Чужими голосами. Память о крестьянских восстаниях эпохи Гражданской войны - Наталья Борисовна Граматчикова

в государственном архиве и потому известны только дюжине-другой людей, в основном жителей села или выходцев из него. Третья особенность села лежит в сфере современной памяти о событиях начала 1920‐х, и к ней мы вернемся в конце статьи.

Я рассмотрю особенности различных форм памяти о Тамбовском восстании (письменной мемуарной, монументальной и устной) и их взаимодействие в Новорусанове и окрестных селах Жердевского района[214].

ПАВЛОВСКОЕ, КОНДОИЛОВКА, НОВОРУСАНОВО

Село Новорусаново расположено на границе двух областей — Тамбовской и Воронежской. С момента основания в 1798 году село[215] находилось в стороне от крупных трактов. В нескольких километрах от него проходил Астраханский почтовый тракт, а единственная местная железная дорога Грязи — Борисоглебск, пущенная в 1869 году, также обошла село стороной[216]. Не изменилась ситуация и сейчас. С районным центром, городом Жердевкой, село связывает прямая, но тупиковая дорога.

Одной из главных причин определенной изоляции Новорусанова местные жители и краеведы считают особенности его возникновения. Село было основано фактически приказом императора Павла I, выделившего дворянину Григорию Павловичу Кондоиди (1754–1817), сыну известного акушера Павла Захаровича Кондоиди (1710–1760), участок земли в Тамбовской губернии и в придачу к нему 627 душ из соседнего села Русаново[217]. Выселенные из Русанова[218] крестьяне заложили Павловское у подножия холма, на котором расположилась усадьба. На картах XIX и начала XX века[219] в списках населенных мест село (или сельцо) фигурирует под двумя названиями — Павловское и Ново-Русаново. Неофициальное название в честь владельцев усадьбы — Кондоиловка, — по всей видимости, также восходит к XIX веку.

Семья Кондоиди в основном проживала в Санкт-Петербурге и нечасто посещала усадьбу. Однако дворяне были заинтересованы в сохранении изоляции села. Так, по мнению местных жителей, крюк железной дороги в сторону села Бурнак и Жердевки объясняется именно тем, что помещики не хотели шумного строительства рядом с их землями. Оставаясь в стороне от крупных дорог, усадьба сохраняла статус одного из центров дворянской жизни округи[220].

Занимавшиеся историей усадьбы исследователи (В. А. Кученкова[221] и В. А. Краснов) отмечали, что к моменту революций 1917 года в имение входили многочисленные хозяйственные и досуговые постройки, помещикам принадлежали лес и луга. Последний из наследников дворянского рода, Григорий Владимирович Кондоиди, прожил в усадьбе до 1922 года, хотя основная часть имущества к тому времени уже давно была конфискована и стала основой для формирования совхоза, а после — коммуны «Дача» и колхоза имени Калинина. В самом сельце на 1914 год проживали 1489 человек, из общественных зданий в нем располагались «земская школа и экономия генерала Кондоиди»[222].

Революция открыла новую страницу истории деревни. Помимо разграбления усадьбы, о котором сокрушаются краеведы, жители Кондоиловки стали свидетелями появления новых соседей — социалистической артели «Дача». Организаторами артели были вернувшиеся с фронта в 1918 году красноармейцы и представители нескольких новорусановских семей. Земля, скот и деньги были предоставлены государством — для создания, как позже напишет о них писатель Ф. И. Панферов[223], «маяка коммуны» в тамбовской глуши. Имея в составе несколько семей, артель «Дача» была типичным примером подобного рода объединений[224]. После завершения Тамбовского восстания артельщики заселяют земли бывшего имения Кондоиди и преобразуют свое предприятие в коммуну (1922). Колонизация бывшего имения вызвала серьезный конфликт в артели, в результате которого четыре семьи покинули сообщество и основали альтернативное хозяйство — «Дачу-2», которая просуществовала еще несколько лет. «Дача-1», в свою очередь, почти сразу заявила о себе как об одной из самых успешных коммун Тамбовской губернии. Уже в 1923 году коммуна становится призером Всесоюзной сельскохозяйственной и культурно-промысловой выставки в Москве. Призом стал трактор «Фордзон» — первый в окрестностях. В 1930 году коммуну «Дача» навещает сам М. И. Калинин.

Коммуна — с ее высоким статусом в советской системе — стала своего рода социальным лифтом для многих ее членов, что (наряду с определенной обособленностью коммуны от остального села) способствовало сохранению идентичности «старых коммунаров» на протяжении поколений. Старожилы вспоминают о юбилее коммуны (вероятнее всего, 1968 года), на который приехали выходцы из коммуны из самых разных мест[225]. В конце 1980‐х сын одного из организаторов коммуны взывал к «старым коммунарам» — и нашел отклик, экземпляры книги хранятся в нескольких новорусановских семьях, ее содержание хорошо известно.

До середины XX века коммуна существует обособленно от основного населения Новорусанова. Коммунары жили отдельно на территории бывшего имения Кондоиди. Приток людей в коммуну, по всей видимости, осуществлялся из других деревень и городов в большей степени, чем из Новорусанова. В воспоминаниях современных новорусановцев сохранились следы разделения между семьями из села и коммунаров. Отдельным было, разумеется, и хозяйство. Таким образом, создание в 1934 году колхоза на базе коммуны и его расширение на все село стали своего рода искусственным соединением тех частей сельского населения, которые не очень-то желали этого. Неполный успех этого воссоединения косвенно подтверждают воспоминания старожилов — вплоть до 1960‐х годов разделение на коммунаров и сельских жителей продолжало ощущаться.

Современное Новорусаново не очень похоже на окрестные жердевские деревни и села, возникшие до революции. Необычны регулярная планировка, столь контрастирующая с соседними Сукмановкой и Бурнаком, и сохраняющееся и поныне разделение села на две части — собственно Новорусаново и «Дачу» (или коммуну). Первая — деревня с прямыми широкими улицами, сходящимися к зданию церкви (бывший клуб). Здесь расположен и административный центр села: двухэтажное кирпичное здание, где разместились сельсовет, школа и библиотека. Рядом с ним находится самый новый и ухоженный памятник села — участникам Великой Отечественной. Местных жителей хоронят на окраине, на небольшом и довольно запущенном кладбище.

Вторая часть села — прямая противоположность первой. «Коммуна», или «Дача», расположена на лесистом холме над основным селом. Здесь широкие дороги уступают место узким грунтовкам и тропкам. Фрагменты усадебного и коммунарского хозяйства скорее угадываются — это бывший пруд, бывшая аллея. Все капитальные постройки усадьбы были разрушены в 1960–1970‐х годах, с тех пор место использовалось для романтических прогулок и праздничных посиделок. Вдоль дорог можно обнаружить относительно ухоженные могилы, символическим центром пространства является недавно обновленный обелиск советского времени. Едва различимая под несколькими слоями краски посвятительная надпись сообщает о том, что установлен он в память об основателях коммуны «Дача».

РУКОПИСЬ

В селах Жердевского района главными центрами сохранения знаний об истории места являются школьные библиотеки. Новорусановская библиотека не является исключением. Именно здесь читатель в составе традиционной подборки книг по истории села обнаружит потрепанный, со следами правок, фолиант — воспоминания о ранних годах артели и коммуны «Дача». Мне доподлинно известно лишь о трех экземплярах этого