Assassin’s Creed: Brotherhood - Оливер Боуден

Эцио заметил, что Макиавелли с каждым шагом становится все более осторожным.

И тут их путь заступил дородный сержант, командир дюжины (или около того) бандитов в мундирах.

— Чего ты забыл здесь, друг? — спросил он у Эцио.

— Время импровизировать? — шепнул Макиавелли.

— Мы хотели бы купить лошадей, — спокойно ответил сержанту Эцио.

Сержант хохотнул.

— Здесь вам ловить нечего. Убирайтесь, — он указал туда, откуда ассасины только что пришли.

— А это запрещено?

— Да.

— Почему?

Сержант вытащил из ножен меч, остальные последовали его примеру. Он направил острие меча в шею Эцио и слегка нажал, так, что появилась капля крови.

— Знаешь, что любопытство сделало с кошкой? Уматывайте отсюда!

Почти незаметным движением Эцио обнажил скрытый клинок и резанул по сухожилиям на руке сержанта, державшей меч. Бесполезное оружие с грохотом упало на землю. Сержант издал крик боли и схватился за рану. Одновременно с этим Макиавелли прыгнул вперед и полоснул по трем ближайшим стражникам, те отшатнулись, пораженные смелостью двух мужчин. Эцио щелкнул скрытым клинком, пряча его, и одним движением выхватил меч и кинжал. Он успел как раз вовремя, чтобы отбить атаку двух стражников, которые оправились от первоначального шока и кинулись вперед, чтобы отомстить за своего сержанта. Никто из людей Борджиа не владел оружием так же мастерски, как Эцио и Макиавелли, — обучение ассасинов происходило совсем иначе. Но, даже учитывая все это, шансы были против двух друзей, потому часто противник превосходил их численностью. Тем не менее, неожиданно свирепой атаки было достаточно, чтобы дать ассасинам несомненное преимущество. Взятые врасплох, не привыкшие отступать в бою, солдаты были уничтожены. Но шум схватки сыграл свою роль — на помощь своим кинулись более двух десятков солдат Борджиа. Они чуть не подавили Эцио и Макиавелли числом, ассасины были вынуждены сражаться с несколькими врагами одновременно. Они оставили показушный бой, перейдя на более эффективное и быстрое фехтование, убивая одного противника за каждые три секунды. Двое мужчин не отступали, на их лицах застыла мрачная решимость. Вскоре их враги либо бежали, либо лежали у их ног — мертвые, раненые или умирающие.

— Нам лучше поторопиться, — выдавил Макиавелли, тяжело дыша. — То, что мы и отправили людей Борджиа к Создателю, еще не значит, что нам удастся попасть в конюшни. Обычные люди по-прежнему бояться. Именно поэтому они не собираются открывать свои лавки.

— Ты прав, — согласился Эцио. — Мы должны подать им сигнал. Жди здесь!

Рядом стояла жаровня, в которой горел огонь. Эцио поджег от него факел, взлетел по стене конюшни, где висело знамя Борджиа — черный бык на золотом поле — развеваемое легким ветерком. Эцио поджег его. Когда знамя догорело, ворота конюшни и окна в паре лавок приоткрылись.

— Так-то лучше! — воскликнул Эцио. Он повернулся к небольшой толпе. — Не бойтесь Борджиа! Не служите им! Их дни сочтены, а час расплаты близок!

К толпе присоединились еще люди, одобрительно закричали.

— Они вернутся, — вздохнул Макиавелли.

— Не сомневаюсь, но мы показали людям, что Борджиа — не всемогущие тираны, какими хотят казаться!

Он спрыгнул со стены в двор конюшни, где уже ждал его Макиавелли. Они быстро выбрали двух крепких коней и оседлали их.

— Мы вернемся, — пообещал Эцио главному конюху. — Теперь вы сможете немного привести это место в порядок — оно вновь принадлежит вам, как и должно было по праву.

— Мы так и сделаем, милорд, — отозвался мужчина, но выглядел он испуганным.

— Не бойтесь. Они не сумеют вам навредить, если увидят, что вы можете быть им полезными.

— Как это, милорд?

— Вы нужны им. Они не смогут без вас обойтись. Покажите им, что не будете терпеть издевательства и попытки помыкать вами, и им придется задобрить вам, чтобы получить от вас помощь.

— Они нас повесят или сделают еще что похуже!

— Вы хотите провести остаток жизни под их игом? Восстаньте против них. Им придется прислушаться к разумным доводам. Даже тираны не смогут ничего сделать, если большое количество людей откажется им подчиняться.

Макиавелли, сидевший в седле, достал из кармана небольшую черную записную книжку и что-то написал в ней, рассеянно улыбаясь сам себе. Эцио вскочил в седло.

— Я думал, мы спешим, — подколол Эцио.

— Спешим. Я просто записывал твои слова.

— Я должен быть этим польщен?

— О да, должен. Поспешим!

— Ты можешь наносить раны, Эцио, — продолжил Макиавелли, пока они ехали. — Но можешь ли ты исцелять их?

— Я собираюсь исцелить болезнь в сердце нашего общества, а не бороться с симптомами.

— Смелые слова! Но не спорь со мной. Не забывай, что мы на одной стороне. Я просто сужу с другой точки зрения.

— Это тест? — подозрительно поинтересовался Эцио. — Тогда давай поговорим открыто. Я уверен, что смерть Родриго Борджиа не решила бы наши проблемы.

— Правда?

— Ну… Взгляни на этот город. Рим — оплот Борджиа и тамплиеров. То, что я сказал конюху, — правда. Убийство Родриго ничего не изменит, — если голову отрезать человеку, он умрет. Но мы сражаемся с Гидрой.

— Я понял, о чем ты, о том, как Геракл убил семиглавого монстра. Его головы отрастали вновь и вновь, пока он не понял, как остановить это.

— Именно.

— Так ты предлагаешь обратиться к людям?

— Возможно… А что еще?

— Прости, Эцио, но люди непостоянны. Полагаться на них — все равно, что строить замки из песка.

— Я не согласен, Никколо. Вера в людей лежит в основе Кредо Ассасинов.

— И ты намерен убедиться в этом на собственном опыте?

Эцио собирался ответить, но в это время молодой вор, бежавший рядом с лошадью, быстро и уверенно полоснул ножом по шнурку, которым крепилась к поясу сумка с деньгами.

— Что за..? — возмутился Эцио.

Макиавелли рассмеялся.

— Он, наверное, из твоих сподвижников! Смотри, как он убегает! Ты, наверное, сам его этому научил! Иди! Верни украденное. Нам нужны эти деньги! Я буду ждать тебя на Капитолийском холме!

Эцио развернул коня и помчался в погоню за вором. Тот побежал по переулкам, слишком узким для лошади, и Эцио пришлось ехать в обход. Он беспокоился, что может упустить цель, но в то же время прекрасно осознавал, что, к его огорчению, молодой человек мог легко его обогнать пешком. Вор бежал почти так же, как если бы действительно учился с ассасинами. Но как такое могло быть?

Наконец, он загнал вора в тупик и прижал его к стене конем.

— Отдай, — спокойно приказал он, обнажая меч.