Ты мне судьбой обещан был - Наталья Лукьянова

– Лиза, мы приехали.

Когда девушка вышла из машины, ничего не поняла. Они приехали вовсе не в ее санаторий, как она думала, а совсем в другое место. Чудный современный дом с большим красивым двором, больше похожим на огромную веранду. Вокруг фонари и море цветов, даже небольшой фонтанчик. Неужели сказка будет иметь продолжение?

– Проходи, чувствуй себя как дома.

– Вы подпольный падишах, и этот дворец принадлежит вам. А строителем вы прикидываетесь, чтобы не платить налоги и не вызывать зависть у остальных, правильно я угадала?

– Неправильно. Ты маленькая фантазерка. Быстро в дом, не хватало еще простудиться, – приказал Балашов притворно сердито.

– Повинуюсь, мой господин. – Лиза сложила ладошки вместе и наклонила голову, как, по ее мнению, должна была сделать послушная восточная женщина.

Балашов прыснул, но комментировать не стал.

Дом внутри был прекрасен не менее, чем снаружи. Огромную гостиную украшал изразцовый камин. Все в этой просторной комнате было продумано до мелочей. Она дышала современными идеями и необыкновенным комфортом.

– Есть хочешь?

– Не-а.

– Тогда быстро в ванну и спать. Пойдем я покажу твою комнату.

Лиза послушно зашагала вслед за Балашовым на второй этаж. Ее комната оказалась небольшой уютной спальней с выходом в ванную комнату. Никита Александрович быстро показал, где что, пожелал спокойной ночи и удалился.

Несмотря на усталость, Елизавета не могла уснуть. И виной тому была вовсе не постель или незнакомая обстановка. С постелью было все хорошо: она была уютной и комфортной. Ей казалось, что сейчас обязательно должен прийти Никита Александрович. Это было бы вполне логичным завершением романтической морской вечеринки. Она немного побаивалась, потому что еще не решила, как себя вести. Но если быть до конца честной, она очень хотела, чтобы это произошло. Она выключила свет и лежала в кровати, сосредоточенно прислушиваясь к каждому звуку. Но кроме шороха волн, которые, казалось, ласкали берег в нескольких метрах от дома, ничего не было слышно. Напряжение достигло такой степени, что, не выдержав, Лиза поднялась, подошла к двери и приложила к ней ухо. Ничего – ни звука осторожных шагов, ни тайных знаков. Коря себя за глупость, она вернулась в постель, свернулась калачиком и решила, что должна немного поплакать. Потом ей стало смешно. Обозвав себя глупой дурочкой, она закрыла глаза и, разочарованная и обиженная на Балашова до глубины души, заснула.

Елизавета проснулась утром от ласкового прикосновения солнечного луча, сладко потянулась, глянула на часы и ахнула про себя. Уже десять часов, а она еще в постели! Принцесса-королевна! Хотя к хорошему привыкать очень приятно и совсем нетрудно. Она быстренько привела себя в порядок и спустилась вниз. В доме было пусто. Елизавета вышла на просторную веранду и увидела Никиту Александровича – тот сидел в кресле и смотрел на море.

– Доброе утро, – вежливо поздоровалась Елизавета. Ей было немножко неловко за свои вчерашние бредовые мысли, и она откровенно побаивалась, что Балашов видит ее насквозь, прекрасно знает, о чем ей мечталось в уютной спальне прошедшей ночью.

– Привет, как спалось на новом месте? Успела желание загадать или сразу уснула? – обернулся к ней Балашов.

– Хорошо, – ответила Елизавета и покраснела. Проклятый румянец. Вечно он не вовремя. Настоящий предатель. – А что, надо было загадать желание? Я не знала.

– Хорошо выглядишь. Чай, кофе?

– Спасибо.

– Что спасибо? Спасибо, да, или спасибо, нет?

– Я бы не отказалась от кофе с молоком.

– Прекрасно, присаживайся, я мигом.

Не успела Елизавета устроиться в плетеном кресле, которое, несмотря на свой замечательный дизайн, показалось не очень уютным, появился Балашов с подносом.

Они молча попивали кофе, как мирные, много лет прожившие вместе супруги, и глядели на море. Лизе было не очень уютно, то ли от несбывшихся фантазий, то ли от памяти о том совершенно сумасшедшем поцелуе. Ей хотелось ясности, она не привыкла к недоговоренности. Лиза чувствовала себя не очень хорошо, потому что не знала, как себя вести. Хорошенькое дело. Романтический вечер на берегу моря, сумасшедший заплыв... Она уже практически покорена и, наверное, влюблена. Тем не менее Балашов ведет себя так, будто ничего особенного между ними не произошло.

– Лизонька, ты как себя чувствуешь?

Обыкновенный, довольно вежливый, на первый взгляд, и в принципе не имеющий особенного значения вопрос загнал в угол, вызвал шквал небывалых эмоций и приподнял с кресла. Хотелось кричать как сумасшедшей, чтобы позавидовали последние базарные торговки на всех рынках необъятной страны. Лиза едва сдерживала эмоции. Хотелось язвить, чтобы показать этому самоуверенному нуворишу, что и она сделана не из простого теста. У нее нет таких денег, как у него, но она выбрала благороднейшую из профессий. Почему она сейчас об этом вспомнила? С какой стати она должна оправдываться перед этим самоуверенным мужиком? Хотелось съязвить, уколоть побольнее, расшевелить бесчувственного, но в силу воспитания Елизавета не решилась этого сделать. Хотя в уме мелькали мысли определенного порядка. Подмывало высказать все: «Конечно, хорошо, Никита Александрович, я вам благодарна навеки, Никита Александрович. И очень хочется убить вас, дорогой господин Балашов, за то, что вы девушку свели с ума, а теперь делаете вид, что ничего особенного не произошло». Это же такая ерунда – устроить романтический пикник на берегу моря с джазом и коктейлями, потом заманить девушку в заплыв нагишом в погоню за зыбкой мечтой по лунной дорожке и поцеловать так, что мало не покажется. Все пустяки, житейские мелочи. Полная фигня. Лизонька должна себя чувствовать офигенно. А как же иначе?

Лиза не подозревала, что способна на безудержную, почти неукротимую ярость. Но сейчас она с такой силой ненавидела этого самоуверенного и благополучного господина, что все ее чувства зашкаливало. Она еле сдерживала себя. К своему большому сожалению, Лиза понимала, что не является хозяйкой положения, это раздражало и нервировало.

– Мне пора в санаторий, – твердо произнесла Елизавета. Это был единственный способ избавиться от странной и довольно неприятной зависимости.

– Лиза, у меня есть другое предложение. Ты когда-нибудь каталась на водном мотоцикле? – голосом невинной овечки спросил Балашов. Отличная манера поведения. Пять с плюсом по физкультуре. Вот уж ловелас так ловелас. Делает вид, что ничего особенного не происходит. Ведет себя как прожженный гад.

– Вы не поверите, я отношусь к разряду отчаянных трусих. Гидроциклы и прочие увеселения на воде для меня только шоу, на которые я могу смотреть, но участвовать в таких сомнительных забавах я вряд ли решусь. Я даже на «банане» не стала кататься. – Лиза старалась произносить слова спокойно и твердо, но совершенно неожиданно для нее Балашов начал хохотать как сумасшедший. Это было очень обидно, почти оскорбительно. И чего ржет? С какого перепугу она рассказывает почти интимные вещи этому самоуверенному мужику?