Фронтмен - Владимир Ераносян

— Чего?!

— Звони, блин, пацанам!!!

По случаю распространившихся накануне приезда английских хулиганов среди наших фанатов слухов об объединении двух сильнейших английских фирм — «Headhanters» и «Inter City Firm»[10] «кони» и «мясо»[11] тоже заключили негласное перемирие… Нашим только повод дай! Как только поступил сигнал из аэропорта, около полусотни бойцов с короткими стрижками выдвинулись к нужному терминалу. Не в правилах «фирм» устраивать батлы в людных местах. Но в данном случае они не были первыми! Дело было правым! И из динамиков авто-магнитол качала правильная тема:

В репу! В репу от бедра!В репу со старта! Здорово!В репу! В репу, как всегда!Турки еще помнят Суворова!Пушку заряжай! Пушку заряжай!Стреляй! Пушку заряжай!А ты куда стреляешь?! России угрожаешь!?Кто России угрожает — тот в репу получает!В репу! В репу от бедра!В репу со старта! Здорово!В репу! В репу, как всегда!Турки еще помнят Суворова!

Пока разгоряченные виски, нефильтрованным пивом и русской водкой английские драчуны размышляли, на чьей стороне им вступить в схватку — на стороне двухметрового громилы, который уже выключил своего рыжего соперника с физиономией скрещенного с троллем хоббита, утрамбовав его переносицу одним точечным ударом, или на стороне оставшейся без предводителя команды в мотоциклетных косоворотках и черных приталенных костюмах, за них все решили русские менты.

Милиционеры и секьюрити в грубой форме начали теснить любопытных англичан, у которых чесались руки, параллельно скручивая Валико, который продолжал дубасить всех подряд, зацепив даже английского болельщика. В ответ подданный ее Величества запустил в своего обидчика приобретенную в Moscow Duty Free перламутровую матрешку с лицом президента Медведева. Матрешка разбилась, и из нее выскочил Путин. «Медведев» же попал в милицию… Вернее, в одного мента. Тут-то и понеслось.

Потасовка грозила перерасти в массовые бесчинства. А после того, как откуда ни возьмись перед ментами и англичанами появились доморощенные хулиганы, дело приняло угрожающий характер.

— Щас я на твоем английском пузе свою визитку оставлю! Пацаны, мы «Флинты» или «Клинты»?! — вопрошающе кричал подросток-«разведчик» из-за спин старших, которые методично утрамбовывали туристов, пытающихся по их версии качать права на чужой территории…

* * *

…Выстрел. Я отчетливо слышал выстрел из пистолета. Кого-то подстрелили. Наверняка вылет моего рейса задержат на неопределенное время…

Гараевцы по всей видимости совсем рядом. Погоня даже в кино не всегда заканчивается положительно для беглеца. Иногда его ловят. Хотя здесь, в аэропорту, происходило нечто неординарное. Здесь русские менты гонялись за английскими туристами, а русские фанаты выискивали среди туристов англичан. Это было нетрудно. Сортировка заключалась в вычислении себе подобных.

При всем при этом наши милиционеры вовсе не представляли себя шотландскими повстанцами, а наши хулиганы не подражали ирландским католикам-сепаратистам. Никто не боялся поползновений англичан на колонизацию «Шереметьево». Сие спонтанное бесчинство было сродни стихии. А стихии лучше пресекать заранее. Управлять неконтролируемыми процессами лучше загодя. Иначе придется стрелять…

Сотни испуганных пассажиров устремились к эскалаторам, подальше от потасовки.

— Там стреляют! — доносилось с разных сторон.

Бестактные грубияны протискивались локтями сквозь толпу. Толкучка образовала немыслимый затор у спуска — впору было перемещаться по головам.

— Дайте пройти, у меня ребенок! — кричала обезумевшая дама.

— У всех дети! — не оборачиваясь, ответил дядечка в кашемировом пальто.

— Черт знает, что творится! — прокомментировал раввин с чупа-чупсом во рту, — Это просто финиш!..

* * *

— Финиш! — заорали на трибунах центрального московского ипподрома,

— Бальбоа первый! Жалко, что я поставил на ординар!

— Надо было ставить на все призовые места. Понятно было, что Джема его не одолеет. Наездник слишком юный…

Посыльный шейха поднес Гараеву кейс с миллионом. Перед тем, как открыть на нем замки, человек в арафатке поздравил олигарха с выигрышем от имени эмира и спросил, будет ли победитель пересчитывать призовые.

— Я доверяю эмиру. — Российский бизнесмен исполнил высокомерный и оттого небрежный поклон высокопоставленному гостю. Официантки принесли подносы с шампанским. — Надеюсь, эмир Абдулла разделит со мной мою радость, не взирая на то, что проиграл пари?

Шейх не замедлил подойти:

— Конечно, мой друг, я поздравляю с победой. Но признаюсь, что искренне желаю реванша.

— Это можно легко устроить, — не стал возражать Вадим Гараев. К примеру, через год?

— За год я боюсь остыть. Может быть, Всевышний позволит мне отыграться гораздо быстрее.

Гараев не понял намека и степени раздраженности эмира.

Шейх Абдулла покупал в России зенитно-ракетные комплексы для ПВО нескольких арабских государств, и, следовательно, имел обширные связи не только среди воротил российской оборонки, но и на самом верху дипломатического корпуса, законодательной и исполнительной власти. С Гараевым эмир просто иногда отдыхал — развлекался в клубах с легкодоступными девицами, катался на яхтах, заключал пари… Вопиющее неуважение рядового депутата Думы к главе дружественного государства не должно было остаться безнаказанным. Оно не вписывалось ни в какие рамки. Русский олигарх зарвался. Думая, что нет на него управы. Он возомнил себя всемогущим. Это гордыня. Она передалась и его жеребцу, который галопировал запрещенными зигзагами, нарушая под хлыстом такого же беспринципного всадника все правила забега.

Эмир промолчал. Он умел молчать, когда сильно злился. Но только тогда месть эмира не знала границ, когда ему приходилось улыбаться в присутствии своих врагов. Когда правоверному мусульманину предлагали выпить шампанское, чтобы отметить победу лжи и несправедливости. Когда смертный, пусть даже очень богатый человек, в лоббистских услугах которого эмир не нуждался, ставил себя выше лидера пусть маленькой, но суверенной страны.

В разгар потасовки ко мне подошел незнакомец, облаченный в белый халат и арафатку, и тихо представился:

— Я знаю о ваших проблемах. Мой хозяин имеет счеты с преследующим вас господином Гараевым. Он выразил готовность оказать вам безвозмездную помощь и предоставить свой личный самолет. Надо спешить. Доверьтесь нам, следуйте за мной. Мы пройдем на посадочную полосу через ВИП-зал.

У меня не было выбора. Я согласился проследовать за арабом, предупредив его по дороге, что не полечу никуда, кроме Кубы…

***

Частный самолет «Falcon 2000» с флагом и гербом крохотного эмирата на хвосте и фюзеляже уносил меня в небо… Глядя вниз, я прощался с мечтой…

Самолет уносит меня в облака,Там я не упаду. Там подхватит меня рука.К радуге проведет, к раю отведет меня,Скажет: счастлив не будешь, мечту свою хороня.И попросит меня любовь мою сохранитьИ мечту не губить, как будто она жива…Мечта, которой больше нет.«Game over!» — ты получил ответ.Игрок, которого никто не знает.Билет, который не сыграет.Фронтмен, который не вернется,Тебе не улыбнется,С мечтой своей он тихо расстается.Он улетает туда, куда гонит его судьба…Новый Арбат. Гаснет неон.Ночь плащом накрывает день.Листья срывает с раскачанных кронВовсе не ветер, а тень…

Я поднимался ввысь, прощаясь со страной, которая дала мне все — любовь родителей, великолепное образование, востребованность и признание. Там, под облаками, я не раз влюблялся, разочаровывался, пребывал в тоске и снова надеялся. Там я верил. В Бога. В искреннюю преданность и бескорыстную дружбу.

И все-таки, я точно знал, я верил, что когда-нибудь вернусь. Домой. Ибо это моя родина, невзирая на то, что я стал гоним. Родину не выбирают, ее любят. Любят вне зависимости от тех, кто пытается сделать тебя чужим в твоем собственном доме.

Я любил мою Россию. Здесь я родился, и никогда не был чужим. И я не понимал, никогда не понимал тех, кто брал на себя право распределять людей на элиту и изгоев, классифицировать их, ранжировать и тем самым унижать. Эти регулировщики не сомневались, что находятся на самом верху собственноручно выстроенной пирамиды. А ведь эта пирамида и не пирамида вовсе, а незамысловатый склеп, колос на глиняных ногах. Это не дом. Это не многонациональная Россия с ее толерантностью, страннолюбием и православной верой в Господа.