Игра в кубики - Марина Крамер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ослепленный местью человек не выбирает способов.
– Но ведь это дикость… они все убиты совершенно одинаково…
– Да, в этом есть странность, – признала Полина. – Но все же… подумайте, пожалуйста, над моим вопросом.
Пострельцев опустил голову и долго смотрел на скатерть, словно считал количество вышитых явно вручную цветов на ней.
Полина давно привыкла к тому, что у людей, имеющих деньги, недоброжелателей всегда больше, чем у остальных, и причин для этого – тоже. Состояния, нажитые в девяностых, не всегда ковались честным путем, скорее – нет, потому врагов у человека, ухитрившегося выжить тогда, и в настоящее время бывало больше, чем достаточно.
– Кем вы работаете, Иван Михайлович? – спросила она скорее просто из интереса, чем для того, чтобы подтвердить свою догадку.
– Я владею сетью алкомаркетов, – вздохнул он. – Ну, и являюсь акционером нашего водочного завода.
«Бинго, – подумала Полина, делая пометки в блокноте. – Водка всегда притягивала криминал, в любые годы. Надо проверить».
– И дела идут неплохо?
– Вы ведь понимаете… пить люди не перестанут никогда, так уж мы устроены. Хотя это заблуждение, что именно русские являются лидерами по потреблению. Англичан, например, нам никогда не переплюнуть, но кто об этом говорит? Привыкли – русский, значит, водка, ушанка, балалайка.
– Мне придется опросить сотрудников вашей фирмы.
– Пожалуйста, – равнодушно пожал плечами Пострельцев, – не думаю, что это вам как-то поможет. Ни мои дети, ни тем более мой брат не имели никакого отношения ни к магазинам, ни к заводу.
– Как знать… ваша дочь училась в университете?
– Да, в педагогическом. Я советовал ехать в Москву или хотя бы в Екатеринбург, но она категорически отказалась, считала, что учиться можно и тут, было бы желание.
– Надо же… вы ее не избаловали.
– Вы имеете в виду деньги? – криво усмехнулся Пострельцев и вынул из кармана детскую головоломку в виде двух согнутых гвоздей, продетых один в другой. – Не обращайте внимания, – поймав удивленный взгляд Полины, попросил он, – это помогает мне сконцентрироваться. А если не помогает, я делаю вот так, – он вдруг неуловимым движением разогнул один из гвоздей, а затем разогнул и второй, бросил испорченную игрушку на стол. – Не удивляйтесь, я с детства боксом занимался, силенка осталась немного. Когда нервы сдают, могу вот… – он кивнул на гвозди. – Потом снова согну, как было, и буду стараться разъединить по правилам.
– И разряд у вас есть?
– А как же! Первый взрослый. Мог бы и дальше, но… не сложилось.
– Почему же не сложилось?
– Девяностые, – коротко ответил Пострельцев, и Полина подумала, что ее мысли оказались верными – он действительно мог в девяностых быть связан с криминалом, имея спортивное прошлое, да еще в таком виде спорта, как бокс.
«Надо будет его проверить по старым базам, вдруг найду что-то».
– Мы отошли от вашего вопроса, – Пострельцев посмотрел Полине в лицо, и та немного смутилась под тяжелым, словно придавившим ее взглядом. – Так вот. Детей своих я не баловал, это вам кто угодно подтвердит. Валёк с четырнадцати лет работает… работал, – поправился он, – то машины мыл, то рекламные проспекты раздавал, потом в автосервис устроился – не ко мне в магазин, например, а в совершенно постороннее место. Поступил на юридический и параллельно – на экономический, оба факультета закончил, два диплома получил. Пригласили в мэрию, там и работал. И все это – без моей протекции, уж можете поверить. А Дарья… она чуть позже работать начала, все-таки девчонка. Официанткой бегала, пока учиться не поступила. Я-то думал, что в торговый пойдет, а она – в педагогический. Детей любила… И вот остались мы теперь с Диной… это супруга моя, – объяснил он вскинувшей голову от блокнота Полине. – Она в больнице сейчас, я ей даже не сказал еще про Валька… и врачам запретил, она в очень тяжелом состоянии после Дашиной гибели… сердце, понимаете? Не знаю, как теперь сказать…
Пострельцев обхватил руками голову и умолк.
– Иван Михайлович, я понимаю ваши чувства. И постараюсь сделать все, чтобы найти того, кто это сделал. Вы мне только немного помогите, – попросила Полина, решившая не ждать результатов поисков в архивах. – Давайте заглянем в ваше прошлое, согласны? Мне кажется, что…
– Вам кажется, что если меня не шлепнули тогда, то непременно постараются сейчас? – криво усмехнулся Пострельцев. – Поверьте – все, кто этого хотел, давно мертвы. И уж они точно не стали бы связываться с детьми и братом-алкоголиком. Я бы не сидел тут сейчас, это я вам точно говорю, со всей ответственностью.
– А завод… какое отношение имеет бокс к акциям?
Пострельцев странно посмотрел на нее:
– А не догадываетесь?
– Приблизительно. Но хотелось бы наверняка.
И тут Пострельцев вскипел, чего Полина никак от него не ожидала:
– Наверняка?! Что – наверняка?! За что мои дети погибли, а?! За что?! Их тогда и в помине не было! Прошлое мое ни при чем здесь, ясно?! Ищите маньяка, или я сам найду этого ублюдка и кишки его у вашей прокуратуры на деревьях развешу вместо иллюминации к Первому мая, ясно?! Убирайтесь!
Спорить Полина не стала:
– Дорогу я найду сама. В следующий раз вызову повесткой.
Вслед ей понеслась отборная брань.
«Хорошо еще, что ничем тяжелым не швырнул, – механически подумала Полина, выйдя из квартиры и нажав кнопку вызова лифта. – Но вообще занятный тип. Явно есть что скрывать, вот он и бесится. Придется в архив ехать после морга. Опять домой только к ночи попаду, Лёва злиться будет».
Журналист
– Нет, Николай Николаевич, я домой не поеду пока, – Борис курил в приоткрытое окно, положив включенный на громкую связь телефон на подоконник.
Из динамика лился раздраженный голос главного редактора, требовавшего немедленного возвращения Бориса. Но вернуться означало признать, что задание он провалил, а этого Нифонтов позволить себе никак не мог. Его самолюбие и так было уязвлено, а уж вернуться ни с чем он даже помыслить не мог.
– Давайте сделаем так. Ведь просто статья – это ничто, пшик. А тут работы на хорошее расследование.
– Ты не специалист по криминалу, сам ведь говорил! – взвился главный.
– Погодите, Николай Николаевич, – аккуратно перебил Борис, – не надо кричать. Дело же не в специализации. Мне тут пришла в голову одна мысль, и сегодня я ее непременно проверю. И уверяю вас – расследование будет бомба.
– Ох, Борька… опять ты вкручиваешь что-то, – тон главреда стал чуть мягче, и Борис почувствовал, что выигрывает.
– Да вы мне только чуть больше времени дайте, а уж я тут развернусь! – пообещал он, лихорадочно думая, куда теперь бежать, к кому обращаться и что
