Извращённое чувство - Эмили Макинтайер

знаю, что с моей стороны лицемерно злиться. Но ничего не могу поделать со своими чувствами. Прикусываю внутреннюю сторону щеки и бросаю взгляд на свой телефон, который небрежно бросила на матрас.

Может быть, мне стоит попытаться позвонить ему?

От места, где я скоро своими расхаживаниями сделаю дыру в ковре своей комнаты, я иду к кровати, достаю телефон и сажусь, задевая ногой кремовую драпировку, свисающую с угла моей кровати с балдахином. Сразу же открываю сообщение для Эйдана. По-прежнему ничего.

Я пытаюсь дозвониться до него, но телефон гудит в моём ухе один, два, три раза, прежде чем меня отправляют на голосовую почту.

У меня сжимается грудь. Я снова отправляю сообщение.

Я: Всё в порядке?

Я молча смотрю на экран, ожидая появления трёх точек, которые покажут, что собеседник печатает ответ. Но смотреть на пустой экран — это всё равно, что ждать, пока закипит вода, поэтому я со стоном снова бросаю телефон и подхожу к большому зеркалу, которое стоит в углу комнаты рядом с эркером. Мои волосы собраны в небрежный пучок, и большая шёлковая резинка с трудом удерживает их. На мне чёрные спортивные штаны и мешковатая футболка с надписью «Штат Орегон» на груди. Я выгляжу уставшей. На стрессе. Храни Господь косметику.

Внезапно звенит мой телефон, и я быстро поворачиваюсь, бегу к кровати и хватаю его. Надежда, которая только что наполняла мою грудь, как воздушный шарик, лопается, когда я вижу, что это Рия.

Рия: Какие новости, птичка?

Она — мой маленький лучик света в этой суматохе. Приятно, что она на моей стороне, наконец-то я не держу от нее секретов, как делала это годами.

Я поворачиваюсь и делаю селфи, демонстрируя свои спортивные штаны.

Я: Примеряю наряды для своего потенциального муженька. Думаешь, этот подойдёт?

Рия: Вау! Не прогибайся, Яс. Тебе следует сломать пару ногтей, чтобы завершить образ. Покажи им, что они получат от дочери «Sultans».

Я улыбаюсь, глядя на свой красный маникюр миндалевидной формы, и морщусь при мысли о неухоженных ногтях. Я пас.

В этот момент кто-то стучит в дверь моей спальни. Я роняю телефон и спешу ответить, надеясь, что это Эйдан каким-то образом пробрался в моё крыло особняка. Но понимаю, что это невозможно. Эйдан никогда не приходит в мою комнату. Это слишком опасно, ведь слишком много людей могли бы нас увидеть.

Я распахиваю дверь, и передо мной предстаёт Джулиан. Его голова опущена, чернильно-черные волосы выставлены напоказ, одна его рука прислонена к правой стороне дверного косяка. Его глаза медленно поднимаются от верхней части моих босых ступней вверх по ногам, по моей мешковатой футболке, пока он, наконец, не встречается со мной взглядом.

— Ну конечно, это ты, — скалюсь я.

— Ciao.

Его предплечье сгибается, когда он протискивается в мою комнату, татуировки выглядывают из-под закатанного рукава.

— Пожалуйста, — я театрально машу рукой, прежде чем закрыть дверь. — Чувствуй себя как дома.

Он плюхается на мою кровать, и матрас слегка прогибается под его весом.

— Ты такая гостеприимная хозяйка. Ты всегда с такой любовью приглашаешь мужчин в свою постель?

Я прищуриваюсь, и раздражение пронзает меня, словно острый нож.

— Ты намекаешь на то, что я шлюха?

Он запрокидывает голову.

— Интересный ты конечно вывод сделала из моих слов. Ты уверена, что на твоей совести не лежит какой-то груз? Может быть, ты чувствуешь вину за своё распутное поведение?

Мои щёки раздуваются от дыхания, когда я закрываю глаза и пытаюсь удержаться от того, чтобы не подойти и не дать ему пощёчину.

— Ты уверен, что тебе тридцать шесть? Ты ведёшь себя как подросток, который не может добиться своего.

На этот раз он не отвечает, просто склоняет голову набок, его тёмные глаза сверкают, когда он смотрит на меня с маниакальной ухмылкой на лице.

— Прекрати так смотреть на меня, — требую я, переминаясь с ноги на ногу от его пристального взгляда. — Где Эйдан?

Его игривая ухмылка исчезает, и он откидывается назад, опираясь на локти. Матрас слегка прогибается под ним. Я съёживаюсь при виде него на своей кровати, искоса поглядывая на простыни и мысленно напоминая себе сменить их, чтобы они не пахли им, когда я попытаюсь лечь спать.

Он пожимает плечами.

— Кажется, он занят сбором вещей.

У меня внутри всё сжимается.

— Прости, он что?

— Он тебе ещё не сказал? — на его лице искреннее удивление. — Я отправляю его в Египет с моим помощником Иэном.

— Он бы не уехал, не предупредив меня, — отвечаю я.

— Конечно, нет, — в его голосе слышится сарказм. Он встаёт и идёт ко мне, размахивая руками. — Они собираются найти лампу, которая исполнит все ваши желания и подарит вам обоим счастливую жизнь.

Я отступаю, не желая, чтобы он приближался.

Он ухмыляется и замедляет шаг.

— Ты боишься меня?

— Я тебя умоляю, — усмехаюсь я, — не стоит столько брать на себя. Я просто знаю, что у тебя есть неприятная привычка приходить туда, где тебя не хотят видеть.

Его улыбка исчезает, и он идёт вперёд, делая именно то, о чём я ему только что сказала. Вторгается в моё личное пространство.

У меня перехватывает дыхание от опасного блеска в его глазах, так похожего на огонь, который горел в них в ту ночь, когда он наблюдал, как меня трахает другой мужчина, и я проклинаю свое глупое, предательское тело за то, что оно вообще отреагировало на него.

Он замечает всё, и я ненавижу это чувство, будто он снова одержал верх.

— О, Gattina, — он хихикает, проводя пальцем вниз по моей щеке, пока не касается моего подбородка. — Если я приду18, я обещаю, ты будешь умолять об этом.

Моё сердце замирает.

— Тебе лучше привыкнуть ко мне здесь, — продолжает он. — Твоему отцу осталось жить всего пару месяцев, и мне бы не хотелось видеть, что произойдёт, если ты не будешь под моей защитой, когда его не станет.

Возможно, мне следует внимательнее отнестись к тонко завуалированной угрозе, но слова «пара месяцев» и «мой отец» в одном предложении заставляют меня слишком часто дышать, чтобы сосредоточиться на чем-либо другом.

Я протягиваю руки к его широкой груди и отталкиваю его.

Он с готовностью отступает на несколько шагов, облизывая нижнюю губу.

— Что ты имеешь в виду, говоря о паре месяцев? — выдавливаю я из себя.

— Я имею в виду, что твой отец очень болен, Ясмин. Или ты живёшь в мире иллюзий, где он не умрет со дня на день?

Его слова пронзают мою грудь, как острые осколки.

— Я не… — я качаю головой,