыв – улыбнуться и обнять ее – я своевременно подавляю. На смену ему приходит осознание… Она здесь неспроста. В кабинете лучшего гинеколога города. И самое страшное, что ей потребовалась моя помощь. Срочно.

- Здравствуй, Виктория, - уважительно обращаюсь, проглатывая эмоции. Внутри бушует ураган, о котором ей лучше не знать.

- Добрый день, Гордей Витальевич, - поддерживает деловой тон.

Неторопливо и царственно оборачивается. Ледяная, строгая, бледная.

Снежная королева.

Смело смотрит мне в глаза. С вызовом и решительностью, словно я нападаю, а она защищается. Это причиняет боль - я ведь не желаю ей зла. Прямо сейчас я просто пытаюсь не сдохнуть от дикого страха за нее.

- Возьмете пациентку на консультацию? – уточняет Агата, и мне хочется взвыть.

Не могу. Только не ее…

- Да, разумеется, - безжизненно чеканю, продолжая буравить взглядом Вику. - Что случилось? – хрипло уточняю, подсознательно догадываясь.

Молю бога, если что-то там вообще осталось наверху, чтобы все это оказалось чудовищной ошибкой. Сном. Кошмаром.

Но проснуться не получается.

- Беременность, - выпаливает Вика на одном рваном выдохе, и у меня все обрывается внутри.

Она ждет от меня хоть какой-то реакции, а я просто стою и смотрю на нее, словно запечатлеваю в памяти. Не верю. Не хочу верить.

- Я вас оставлю, - выводит меня из ступора Агата. Спохватившись, она направляется к выходу. – Мне надо своих ЭКО-шек после подсадки проведать. Можете пообщаться в кабинете.

Дверь хлопает за спиной, а я некоторое время так и остаюсь на месте, прорастая высушенными корнями в пол. Сердце сдавливает тисками – и концентрированная боль выбрасывается в кровь.

Не обронив ни слова, под прицелом пронизывающего Викиного взгляда я занимаю кресло врача. Заставляю себя взять ее историю и сосредоточиться. Пролистываю результаты анализов, изучаю показатели, останавливаюсь на свежей кардиограмме, к которой у меня появляются вопросы, а под конец… добираюсь до заключения УЗИ.

- Двойня? Плохо… - сдавленно хриплю, дергая себя за воротник траурной черной рубашки. - Вика, от меня?

Я знаю ответ… Вижу сроки... Не понимаю, зачем спрашиваю… Чтобы снять с себя ответственность? Трус и слабак! Ведь это я виноват в том, что ее жизнь теперь под угрозой...

Я даже в глаза Вике посмотреть не могу – гипнотизирую кривую на кардиограмме. И проклинаю две крохотные точки на снимке УЗИ.

За что ей такое испытание?

- Гордей Витальевич, разве это важно? – хмыкает Вика непринужденно, прячет истинные чувства. С каждой фразой она будто пропускает меня через мясорубку. Перемалывает в фарш. - Вы здесь как специалист, а я в роли вашей пациентки. Мы поменялись местами, и теперь мне нужна ваша помощь. Что скажете, доктор, какие будут рекомендации?

Поднимаю взгляд в момент, когда она горько усмехается. Ей тяжело, понимаю. Вика не заслуживает всего этого. Как и Алиса в свое время.

История повторяется. Грань между прошлым и настоящим стирается. Гребаное дежавю накрывает с головой.

- В нашей ситуации только одна… - произношу стальным тоном то, что должен: - Аборт.

Глава 15

-  Я буду рожать! – родной женский голос звенит в моих ушах непривычно твердо и безапелляционно. Не замечаю, как мыслями уношусь на год назад. Сегодня и вчера соединяются в один день, зацикленный во временной петле, накинутой на мою шею, как удавка.

- Алиса, но риски… - пытаюсь достучаться до жены, а на губы ложится тонкий, прохладный палец.

- Риски есть всегда, Гор, - нежно перебивает. – Каждый божий день мы рискуем… В любой момент можем выйти из дома и не вернуться. Попасть под машину, получить по голове сосулькой, сорвавшейся с крыши, неудачно поскользнуться, отравиться, захлебнуться… И беременность в этом списке – далеко не самая большая опасность. Как суждено, так и будет! Если бог дал нам малыша, значит, я его выношу и рожу. Мы же так мечтали, милый…

- До того, как тебе поставили диагноз. Если бы болезнь вскрылась до зачатия, мы бы не планировали беременность, - обреченно вздыхаю. – Если бы я был чуть внимательнее…

- Глупости, я чувствую себя прекрасно! – восклицает, отшатываясь от меня, но следом обнимает еще крепче. - В конце концов, мой муж – лучший кардиолог, который держит руку на пульсе. С тобой мне вообще ничего не страшно. Ты меня с того света вытащишь, если потребуется. Потому что любишь, - давит на чувства, когда я сам и так уже всмятку.