Чёрные узы и Белая ложь (ЛП) - Синглтон Кэт

— Я бы никогда так не посмела. — Ее маленькие бедра прижимаются ко мне, разрушая всю мою решимость.

17

Марго

Бек с силой хватает меня за бедра, поворачивая лицом к себе прежде, чем я успеваю сделать это сама. Внезапное движение не оставляет мне другого выбора, кроме как схватиться за его предплечья, чтобы устоять на ногах. Он ведет наши тела через маленькую комнату, прижимая мое тело к зеркалу. Холод против обнаженной плоти, но для меня это не имеет значения. Я бы стояла в самом холодном месте, чтобы Бек смотрел на меня так, словно хочет поглотить каждый мой дюйм.

Его руки перемещаются от моей талии к моей шее. Он не нежен, когда притягивает мое лицо ближе к себе. У меня легкая боль в челюсти, когда он сжимает меня так крепко, как будто боится, что, если отпустит, момент закончится.

Мой рот приоткрывается прикосновением большого пальца к губам. Он пробегает ею снова и снова, отчего у меня подгибаются колени в предвкушении поцелуя с ним. — Фиалка, — хрипит он, глядя на большой палец.

— Почему ты меня так называешь? Это не мое имя.

Он тянет мою нижнюю губу. — Для меня - да.

— Почему? — Я хватаюсь за его свитер, пытаясь притянуть его ближе, чтобы он уже просто поцеловал меня.

Его проницательный взгляд цвета индиго наконец-то отрывается от моих губ. Он ненадолго смотрит мне в глаза, прежде чем схватить прядь моих волос.

— Твои волосы, — объясняет он, удерживая их между нами. — Тем летом на тебе были фиолетовые полосы. Они были идеального оттенка фиолетового. Это первое, о чем я подумал, когда мой брат привел тебя домой.

— Что было вторым?

— Что я чертовски ненавидел то, как мой брат знал, какой у тебя вкус, а я не знал.

— Может, пора тебе узнать. — Дыхание прерывистое, сердце грозит выскочить из груди.

— Черт возьми, пора.

Какой бы ответ я ни могла дать, его губы прижимаются к моим. Я бы предпочла этот ответ в любом случае. Бек обхватывает мое лицо ладонями, его большие пальцы прижимаются к моим щекам, когда он искусно целует меня.

Первые поцелуи обычно неуклюжи и беспорядочны. В случае с Беком это не так. Есть волнение от первого поцелуя, но также и знакомство с темпом. Наши тела точно знают, как целоваться, даже если никогда раньше не делали этого друг с другом.

Его язык борется со швом моих губ, решив проникнуть внутрь. Я охотно открываюсь, смакуя каждую секунду поцелуя. Это дико, видеть, как Бек сходит с ума вот так, чувствовать, как он теряется, целуя меня. Это гораздо больше, чем поцелуй, он словно метит меня. Его тело прижимается к моему, заставляя меня еще глубже прижаться к зеркалу. Стекло холодное, тело теплое. Мягкие изгибы моего тела упираются в твердые наклоны и плоскости его. Если бы я не сжала его свитер так крепко, то растаяла бы в луже у его ног. Даже если бы я не держала ткань так, как будто от этого зависела моя жизнь, крепкой хватки, когда он обхватил мое лицо руками, могло быть достаточно, чтобы удержать меня на ногах.

— Марго, — бормочет он напряженным голосом, прикусывая мою нижнюю губу зубами. — Черт, — стонет он, прижимая свои губы к моим, проводя языком по ним. — Если у твоих губ такой восхитительный вкус, я могу только представить, насколько феноменальный вкус у других частей твоего тела.

Мои бедра сжимаются от его слов. Я бы сделала все, чтобы он попробовал меня везде, где бы он ни пожелал. — Если твой язык так хорош в моем рту, я могу только представить, насколько он хорош в других вещах.

Я чувствую его рычание на своих губах, когда он снова захватывает мой рот своим. Его ладони падают с моего лица, вместо этого медленно касаясь голой кожи моих бедер. Я ненавижу то, что тратила время на поцелуи с кем-то еще. Никто из них не умел целоваться так, как он. Он делает это с поспешностью, но с таким мастерством, что я могла бы заблудиться в этом навсегда.

Его пальцы играют с краем опасно маленького мини-платья. Он просовывает их под ткань, дотрагиваясь до моей задницы. Ткань теперь жмется на моей талии. Если бы молния не застряла, мы бы легко смогли ее расстегнуть, и я чувствовала бы, как его рот прижимается к другим частям моего тела.

— Фиалка, — говорит он, прерывая поцелуй, его пальцы все еще массируют мою задницу.

— Хм? — Я отвечаю, мое тело в трансе от его поцелуя. Позже я остановлюсь на прозвище, зациклившись на том факте, что он дал мне его в первую очередь. Я никогда не любила прозвище так сильно, как то, которое он для меня описал. Кроме того, смысл, стоящий за этим, застрянет у меня в голове на несколько недель вперед.

— Нет ни единого шанса, что ты когда-нибудь наденешь это на публике. — У меня по коже пробегают мурашки от тепла его взгляда, пробегающего по моему телу.

Я открываю рот, чтобы ответить, когда стук из-за двери заставляет нас обоих подпрыгивать.

— Я вернулась с несколькими предметами для вашего тестирования. Мне нужно подняться на другой этаж, чтобы найти более простые варианты, — говорит Куинси, совершенно не подозревая, в каком состоянии она застала Бека и меня.

Бек ухмыляется, наклоняясь и целуя меня в шею. Он лижет, а затем нежно кусает, а я делаю все, что в моих силах, чтобы не застонать.

— Хорошо, — отвечаю я непривычно хриплым тоном.

— Куда делся мистер Синклер? — Тишину заполняет звук вешалок, скребущих по стержню.

Мне приходится прикусить губу, когда Бек дразнит меня, проводя кончиками пальцев по внутренней стороне моего бедра. Я смотрю на него, умоляя остановиться, пока Куинси не застукал нас вот так.

Моя паника, кажется, только подпитывает его еще больше. Я не ожидала увидеть в нем эту властную, но игривую сторону, когда он качает головой, не скрывая своей лукавой ухмылки.

— Он.. — стону я, когда его губы целуют мою грудь. Шелковый корсет мини-платья прижимает мою грудь почти к подбородку, нежная плоть почти вздымается поверх ткани. — Ему ришлось выйти и ответить на звонок, — вру я. От скрежета его зубов по нежной коже у меня между ног разливается жар. Стринги, оставленные здесь, должно быть, промокли от неожиданной встречи с ним.

Куинси цокает языком. — Странно. Я не видела его там.

Светлая бровь изгибается, когда Бек обвиняет меня во лжи. Я не знаю, чего еще он ждет от меня. Куинси не нужно знать, что я вся горячая и надоедливая в дорогом платье, которое она выбрала для меня.

— Да, странно, — отвечаю я. Бек издевается надо мной, повторяя мои слова в ответ, наклоняясь, чтобы поцеловать меня еще раз.

— Я вернусь через несколько минут. — отвечает Куинси, должно быть она, наконец, развесила все новые предметы, которые принесла.

— Звучит неплохо, — щебечу я, вздыхая с облегчением через несколько мгновений, когда за дверью становится тихо.

Бек делает шаг назад, его голубые глаза все еще полны тепла. — Может быть, пора нам придумать, как снять с тебя это платье.

Все, что я могу сделать, это повернуться и пошевелить волосами, чтобы снова дать ему доступ.

Когда я снова встречаюсь с его глазами в зеркале, это кажется намного более другим и сложным.

Я еще даже не стала его помощником, а мы уже нарушили условия, которые я изложила.

18

Бек

Эзра бросает на меня непроницаемый взгляд, заканчивая загружать последние вещи Марго в багажник нашей городской машины. Все сумки почти не поместились, их бы не было, если бы некоторые из товаров, купленных сегодня, были на самом деле в наличии, а не были доставлены позже.

Мы с Марго переходили из одного магазина в другой, составляя для нее совершенно новый гардероб. Она стоит рядом со мной, беспокойно теребя рукав своей толстовки, которую настояла надеть вне магазина, несмотря на то, что я только что купил ей новую одежду на десятки тысяч долларов.

— Я никогда не смогу отплатить тебе за это, — мягко говорит она, с сожалением глядя на груду сумок и коробок сзади.

Я поворачиваю свое тело к ней, мои пальцы дергаются по бокам, чтобы протянуть руку и коснуться ее. На самом деле, с тех пор, как я попробовал и прикоснулся к ней в той раздевалке, я не мог думать ни о чем другом. Что очень жаль, потому что я не могу быть с ней близок на публике. Еще нет. У Эзры, без сомнения, есть вопросы по поводу внезапного появления Марго в моей жизни, но было бы нежелательно, даже если бы он увидел, что мы притворяемся кем угодно, только не начальником и помощницей еще какое-то время. Чтобы мы продолжали эту шараду, люди должны сначала поверить, что у нас были какие-то профессиональные отношения, прежде чем объявить всем, что все стало серьезно.