Дагестанская сага. Книга II - Жанна Абуева

Когда-то её отец Ибрагим-бек много рассказывал о Петербурге, о величии и красоте этого города, его богатстве и роскоши, об экипажах, запряжённых породистыми рысаками и с шумом проносившихся по широким мощёным улицам, заполненным гуляющими людьми. Конечно, Айша понимала, что времена переменились, город уже не тот, каким с детства виделся в её воображении, да и по телевизору частенько показывают современные города, включая Ленинград, который для женщины продолжал оставаться Петербургом.

Времена по-прежнему делились для неё на «царские» и «советские». Но она отмечала с удивлением, что Всевышний, по-видимому, весьма благоволит к коммунистам, раз неизменно посылает на их большевистские праздники ясную, хорошую погоду. «Должно быть, это оттого, что цели у них всё-таки были хорошими и связанными со счастьем всех людей, – размышляла про себя Айша. – Не всё, конечно, у них было правильно, много всякого несправедливого было. Взять хотя бы Ансара, Манапа и моих бедных родителей, не говоря уже о том, как они насильно заставляли в сороковых годах людей переселяться с гор на равнину… Но они выиграли страшную войну, построили много заводов, фабрик, школ для детей, больниц, а ведь это очень, очень хорошо! Вот если бы они ещё и Аллаха признавали, тогда… Тогда, быть может, они не совершали бы столько неправильных вещей, и все люди были бы гораздо счастливее!»

Так думала Айша, незаметно перескочив с мыслей о Далгате на размышления об общем. Размышления её неожиданно были прерваны стуком в окно веранды. Выглянув, она увидела за стеклом незнакомое женское лицо.

– Можно войти? – спросила женщина, и, прежде чем Айша успела кивнуть, она уже вошла с решимостью во взгляде и движениях, что Айшу удивило и даже насторожило.

– Вы будете мать Имрана? – деловито осведомилась пришедшая, придвинув к себе стул и грузно на него опустившись.

– Да, я мама, – ответила Айша, удивлённо рассматривая незнакомку и решив, что это, скорее всего, одна из клиенток сына. – А что?

– А то, что ваш сын ведёт себя очень нехорошо! – Женщина вскинула голову и измерила стоявшую перед ней Айшу неприязненным взглядом.

– Как нехорошо? Почему нехорошо? – воскликнула Айша взволнованно, отчего её акцент стал ещё сильней.

– А потому, что он обманывает мою дочку! – Интонация, с которой женщина произнесла эту фразу, была одновременно торжественной и зловещей. Айша, по-прежнему не понимая, продолжала стоять перед нею в ожидании разъяснений.

– Моя девочка доверилась вашему сыну, который обещал на ней жениться. А теперь, когда она в нём так нуждается, он увиливает в кусты, а моё юное невинное дитя плачет и страдает от своей неопытности и доверчивости!

– Обещал жениться?! – ошеломлённо повторила Айша. – В какие кусты?

– Вы, пожалуйста, не делайте вид, будто не понимаете! – резко вскрикнула посетительница. – Я вам ясно и чётко говорю, что ваш сын Имран обманывает мою дочку!

– Мой сын – не обманщик! – возмутилась Айша. – Он очень хороший мальчик, честный и порядочный! Как он может вас обмануть?

– Этот ваш хороший мальчик обещал жениться на моей дочке! Вы понимаете или нет, что она ему поверила…

– Как он мог обещать ей жениться, если он уже женат! – негодующе воскликнула Айша. – У него есть жена!

– Да в том-то и дело! При живой жене связался с моей дочерью, и теперь она ждёт от него ребёнка!

– Как ждёт ребёнка?! Это что такое? У него два сына есть, вы разве не знаете?

При этих словах гостья смутилась и опустила глаза, но тут же продолжила с ещё большим негодованием:

– Да знаю я, знаю! Но ведь об этом должен был он думать, а не я! А теперь вот случилось то, что случилось, и я не собираюсь этого терпеть! Если он немедленно не женится на моей дочке, я… я подам на него в суд!

Сердце Айши заныло при этих словах так, будто по нему ударили чем-то тяжёлым. Её сын обманул девушку, и она беременна… Как мог он совершить такое?! И что будет, если Фарида узнает об этом? О Аллах, что же теперь делать?

Как сквозь ватную пелену доносился до неё визгливый голос посетительницы:

– Я предупреждаю вас: если он не выполнит своего обещания, я ему такие устрою неприятности, что он не рад будет, что вообще на свет родился! Думайте, решайте, я к вам ещё приду через несколько дней!

С этими словами она встала и вышла из комнаты, оставив шокированную Айшу так и стоять посреди комнаты.

Остаток дня женщина провела в горестных размышлениях, чередовавшихся с возмущением и обидой на сына, чьё беспечное отношение к жизни подвело их семью к такой ужасной ситуации.

В полдень, когда Имран пришёл домой на обед, Айша села напротив него, наблюдая некоторое время за тем, как он ест, а потом сказала:

– Расскажи мне, сын, как у тебя дела?

– Всё нормально, мама! – ответил Имран с деланным весельем, что не укрылось от внимательных глаз Айши. – А почему ты спрашиваешь?

– А потому, что мне так не кажется! – Айша твёрдо взглянула в глаза Имрану, отчего он тотчас же смутился и покраснел.

– Как же ты мог? – сказала Айша. – Как мог ты допустить такое?! Как мог забыть о своей жене, о своих детях, о своём имени, наконец! Когда же ты повзрослеешь, скажи мне! У тебя прекрасная жена, у тебя двое сыновей, они на тебя смотрят, они тебя уважают, а ты что делаешь? Что ты делаешь?! Как жеребёнок, резвишься в поле и не думаешь ни о чём, кроме собственных удовольствий! Можно ли быть таким беспечным?! Тебе ведь уже скоро тридцать лет, а ты всё никак не повзрослеешь!

Отодвинув тарелку и опустив глаза, Имран сидел за столом и молча слушал мать, испытывая одновременно и стыд, и некоторое облегчение от того, что уже не несёт в одиночку свалившееся на него бремя.

– Мама, что мне делать? – спросил он тихо, и Айша, с болью ждавшая от сына путаных объяснений, а вовсе не этого вопроса, опустила голову.

– Не знаю, сын, – произнесла она после некоторого молчания. – Раньше надо было думать. Натворил дел, теперь сам и отвечай. Я только одно знаю: обидеть Фариду я не позволю!

– Да я и не собираюсь её обижать! – поспешно сказал Имран.

– Вот как? Не собираешься? Да ты уже её обидел! Хорошо, что она не знает ещё ни о чём! А вот когда узнает… О Аллах, что тогда будет?! Бедная моя девочка, за что ей ещё и это! Эх, сынок, сынок, как же ты мог так поступить со своей женой? Видно, мы всё-таки рано тебя женили, не созрел ты ещё для семейной жизни! Был бы твой отец жив, он больше бы тебе сейчас сказал!

Вконец расстроившись, Айша встала из-за стола и ушла в свою комнату, впервые в жизни не предложив сыну выпить после трапезы чай.

Пристыженный и растерянный, Имран продолжал сидеть, обхватив голову руками и думая о том, как ему быть дальше. Время работало против него, неумолимый рок в лице беременной Полины и её возмущённой мамаши всё ближе придвигал к нему свои щупальца, грозя сомкнуть их вокруг его шеи.

Мать права, но помочь ему она не хочет, да и не может. Друзья тоже здесь ему не помощники. Как быть? Внезапно его озарила мысль: Юсуп! Вот кто сумеет подсказать выход из положения! Он должен поехать к Юсупу и всё ему рассказать. Это была хоть какая-то надежда, и Имран, проехав перевал и подъезжая к Махачкале, почувствовал, что щупальца слегка ослабили свою хватку.

Глава 26

Юсуп молча выслушал сбивчивый рассказ своего деверя и, покачав головой, сказал:

– Да, ситуация, прямо скажем, не из лучших! И угораздило же тебя вляпаться в неё! Одно я знаю твёрдо: бросать семью ты не имеешь никакого права! Надеюсь, ты и сам это понимаешь!

– Я-то понимаю, – уныло произнёс Имран, – но Фарида и сама не захочет со мною жить после этого!

– Согласись, что её можно понять! – Юсуп явно не собирался щадить чувства Имрана. – Я тебе не собираюсь читать мораль, просто хочу, чтобы ты всё-таки думал о последствиях, когда идёшь на такие дела. Нет смысла сейчас сокрушаться по поводу того, что уже случилось, так что давай думать, как быть дальше. Сколько лет этой твоей… подруге?

– Кажется, двадцать два… или двадцать три, – неуверенно сказал Имран. – Точно, скоро двадцать три исполнится!

– Ну-у, не такая уж она, выходит, и молоденькая! Должна была бы тоже трижды подумать, прежде чем связываться с женатым мужчиной.

Юсуп встал, прошёлся несколько раз по комнате, потом снова сел и, вытащив из пачки две сигареты, протянул одну Имрану. Какое-то время оба молча курили, по очереди стряхивая пепел в большую хрустальную пепельницу. Потом Юсуп сказал:

– Скоро Малика придёт с дежурства. Будем ей говорить или как?

– Не знаю… Да она всё равно узнает раньше или позже!

Малика узнала раньше. Взволнованная мать позвонила днём к ней на работу и рассказала об утреннем визите. Малика, обожавшая младшего брата, была тем не менее сейчас сильно рассержена и весь остаток дня злилась и думала о том, как ему теперь выйти из сложившегося положения.

Вернувшись домой и увидев Имрана, Малика подавила в себе порыв кинуться, как обычно, к брату и только сказала: