Три смерти Ивана Громака - Сергей Иванович Бортников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Чоп… Что это ещё за ёпсель-мопсель? Никогда не слыхал, – признался старший лейтенант.
– Так у нас называют судака. Котлеты из него – пальчики оближешь… – даже причмокнул Иван.
– Наш народ больше рыбные пельмени предпочитает. Навалял, бросил в ледник – и ешь всю зиму!
– А ты откуда родом? – спросил Громак.
– Из Читы… Хоть и призывался с Иваново. Знаешь такой город?
– Слыхал. Ткацкая столица. Девчат там, говорят, – видимо-невидимо. Сила силенная, как говорят у нас на Украине.
– Да – немерено, – согласился, улыбнувшись, Подгорбунский. – Природа, между прочим, там тоже ничего. И рыбалка какая-никакая есть. Речка всё же знатная: Уводь – приток Клязьмы! Но до красоты таёжных потоков ей, конечно, далековато. Эх… Вот закончится война и рванём вместе за Урал, порыбачим, поохотимся… Отдохнём так, что мало не покажется!
– За Урал – так за Урал. А сейчас мы куда направляемся? Если это не военная тайна, конечно.
– Особого секрета нет, – ответил Подгорбунский. – На запад Украины. Наши орлы рванули так, что без скоростной техники за ними не угнаться. Вот-вот на границу выйдут!
– Ты им телеграммку, что ли, пошли, – хихикнул Громак. – Предупреди, чтоб последний и решительный штурм без нас не начинали.
– До последнего ещё далековато… Успеем!
– Как знать? – засомневался Иван. – Не дай бог, вздёрнут бесноватого без нашей помощи, что потом внукам скажем? Провтыкали! Прошлёпали! Только кто тогда уважать нас будет, а?
Старший лейтенант хлопнул его по плечу:
– Согласен. Так что жмём по полной, Ваня. Чтоб успеть к Победе!
21
Через несколько дней Подгорбунский и Громак наконец-то догнали уходящие на запад войска.
А там, в родной части, Володю уже ждал сюрприз.
Четвёртая по счёту звёздочка на плечи некогда хулигана и преступника, а теперь одного из самых успешных советских офицеров.
Капитан, это вам не ёпсель-мопсель, если выражаться слогом самого виновника торжества!
Откуда Подгорбунский подцепил это выражение, стало ясно из песни, которую разведчики исполнили сразу после дружеской попойки, венчавшей ритуал присвоения очередного воинского звания их командиру с обязательным окунанием звёздочек в самый популярный русский спиртной напиток и выплёвыванием их прямёхенько на новенький погон.
Младший состав подразделения при этом не присутствовал, а вот в «концерте художественной самодеятельности» участие, естественно, принимал.
Причём – с удовольствием.
Вот наступила осень, ёпсель-мопсель,
Пришла осенняя пора.
Всех хлопцев в армию забрали: пьяниц, разгильдяев,
Пришла и очередь моя, главаря!
Пришла повестка на бумаге с-под селёдки:
Явись скорей в военкомат!
Мамаша в обморок упала с печи на пол,
Сестра сметану разлила.
А я, парнишка лет шестнадцать, двадцать, тридцать,
может, больше,
Поеду на Херманский фронт!
Поеду просто так, для интереса —
Чтоб посмотреть, что и как там.
Летят над полем бомбовозы, бомбовозы,
Летят над полем… Пролетели…
Бежит по полю санитарка, звать Тамарка,
С большою клизмою в руках.
А я, парнишка лет шестнадцать, двадцать, тридцать,
может, больше,
Лежу с оторванной ногой,
И притворяюсь, будто больно,
Будто больно, очень больно…[37]
22
В двадцатых числах марта 1944 года части Первой танковой армии генерала Катукова вышли к Днестру.
Эх, форсировать бы речку с ходу!
Да как?
Тылы ещё не подошли; сапёров тоже и близко не видать…
А что если?
Михаил Ефимович подозвал командира разведчиков, и они вдвоём пошли вниз по течению.
После блестящей операции по освобождению города Казятина легендарный полководец предпочитал не приказывать Владимиру, а по-человечески просить его об услуге, а то и об одолжении – неслыханный случай в истории Красной армии.
Вот, например, как он сам описывает своё общение с героем в послевоенных мемуарах:
«Встретились с ним на берегу Днестра. Коротко объяснил я, в чем суть дела, и по-дружески, не в порядке приказа, а именно по-дружески, попросил:
– Будь добр, товарищ Подгорбунский, уведи у немцев понтонный парк. Сослужи службу, век будем помнить. – И, шутя, добавил: – Учти, работа сдельная, за нами не пропадет.
Вижу, у Подгорбунского глаза загорелись. Знаю: необыкновенные дела для него любых радостей дороже.
Козырнул он: „Будет исполнено“. – И ушел к своим разведчикам»[38].
В тот же вечер Иван и ещё один закалённый в боях механик-водитель получили приказ командира взвода выступить вместе с ним в ночную разведку – всего лишь двумя боевыми машинами (те, по замыслу, были нужны для того, чтобы взять на буксир вражеские понтоны).
Глубокой ночью глухими тропами они провели свои танки сквозь боевое охранение противника и с тыла ворвались в деревню, в которой находился немецкий понтонный парк, словно снег на голову обрушившись на немногочисленный фашистский гарнизон.
Активная фаза атаки длилась недолго.
Заслышав треск пулеметов и автоматов, гитлеровцы, в последнее время сполна познавшие горечь поражений, быстренько разбежались в разные стороны. Геройским разведчикам ничего не оставалось, как фактически без боя взять немецкие понтоны и отбуксировать их на берег Днестра…
Подоспевшие армейские саперы при активном содействии неугомонного Громака быстро соорудили несколько паромов, по которым на правый берег Днестра вскоре перебросили колонну грузовых автомашин с горючим и боеприпасами.
Так Ваня получил своё первое боевое крещение уже в составе Первой танковой армии, которую в том числе и за этот, описанный нами подвиг, вскоре удостоят наименования Гвардейской…
Но об этом – чуть позже.
23
По поводу практически бескровного преодоления очередной водной преграды по пути на Запад разведчики закатили настоящий пир.
Пить было что – среди захваченного у врага имущества случайно оказалась целая 200-литровая бочка настоящего баварского пива. Вот только пиво без раков – это всё равно, что щи без капусты…
Подгорбунский, к тому времени не понаслышке знающий о выдающихся способностях Громака в деле ловли этих членистоногих, предложил Ивану поупражняться в Днестре, тем более что местные жители наперебой утверждали: «Тут цього добра, як гною»[39].
Поутру младший сержант отправился выполнять поставленную задачу. Для этого ему понадобился резиновый костюм, используемый бойцами подразделений ПХЗ[40].
Спросите: с какой-такой целью?
Отвечу…
Конец марта.
Температура воды никак не больше плюс пятнадцати градусов.
Голышом не шибко-то и разгуляешься!
Впрочем, раздобыть костюм (причём отличного качества – трофейный) для разведчиков не составило
