Нежный киллер - Кирилл Казанцев

Это был странный отряд. Вооруженные до зубов бойцы сурового вида не отличались многословностью, но действовали умело и слаженно. Все распоряжения командира выполнялись незамедлительно. Командир отряда, седой чеченец по имени или по кличке Хамзат, принял Григорьева без лишних слов, будто был осведомлен о его миссии. Олег сразу обратил внимание на экипировку боевиков: новенькие натовские комбинезоны, берцы для ходьбы в горах — о таком обмундировании российские солдаты могли только мечтать. Спецназ какой-то моджахедовский — подумал Григорьев. Говорили на чеченском, и Олегу с его запасом в несколько десятков чеченских слов было непонятно все. Также ему было непонятно, почему отряд, сойдя с нормальной лесной дороги, все дальше углубляется в горы.

Они двигались без остановки уже больше часа. Беспорядочные уродливые заросли постепенно стали переходить в безмолвный дремучий лес. Исполинские колонны стволов тянулись к небу, сплетая наверху свои густые кроны, чтобы хранить внизу непотревоженный полумрак. Изредка раздавался резкий крик испуганной птицы. Лес обрывался у отрога. Вдали виднелись угловатые террасы скал с причудливо изгибающимися коричневыми полосами откосов и уходящая ввысь крутизна. Прямо по склону впереди поднимался горный хребет, поросший лесом и щедро усыпанный обломками огромных камней. Торная еле заметная тропа, петляя между богато нафантазированными природой исполинскими руинами, вела наверх.

— Запомни, Скиф, — обратился к Григорьеву идущий следом широкоплечий командир отряда, — мы идем по звериной тропе, а звери — лучшие разведчики. Они знают, где можно спрятаться от стихии, где укрыться от врага, как обойти непролазные дебри, как пройти по ущелью, где перейти вброд реку, чтобы остаться незамеченным. В самых труднодоступных местах нет лучшего прохода, чем тот, по которому прошел зверь.

— Я запомню, Хамзат, — с благодарностью посмотрел на чеченца Григорьев. За последние четыре часа их совместного путешествия это были первые слова, произнесенные на русском языке. — А почему ты мне это сказал?

— Я смотрю, все головой вертишь по сторонам. Знаю, служил ты в разведке. Также знаю, что будешь спецназовскую науку нашим бойцам преподавать. Вот и не теряй времени даром, сам кое-чему учись.

— Хорошо у вас информация поставлена, — усмехнулся Григорьев. А что, правильно сказал Хамзат, придется учиться самому и учить чеченцев науке убивать. Назад пути нет.

Григорьев снова обернулся и посмотрел на идущего позади командира:

— Хамзат, а почему мы не поехали на машинах? Почему идем по горам?

— Тебя прячем от любопытных глаз, русский. — Чеченец говорил серьезно. — Береженого Аллах бережет.

У Григорьева вопросов больше не возникло. Вечерело. Стараясь попадать в шаг впереди идущего здоровенного чеченца, он поднял голову и посмотрел наверх. Прямо над головой плыли низкие серые облака, обещая скорый дождь. Олег проводил их глазами. Облака, подгоняемые ветром, шли на север, туда, где осталась его прошлая жизнь, остался его дом, где жили его родители. Тоской защемило грудь. Олег поправил на плече ремень рюкзака и зашагал по тропе, глядя себе под ноги. Чувство неуверенности и беспокойства овладело им. Будущее казалось зыбким. Где-то очень далеко, по другую сторону горизонта, осталось светлое, но ставшее хрупким прошлое, здесь — беспощадное настоящее. А будущее — какое оно?

Неожиданно подул холодный ветер. Серое тяжелое облако, достигнув вершины горы, разрослось до огромных размеров, затянув все небо темным покрывалом. Под порывами безжалостного ветра согнулись, беспомощно забились ветви деревьев, застонали старые, покрытые мхом стволы. Свирепо сверкнула молния, раскатистый гром отразился многоголосым эхом от крутых каменных склонов… Пошел дождь.

Олег, надев плащ-накидку с капюшоном, стоял под струями падающей с неба воды, прижавшись спиной к огромному валуну, перегораживающему тропу, и чувствовал себя так, словно сейчас над ним пронесся смерч судьбы, смывающий страхи и сомнения, и с этой минуты все, что было, осталось в далеком недосягаемом прошлом. Впереди его ждали неизвестность и другая жизнь.

«Дождь — к удаче!» — сказал он себе, пытаясь в это поверить.

Не прошло и часа, как дождь утих. Командир не стал дожидаться его полного окончания и повел отряд, обрядившийся в одинаковые зеленые плащ-накидки, дальше. Григорьеву пришлось снять с плеч рюкзак, в котором лежали все его вещи, и нести его в руках. «Хорошо, что автомат не дали», — подумал он, глядя, как бережно прячут оружие под плащами боевики.

Наконец они пришли. В вечерних сумерках горы расступились, и показался широкий распадок. Река в этом месте тоже становилась шире, и, сбегая вниз в долину, виляла и делала изгибы. Над одной из ее излучин приютилось большое селение с красивыми домами под разноцветными крышами. Из него к деревянному мосту через речку спускалась дорога. На противоположном пологом берегу реки стоял хутор из двух десятков домов. Дальше от хутора уходила неровная тропа. Она пересекала долину и круто взбиралась вверх по склону, скрываясь в густом лесу, покрывавшем весь высокий склон.

— Вот мы и добрались, — Хамзат жестом остановил Григорьева. — Люди пойдут в поселок, а мы с тобой прогуляемся вон по этой тропе.

— В лес? — удивился Григорьев. Его уставший организм требовал отдыха.

— Там у нас лагерь. Нас там ждут…

Все это Олег Григорьев помнил отчетливо. То, что было дальше, хотелось забыть. Но не получалось…

Память вообще вещь скверная — запоминает не то, что надо. Например, от школьного понятия «косинус» в памяти Григорьева осталось только то, что на стройных ногах симпатичной учительницы математики были колготки с дыркой под коленкой.

В лесном добротном бревенчатом доме, оборудованном прямо под стволами деревьев, Григорьева принял еще не старый подтянутый человек среднего роста в камуфляже без знаков различия с аккуратно подстриженной бородой, утомленным лицом с припухлостями под внимательными острыми глазами, которого он не раз видел по телевизору, — сам Шамиль Басаев.

Григорьеву посчастливилось не встречаться с Басаевым на Первой чеченской, но он был наслышан о его подвигах.

И вот теперь враг Григорьева, вице-президент Чеченской Республики, террорист, находящийся в международном розыске, Шамиль Басаев глядел Олегу прямо в глаза. Здесь же, в доме, находились командир отряда, с которым пришел Григорьев, Хамзат и незнакомый Григорьеву чеченец. Все, кроме Григорьева, имели оружие.

Басаев скупым хозяйским жестом пригласил гостя за накрытый стол. Испытывая сильный голод, Олег не притронулся к еде первым, подождав, когда без лишних разговоров чеченцы приступят к ужину.

Разговор начался прямо за едой.

— Чего ты хочешь? — спросил Басаев. Его глаза сверлили гостя. Под пристальным взглядом известного чеченца Григорьев чувствовал себя неуютно.

— Скрыться нужно на время. — По его мнению, этот ответ наиболее соответствовал сложившейся ситуации.

— Нет, — усмехнулся Басаев. — Ты жить хочешь.

Сидящие за столом не стали скрывать своих усмешек.

— Зачем ты нам нужен? — задал следующий вопрос генерал.

— Имею боевой опыт. Знаю подрывное дело. Четыре года в спецназе… Могу обучать бойцов… — Григорьев не знал, что говорить еще.

— Учить… — протянул Басаев. — А воевать не хочешь? Нам снайперы и подрывники требуются.

— Когда в Москве решался вопрос о моей отправке в Чечню, Михаил обещал, что стрелять в людей мне не придется. — Григорьев в упор смотрел в глаза высокопоставленному чеченцу, сжав до боли кулаки, стараясь не моргнуть и не отвести взгляд.

— А может, ты засланный казачок? — подал голос незнакомый чеченец. Говорил он по-русски с чуть заметным акцентом.

— Нет. Я не засланный… — Григорьев почувствовал, как земля уходит из-под ног. Ему стало страшно. Ведь если они не поверят ему, тогда…

— Знаю, — сказал Басаев. — Михаил за тебя ручается. Но я не верю никому. Эта вера мне стоила дорого! — Шамиль Басаев демонстративно выставил из-под стола правую ногу в протезе. — Поверил тогда двоим… а оказались фээсбэшниками. Хаттаба вон в 2002-м отравили… Поэтому не обижайся, воин, пройдешь проверку.

— Какую? — Олег постарался выдержать тяжелый взгляд генерала.

— Вот планирую одну операцию вскоре провести, — не стал скрывать тот. — Будешь участвовать.

— Где?

— Не здесь. В соседней республике.

— А если откажусь?

— Живым закопаю!

Григорьев поверил скорее не словам, а выражению глаз Басаева.

— Что от меня потребуется?

— Пока немного. Завтра покажешь свое знание оружия. Заодно с моей охраной занятие проведешь. У них автоматы разных систем. Вот на них и покажешь. Не забыл еще? А то, может, ты и не нужен нам совсем?