У аборигенов Океании - Януш Вольневич

третий по величине на Территории, обслуживает соседние горные районы, а также прибрежные острова, в частности Соломоновы. В городе есть помещение для административных властей округа Моробе, покоряющее всех своим современным видом.

В Лаэ начинается большая дорога — основная транспортная артерия Новой Гвинеи, соединяющая залив Хьюон с Маунт-Хагеном и Лайагамом-местностями, находящимися в самом сердце Территории. Именно туда мы и держали путь.

Долина реки Маркем

Напутствуемые добрыми советами комиссара округа Моробе мистера Г. П. Сила, мы отправились вверх по течению реки Маркем. Какой чудесный и хорошо освоенный край! Мы двигались по довольно ровной дороге, обе стороны которой заросли бледно-желтой, как мазо-вецкая пшеница, травой. Навстречу нам время от времени попадались холмы, перемежавшиеся разноцветными пластами скал. И лишь в просветах между высокими, в человеческий рост, травами просматривались плантации кокосовых пальм, поля, засеянные земляным орехом, и кофейные деревья. Приблизительно час езды — и на горизонте с правой стороны засинела горная цепь Финистерре, расположенная на полуострове Хыоон. На противоположной от нее стороне находится пролив «Витязь», открытый Н. Н. Миклухо-Маклаем, который назвал его в честь своего корабля. Русский ученый был первым европейцем, проживавшим длительное время в Новой Гвинее.

По мере нашего продвижения менялся рельеф местности. В этой плодородной зоне живет около двадцати тысяч аборигенов. Построены школы, в которых насчитывается более двух тысяч учащихся. Кооперативы, объединяющие сотни членов и располагающие десятком-другим тракторов. Есть и фермы племенного скота. Ими руководят специалисты. По мнению последних, скотоводство — будущее этой части Острова.

Чиновники местной администрации с гордостью говорили о новых тракторах, сельскохозяйственных машинах, кооперативах. Конечно, это были не европейские масштабы, но для страны, вырывающейся из эпохи каменного века, — бесспорное достижение. И я вспомнил, как гордились польские земледельцы своими успехами, восстанавливая хозяйство в период послевоенной разрухи. Радовались тогда каждому чудом пущенному в ход трактору, каждой заново освоенной пустоши.

Сначала мы ехали быстро, но вскоре показались горы — начались крутые повороты и резкие подъемы. Машина пошла медленнее. Главная транспортная артерия острова не была еще приспособлена для современного движения. Чтобы она могла отвечать своему назначению, по трассе должны ездить и тяжелогруженые автомашины. Товары сюда будут прибывать не только воздушным транспортом.

Будущее острова — сельское хозяйство, промышленность и его социальный прогресс — зависит прежде всего от развития колесного транспорта.

Дороги, проложенные по Территории, имеют еще и другое, нигде не встречающееся значение. На них действует своего рода табу, наложенное европейцами. Так, на дорогах и аэродромах запрещается сводить племенные счеты. Поэтому местные жители смело путешествуют по более длинному, но зато и более безопасному пути.

Итак, по дороге идут аборигены. При виде автомобиля они отходят на обочину, причем не было случая, чтобы кто-либо не поприветствовал пассажиров рокочущих машин. Младшее поколение островитян уже привыкло к их присутствию, очень редко кто-нибудь из старых местных жителей с опаской поглядывает на автомобиль и ждет, что тот вот-вот подымется ввысь. Ведь многие аборигены сначала познакомились с самолетом и лишь потом с автомашиной.

Проезжаем мимо близко расположенных друг к другу селений. Они очень чистенькие, аккуратно подметенные вениками из листьев. Время от времени останавливаемся в придорожных селениях. Встречают нас радушно, и тут же преподносят кокосы, ананасы и разные фрукты. Мы, в свою очередь, угощаем аборигенов сигаретами или табаком. С интересом пробую незнакомые мне кушанья, приготовленные прямо на костре: не то мамалыга, не то разбавленный водой гипс. У островитян нет денег, чтобы покупать продукты; они употребляют в пищу только то, что дает им окружающая природа. Даже деревенские собаки и те жадно набрасываются на мякоть кокосового ореха. Куда им до их цивилизованных сородичей. Ведь те получают со специальных заводов банки с консервами для собак.

На Новой Гвинее проживает семьсот племен. Местное население представляет собою пеструю их смесь. Здесь можно встретить лица, похожие и на ассирийские и с негроидными чертами, с крупными носами и всевозможными оттенками кожи. Папуасская меланезийская раса поражает своим разнообразием. И так обстоит дело повсюду на Острове. Нужно быть опытнейшим антропологом, чтобы хотя бы приблизительно разобраться в племенах и расах.

Чем дальше отъезжаем от Лаэ, тем меньше попадается навстречу людей в ситце, рубашках и шортах. Пейзаж становится все примитивнее. Кокосовые пальмы исчезают. Видна лишь переплетенная в клубки зелень на склонах гор. Наш «лендровер» все время замедляет ход.

Крутые повороты. Двигатель воет на самых высоких оборотах. Как тут проехать груженому грузовику, если «лендровер» с трудом взбирается в гору? С каждым новым изгибом дороги все больше открывается панорама реки Маркем. Точно с медленно поднимающегося ввысь воздушного шара мелькает внизу чересполосица полей и плантаций. По берегам реки заметно присутствие людей. Котловинообразную долину со всех сторон прижимают горы. Перед нами высится обрывистая стена, перерезанная ниткой дороги. Натужно ревет мотор. Добираемся наконец до перевала Кассам-Пасс. Из радиатора валит пар. Выходим из автомобиля, чтобы немного размять ноги.

На обочине траурная табличка. Читаю: Руперт Р. Хэвиленд, патрульный офицер. Значит, одна миля дороги к перевалу унесла человеческую жизнь. Долго сооружали этот участок дороги вместе с находящимся на нем мостом.

Однажды, когда работы уже подходили к концу, с горы обрушились огромные глыбы илистой земли: пришлось перенести трассу в другое место. Горную дорогу строили без помощи тяжелых машин и бульдозеров, главным образом лопатами. Крупные обломки скальной породы удаляли, как говорили аборигены, «сваривая камни». Днем под валунами жгли большие костры, а ночью холод сковывал породу. Возникали трещины, и валуны дробились на части.

Так много лет строили дорогу будущего на Новой Гвинее, причем отдельными участками. Только к концу 1965 года она была открыта для движения на всем ее протяжении от Лаэ до Маунт-Хагена, да и то с некоторыми ограничениями для движения грузового транспорта.

Правительство Австралийского Союза не очень-то щедро финансировало свою, столь отдаленную от Канберры, территорию. Дороги строились медленно. В те времена не хватало не только взрывчатых веществ, но даже обыкновенных лопат. Однако работы велись непрерывно. Тысячи местных жителей за мизерную плату, которую они получали с опозданием, заостренными палками рыли склоны гор, по которым никогда не ступала нога человека… Более миллиона долларов стоило строительство этой в одну милю дороги к перевалу. Однако теперь глубинные горные районы Острова получили через Лаэ связь с внешним миром.

Вода в радиаторе к тому времени остыла. Можно было двигаться дальше. Теперь мы в горах. Бросаем последний взгляд на плодородную долину реки Маркем. Круто поднявшись на перевал Кассам-Пасс, машина оказалась на высоте полутора километров над уровнем моря.

Кофе и девушки

«Лендровер» сильно заносит на повороте. Впереди большой участок горной