Игра в кубики - Марина Крамер

– Так не пойдет, Боренька, – чужим голосом произнес Нифонтов, глядя своему отражению в глаза. – Не пойдет. Давай-ка, соберись и иди в зал, там тебя ждет очаровательная девушка с кучей информации в накрашенном клювике. Иди, Боренька, надо работать.

Фельдшер

Из комнаты тетки доносились звуки пианино – к Светлане Александровне приходили на дом несколько учеников, чтобы лучше подготовиться к конкурсам или к экзаменам. Виктория давно привыкла к этому, и даже после тяжелой смены музыка не раздражала, а наоборот, настраивала на отдых.

Мама Света, конечно, старалась не назначать ученикам занятия на те дни, когда она возвращалась с дежурства, но это, разумеется, не всегда получалось при гибком графике работы Вики. Вот и сегодня кто-то из теткиных гениев терзал инструмент, пытаясь выдавить из него более-менее гармоничное исполнение Листа.

«Фальшивит, – машинально отметила Вика, направляясь в ванную. – И пальцы неправильно ставит».

Сама она наотрез отказалась учиться в музыкальной школе, и дядя поддержал ее в этом нежелании, так что тетке пришлось капитулировать. Но Светлана Александровна часто жалела об этом, потому что от природы у Вики оказался отменный слух и тонкие гибкие пальцы настоящей пианистки.

– Я нашла им лучшее применение, – смеялась Вика в ответ на сетования тетки.

Стоя под струями душа, она прикидывала, что сможет поспать пару часов, а потом успеет собраться на встречу с Максимом, надо только заранее приготовить одежду и бросить в сумку кое-какие мелочи.

Вика проснулась от небрежного толчка в плечо, села на кровати и не сразу поняла, что происходит.

В комнате находились двое полицейских и мама Света с перекошенным от ужаса лицом и совершенно серыми губами. Одной рукой она держалась за сердце, а другой сжимала на шее ворот блузки.

– Виктория Павловна Негрич? – спросил один из полицейских.

– Да, это я. А в чем дело?

– Собирайтесь, поедем в отделение.

– Что? Зачем?

– Проводится проверка, мы должны опросить вас и задержать до избрания меры пресечения.

– Что?! – до Вики наконец дошел смысл услышанного, но испугало ее совершенно не это, а вид сползающей по косяку на пол тетки.

Вика откинула одеяло и, оттолкнув полицейского, бросилась к Светлане Александровне:

– Мама Света! Мама Света, открой глаза! Да помогите же мне, что вы стоите?! – рявкнула она, и полицейские подхватили худенькое тело женщины и перенесли на Викину кровать.

– Что с ней? – спросил тот, что был помоложе.

– У нее больное сердце, ей нельзя волноваться, сбивается ритм, – роясь в ящике тумбочки, Вика доставала лекарства, шприцы и жгут. – Вызовите «Скорую», пожалуйста.

– Мы должны вас в отделение доставить, – сказал старший не очень уверенно.

– Я потом куда угодно поеду, только вызовите бригаду, ей нужно в стационар! – Вика вошла иглой в вену и ввела препарат.

– Вызови, – бросил полицейский напарнику. – А вы пока собирайтесь, Виктория Павловна.

– Пока не приедут медики, я от тетки не отойду! – заявила она, стараясь собрать волосы в хвост.

– Ви-ка… Ви-ка… – позвала слабым голосом Светлана Александровна.

– Я здесь, здесь, – Вика села на край кровати и взяла тетку за руку. – Тебе легче?

– Что… случилось?

– У тебя был припадок.

– Нет… с тобой?

– Со мной? Ничего.

– Но…

– Так, все! Тебе не надо разговаривать, сейчас бригада приедет, пора в стационар. Я тебе говорила, что ни в коем случае плановую госпитализацию пропускать нельзя, но ты же сама специалист, да? Вот и допрыгалась. И не спорь! – Вика предостерегающе подняла палец, заметив, как тетка сделала протестующее движение головой. – Все, я сказала. Пойду, соберу тебе вещи.

За ней двинулся молодой полицейский, остановился в дверях комнаты:

– Ваша тетя музыку преподает?

– Да, работает в музыкальном училище.

– Можно? – кивнув на открытый инструмент, спросил полицейский и, когда Вика согласно кивнула, подошел и пробежал пальцами по клавишам. – Надо же… – выдвинув табурет, он уселся и опустил обе руки на клавиши.

Посидев так пару секунд, он вдруг заиграл «К Элизе», и Вика удивленно выглянула из-за дверцы шкафа:

– Ого… учились?

– Да, до армии музыкальную школу окончил, думал – отслужу и пойду в училище, потом в консерваторию поеду, если получится. Не получилось.

– Почему?

– Пошел служить в полицию. Так вышло, – коротко ответил он, продолжая играть. – А вы почему не занимаетесь музыкой?

– Кто сказал, что не занимаюсь?

– Вряд ли машины «Скорой помощи» оснащены пианино. Вы же фельдшер?

– Фельдшер. Кстати, об этом… а что проверять собираетесь? Дело ведь явно в моей работе? – Вика сложила белье и халат в сумку, упаковала тапочки и теплую кофту, пару книг, и тут раздался звонок в дверь – приехала кардиобригада.

– На вас поступило заявление.

– От кого?

– Фамилию не помню, но суть в том, что вы во время оказания помощи присвоили себе золотую цепочку с крестиком.

– Что?! – Вика выпрямилась и с негодованием посмотрела на сидящего за пианино полицейского. – Я?! Цепочку?!

– Вы не волнуйтесь, Виктория Павловна, разберемся.

– Ну, так не теряйте времени, ищите – вы же у меня в квартире!

– Нужна санкция, а ее дадут только в том случае, если дело возбудят. Пока проверка идет, – он бережно закрыл крышку инструмента и повернулся к Вике: – Вы не волнуйтесь, разберемся. Я-то лично понимаю, что ничего вы не брали, бред это все, но заявление есть, вы ведь понимаете…

– Понимаю, – бросила Вика и пошла открывать дверь приехавшей бригаде.

– Что, Негрич, сама не справилась? – с порога спросила кардиолог Севрюгина, которую на подстанции все так и звали – кардиолог Севрюгина, без имени-отчества, которые, как казалось Вике, не все даже знали.

– В стационар надо, ритм плохо восстанавливается.

– Ладно-ладно, это ж я так…

Врач прошла в комнату Вики, где лежала Светлана Александровна, и, увидев там полицейского, удивленно спросила:

– А конвой зачем?

– А конвой мне. Сейчас в «обезьянник» поеду, кто-то накатал на меня, – криво усмехнулась Вика.

– Ничего, у нас есть поговорка – пока в райотдел не прокатилась, считай, и не работала. Я на первом году раза три заезжала – то украду что на вызове, то на убийство покушаюсь, то еще какая хрень, – успокоила Севрюгина, надевая на руку Светланы Александровны манжетку тонометра. – Разберутся, не бойся, даже испугаться не успеешь.

– Ну и работа у вас, – сказал молчавший до сих пор пожилой полицейский, – это ж те, кого вы с того света вытаскиваете, на вас же заявления пишут? Хороша благодарность.

– Ой, можно подумать, вы впервые это видите, – отмахнулась кардиолог. – Такие сволочи попадаются – не дай бог! Так-с… ЭКГ сейчас снимем, но тут все показания к госпитализации, так что вещи собери тетушке, – это относилось уже к Вике, и та кивнула:

– Готово все. Тебя доктор довезет, а я сразу, как отпустят, приеду, хорошо, мама Света?

Та только кивнула,