Родовые сны - К Столяров

Успеху картины способствовала музыка Римского-Корсакова. Композитор Б. Шебалин проявил большое умение и такт, связав ее с действием картины. Кроме того, был собран очень интересный актерский ансамбль: А. Ларионова, Н. Мышкова, М. Астангов, О. Викланд, С. Каюров и Л. Вертинская.

В одной из первых рецензий на фильм говорилось: "Исполнительница роли Птицы-Феникс Л. Вертинская решает сказочный образ в удивительно верном ключе. Если бы все сказочные сцены были даны в таком плане, фильм "Садко" мог бы стать выдающимся произведением кинематографии. Даже на фоне таких ослепительных красавиц, как Алла Ларионова и Нинель Мышкова, Лилия Вертинская выделяется какой-то неземной, экзотической красотой".

Л. В. Вертинская - жена великого артиста Александра Николаевича Вертинского. С его именем связано очень многое в русском искусстве предреволюционной эпохи.

Александр Николаевич в наших глазах - я говорю о моих современниках 50-х годов - был представителем далекого и прекрасного мира русской культуры и в какой-то мере олицетворял его. Этот мир был навсегда утрачен, и поэтому все, связанное с ним, воспринималось особенно трепетно.

В ноябре 53-го года состоялся вечер кинематографистов в помещении Театра киноактера на Поварской. Предполагалось, что на этот вечер, в порядке исключения, возьмут и меня, и наша семья будет сидеть за одним столиком с Александром Николаевичем и его супругой. Мальчишки из нашего класса приказали мне побольше узнать от самого Вертинского о другом очень популярном тогда певце - Петре Лещенко. Самодельные запретные пластинки на "черепах и костях" были для нас самым желанным, самым дорогим подарком в те годы.

Вечер прошел оживленно. Вспоминали недавние события - съемки "Садко". Александр Николаевич рассказывал удивительно остроумные истории из своей актерской жизни. Когда пошли танцевать, за столом остались только Александр Николаевич и я.

Вертинский рассеянно разглядывал публику, держа в своих тонких пальцах бокал с вином, и о чем-то думал. Выглядел он удивительно импозантно: гордый поворот головы, точеный аристократический профиль, идеально сшитый малиновый фрак... с золотой медалью Сталинской премии на груди. Его нездешний артистический облик как-то не вписывался в традиционный праздник 7-го ноября.

Я особенно внимательно разглядывал его руки, так чудесно дополнявшие исполнение им "ариеток" на эстраде. Об этих руках, как о великолепном инструменте артиста, с восторгом говорил Василий Иванович Качалов, эти руки увековечил еще до революции скульптор Сергей Дмитриевич Меркуров в памятнике Ф. М. Достоевскому, что на Божедомовке. Другого момента поговорить лично с Вертинским у меня в этот вечер могло и не быть. И вот я, преодолев смущение, спросил у Александра Николаевича о Лещенко.

Вертинский взглянул на меня, как будто только что заметил, и через небольшую паузу ответил со своим характерным гвардейским акцентом:

- Что же Лещенко... Он ведь не наш человек!

Тогда я не понял его ответа. Мне казалось, что и сам Александр Николаевич никогда не был "нашим" - обычным советским человеком, и только через много лет я понял, что под этими словами подразумевал великий артист. "Наш человек" - для него был человек русской культуры. Таковы И. Бунин, Ф. Шаляпин, С. Рахманинов. Таким для него, наверное, была самая таинственная женщина XX века, красавица актриса Ольга Чехова - друг Адольфа Гитлера и нераскрытый резидент Сталина.

"ТАЙНА ДВУХ ОКЕАНОВ"

В 1954 году я поступил во ВГИК и после экзаменов выехал в Тбилиси к отцу и матери, где снимался фильм "Тайна двух океанов". Этот город поразил меня. И вообще Грузия показалась мне какой-то новой, неведомой страной. Жаркое солнце, теплый, прогретый благодатный воздух, неторопливый восточный ритм жизни. Мне казалось, что у города была своя звуковая интонация, свои особые ароматы, даже свой специфическим вкус, в котором соединялись острота приправ грузинской кухни и нежный привкус знаменитых "вод Логидзе".

Все мне казалось в Тбилиси необычным: и старинный фуникулер к могилам А. Грибоедова и Н. Чавчавадзе, и своеобразная манера общения людей, и даже особенности движения общественного транспорта, когда водитель троллейбуса останавливал машину iin?aaи улицы, чтобы поговорить со своим знакомым, или высаживал пассажиров, где им заблагорассудится.

Тбилисская киностудия была тогда небольшой и производила несколько провинциальное впечатление - маленькие душные съемочные павильоны, старые осветительные приборы, экзотический студийный буфет с неизменно находящимся там мрачным человеком - безумным актером, игравшим когда-то разбойника Арсена в фильме "Арсен".

Все мне нравилось в этом городе: и нарядный проспект Руставели с толпами веселых, беззаботных молодых людей, и теплые южные ночи со стрекотом цикад, и знаменитые серные бани, и потрясающее грузинское гостеприимство - все очень ярко, эмоционально, необычно.

Но вскоре я немного устал от экзотики и затосковал по родной российской пище. Отец поехал на съемку, а я с моим ровесником, московским парнишкой, отправился на вокзал, как наиболее интернациональное место, в надежде купить простого эмпээсовского кефира.

В здании вокзала огромный грузин в белом халате и белом колпаке оживленно чем-то торговал возле стены, а на ней, на мраморной доске, были золотыми буквами написаны знакомые всем слова: "Мукузани", "Гурджани" и так далее. На лотке перед ним в изобилии лежали хинкали, хачапури, аджика... Я не выдержал и спросил, указывая на стену:

- Дорогой, что же у тебя за меню? Даже элементарного кефира нет!

Гигант удивленно оглянулся и закричал, размахивая волосатыми руками:

- Что говоришь?! - И тыча пальцем в стену, прорычал: - Это не меню, это расписание поездов!

Вот в этом прекрасном городе, со всех сторон окруженном горами, в городе с древней грузинской культурой и вековыми традициями горного народа снимался современный фантастико-приключенческий фильм о безбрежных океанских просторах и тайнах морских глубин. И картина, несмотря на многочисленные творческие проблемы, получилась прекрасной. Это уже доказало время.

Фильм рождался достаточно сложно. Первый вариант картины был показан Хрущеву еще в неоконченном виде, на двух пленках. И она ему понравилась до такой степени, что Никита Сергеевич расстроился, когда закончился сеанс, и предложил сделать этот фильм в двух сериях. Пришлось доснять несколько новых эпизодов и вставить ранее отвергнутые сцены. Отец был убежден, что подобная операция нанесла картине большой художественный вред. Но на этом беды еще не кончились. Фильм создавался на грани двух эпох, начинался в 1953 году, и, естественно, в ряде сцен в кадре был портрет товарища Сталина, который в 1954 году необходимо было изъять из уже готового живого фильма. А. П. Довженко в одной из статей писал, что мы в нашем кино "отдали на откуп капитализму любовь, страдания, а себе оставили только преодоление трудностей". И в случае с кинокартиной "Тайна двух океанов" трудности, как обычно, были преодолены. Нашими кинематографистами была создана уникальная машина, которая сумела запечатать в негативе портреты вождя. И теперь, когда вы смотрите фильм, то только по подсказке можете заметить в некоторых кадрах непонятную тень вместо портретов.

Но, несмотря ни на что, по выходе на экран "Тайна двух океанов" стала одной из самых кассовых, одной из самых любимых лент своего времени. Удивительное дело - через 45 лет, в марте 1999 года, подводная лодка "Пионер" вновь вынырнула на 1-ом канале национального телевидения и была воспринята почти с тем же энтузиазмом, что и прежде! Жизнь уже превратила прежний фантастический поход атомной подводной лодки в повседневную реальность, однако события, показанные в фильме, как ни странно, не выглядят архаикой. На мой взгляд, во многом тут заслуга исполнителя главной роли Сергея Столярова.

Передо мной диплом Венецианского фестиваля, присужденный в 1956 году фильму "Тайна двух океанов" с автографом режиссера картины Константина Пипинашвили: "Дорогому Сергею Столярову, артисту, талант которого принес нам столько радости!"

Отец исполнял в фильме, пожалуй, самую неблагодарную роль, скорее даже не роль, а функцию - командира корабля, характер которого намечен в сценарии одной-двумя чертами. Нет ни яркой характеристики персонажа, ни драматургии роли, ни судьбы героя, ни даже просто какой-нибудь мелодраматической зацепки. Просто положительный персонаж, отдающий команды. А рядом с ним чекист Скворешня (артист И. Владимиров), поющий задушевные песни и раскрывающий коварный заговор врагов; инженер-механик Горелов (артист С. Голованов) - шпион, убивший своего брата-близнеца и тайно под его именем пробравшийся на корабль, сверхсекретный агент, владеющий всеми возможными приемами "рыцаря плаща и кинжала"; Ивашов (артист М. Глузский) срывает планы нашей разведки. И все-таки вопреки логике капитан Воронцов в исполнении С. Столярова стал стержнем и украшением этого фильма.