Вкус листьев коки - Мюллер Карин

Затем пошел слух, что в суровом краю горных хребтов, глубоких рвов и непроходимого тропического леса спрятано сокровище – нефть и золото. В 1941 году перуанцы напали на Эквадор. Предсказать победителя этой войны было легко: перуанцы превосходили противника в четыре раза. Если бы бои продолжились, Эквадор был бы полностью завоеван. Наконец обе стороны согласились на третейский суд. К несчастью для Эквадора, Вторая мировая война была в самом разгаре и Соединенным Штатам позарез нужна была единая Южная Америка, чтобы противопоставить свои силы альянсу нацистской Германии. Кроме того, союзникам были просто необходимы перуанская медь, каучук и хинин.

В результате по протоколу, подписанному в Рио-де-Жанейро в 1942 году, почти половина Эквадора отошла Перу. Пакт был основан на решении бразильского суда, который постановил, что новой границей станет хребет Кондор, так как именно вдоль него проходит водораздел между реками Сантьяго и Замора. Эквадорцы согласились – у них не было выбора, но пакт был настолько непопулярен, что правительство было вынуждено искать лазейки.

И вот спустя пять лет обнаружилась река Сенепа. С формальной точки зрения это опровергало географические предпосылки протокола в Рио, так как получалось, что хребет Кондор уже не совпадает с водоразделом. У Эквадора появился предлог, в результате чего пакт был объявлен недействительным, и обе стороны стали готовиться к атаке.

Несмотря на значительное давление международного сообщества, Эквадор не соглашался отступить. Эквадорцы чувствовали себя ущемленными алчными соседями. За сто пятьдесят лет территория страны сократилась настолько, что Эквадор теперь был самым маленьким государством в Андах, буфером между двумя державами региона – Колумбией и Перу. Будучи самой густонаселенной страной в Южной Америке, Эквадор попросту не мог позволить себе потерять еще часть территории.

Таковы были факты. Противоречивых мнений существовало гораздо больше. «Обезьяны» – так называли эквадорцев перуанские таксисты. «Трусы», – отвечали эквадорцы, имея в виду войну Перу с Чили, проигранную перуанцами. «Эта земля – наша», – говорили перуанцы, пожимая плечами, уверенные в своем военном превосходстве. «Они украли ее!» – кричали эквадорцы, и их недовольство объединяло весь народ.

Однако под возмущением и политическими лозунгами скрывалась великая печаль. «Мы братья», – сказал мне один полицейский. «Мы празднуем одни и те же фестивали, носим одинаковую одежду, смеемся над одними и теми же шутками. Почему мы должны убивать своих братьев? Это святотатство».

Война 1995 года длиною в месяц унесла десятки жизней с обеих сторон и так и не разрешила тупиковую ситуацию. Однако она оставила после себя самое страшное последствие – обе стороны заложили десятки тысяч мин в попытке удержать армию противника от перехода через Кордильеры и захвата земель.

Однако никто не подумал о том, что горы – скорее даже горные боги – тоже скажут свое слово. Склоны Кордильер были крутыми, скалистыми и непроходимыми. А когда пришел сезон дождей, с них хлынули потоки размытой глины, и мины сместились – точно сама земля пыталась освободиться от взрывчатки, запрятанной ей под кожу. Вскоре никто уже точно не мог сказать, где находятся их мины, не говоря уже о минах противника. Карты стали бесполезными. Кордильеры превратились в смертельную ловушку для людей и животных. В окутанных туманом горах расплодились сладкоголосые птицы и орхидеи с розово-фиолетовыми бутонами. Эдемский сад, потерянный навеки.

Дорога инков вела на юг, через перуанскую границу. Чтобы продолжить путь, мне нужно было получить разрешение эквадорских военных и обзавестись сопровождающим до границы. Возможно, я даже смогла бы уговорить их, чтобы они разрешили мне присоединиться к военному патрулю и собственными глазами увидеть места боевых действий. Я села на автобус до Кито и договорилась о визите в министерство обороны Эквадора.

Полковник Борха оказался человечком небольшого роста в тщательно отглаженной форме, с мальчишеской улыбкой. Он поприветствовал меня твердым рукопожатием, и уже через несколько минут мы попивали сладкий черный кофе, склонившись над большой картой. Самолет с припасами летал в Макас раз в неделю. Полковник показал на карте точку, окруженную интригующе пустым пространством. Мы с Джоном могли бы полететь этим самолетом, только вот придется ютиться среди мешков с луком и картошкой. Мы были не против.

Пока мне везло. Я затаила дыхание.

– А можно ли нам присоединиться к войскам саперов, патрулирующих территории? – осторожно спросила я.

Полковник заколебался, он явно беспокоился о нашей безопасности.

– Разве вы не хотите, как все туристы, долететь до Амазонки, подняться по реке на каноэ и посетить одну из далеких деревушек, где у каждого мужчины по шесть жен?

– Соблазнительное предложение, но мне очень хочется пойти с солдатами.

Полковник выдержал минуту; его рука по-прежнему лежала на телефонной трубке. Оказалось, в окрестностях Кито есть саперная база, где каждое утро проводятся учения и молодых людей готовят к работе в поле.

– Не хотите ли вы присоединиться к ним, принять участие в тренировке и понаблюдать за демонстрацией работы?

– Конечно, – ответила я и сглотнула комок в горле.

Наутро я встала в семь и поймала такси до базы. Два фактора были не в мою пользу: лямблиоз – я подхватила в Намбихе и высота. Девять тысяч триста футов – Кито был второй по высоте столицей в мире. Когда же я отчиталась перед военным командиром, тот познакомил меня с двадцатью юношами. Они все были здоровыми, как быки. И все моложе восемнадцати. Вот и третий фактор. Меня ждал настоящий кошмар.

После короткой разминки мы выстроились плотной шеренгой и приготовились совершить пробежку вокруг базы. «Я смогу», – уговаривала я себя, не обращая внимания на кислый привкус наспех проглоченного завтрака во рту.

Командир строевой подготовки подошел ко мне и запел воодушевляющую песенку, которую все подхватили. Ее слова несколько обескураживали: «Саперы никогда не умирают, а если и умирают, то только потому, что сами так хотят».

Я оглядела своих товарищей. Никто из них даже не вспотел. Я пыталась дышать, петь и бежать одновременно. Следующие пятнадцать минут показались часом. На горизонте появилась полоса препятствий.

«Я смогу», – приказала я себе. Мы пробежали мимо полосы. Запели новую песню. Все хлопали в такт словам. Я пыталась дышать, петь и хлопать одновременно. Со лба моих соседей до сих пор не упало ни капельки пота. Но будь я проклята, если из-за меня они будут вынуждены замедлить шаг!

Наконец мы обежали базу из конца в конец и резко повернули обратно. Теперь надо только добежать до полосы препятствий. Я прекратила петь. Вот она, уже близко! Главное – добежать до ворот и не подать виду, как мне плохо. Мы миновали полосу. Теперь я хлопать перестала. Неужели они заставят нас бежать обратно, к тому месту, откуда мы начали?

Они заставили. После чего, даже не переведя дыхание, солдаты выстроились для забега на стометровку. Просвистел свисток, и они пронеслись мимо меня, как мимо припаркованного автомобиля.

Мы построились для второго забега. На этот раз они обогнали меня так быстро, словно я бежала назад.

– Эй, Карин, – сказал Джон, когда мы построились квадратом и снова побежали, – кажется, это была только разминка.

Я решила, что убью его чуть позже. Испугалась, что он может быть прав. Так оно и оказалось.

Утро пронеслось как в тумане: платформы для отжиманий, перекладины для подтягиваний, канаты, прыжки с хлопками, бег и, наконец, полоса препятствий. Я оглядела ее – сплошная колючая проволока, под которой нужно проползти, барьеры, через которые нужно перепрыгивать и перелазить, – все то, что я так обожала делать в детстве. Однако, проделав треть пути, я подняла голову и увидела, что мои товарищи прохлаждаются на финишной прямой, поджидая меня. А командир строевой подготовки не отходит ни на шаг, приклеился, как липучка.

Мы снова построились квадратом. Что дальше? Бассейн! Пусть я не умела бегать, карабкаться или прыгать, но плавала я отменно. Так хорошо, что не успела сделать и полгребка, как вдруг поняла, что у меня кончился воздух. Я молилась о том, чтобы в следующей жизни родиться морской черепахой или птицей-фрегатом – кем угодно, у кого большой объем легких. Искренне надеялась, что мне никогда не придется столкнуться с эквадорской армией в бою. Клялась себе никогда больше не смотреть на шоколадки и кока-колу. Юноши вытерлись полотенцами и, беззаботно посвистывая, направились дальше по своим делам. Я же залезла в автобус, идущий в город, и, добравшись до гостиницы, рухнула на кровать.