Отпуск бойцовской курицы - Фаина Раевская

— Добрый вечер! А ты у нас, значит, сегодня дядька Черномор? Кто-нибудь мне объяснит, что происходит?!

— Кхе, кхе, — послышался с крыши кашель полковника.

— О, и ты, дядь Саш, гнездо себе свил? Ну, ну! Шалуны! — Я собралась уже было войти в дом, как раздался вопль Дуськи:

— Говорю тебе, стой, нечистая сила, если жить хочешь!

Я замерла. Все ясно! Бомба!

— Саперов уже вызвали? — шепотом спросила я.

— Не-е, тут не в саперах дело, а вот МЧС едет! — обрадовал меня полковник, высунувшись из гнезда. — У нас тут, такое дело, Евгения, змий объявился!

— Кто? — не поняла я.

— Змий, — радостно повторил дядя Саша. — Как ты ушла, так он и объявился, холера!

— Ты, дядь Саш, часом больше не похмелялся? — Я подозрительно покосилась на крышу, откуда доносился легкий аромат перегара.

— Обижаешь! Говорю же, как ты ушла, он и вылез!

Поняв, что от полковника ничего вразумительного не добьюсь, я обратилась к Дуське:

— Евдокия! Мне понятно стремление Александра Петровича спастись от змия на крыше. Это, в принципе, можно вылечить. Но ты, человек разумный! Ты-то что делаешь на дереве? Да еще Захара с собой прихватила?

— Понимаешь, Жень… — начала объяснять сестра, но ее прервали молодые люди в форме с надписью МЧС общим числом три штуки. В руках один из них нес, как мне показалось, сачок, другой что-то похожее на винтовку, а третий ничего не нес. Наверное, это их начальник.

— Вы МЧС вызывали? — весело поинтересовался главный.

— Да, — кивнула я, — то есть не я, а вот они.

Я ткнула пальцем в небо. Ребята задрали головы.

— Где гад? — спросил тот, что с сачком.

— Час назад тут где-то поблизости ползал, — доложила Евдокия, — а теперь не знаю. Темно уже!

— Ясно! Гена, — скомандовал начальник, — неси прожектор! Будем выманивать.

Мне показалось, что я тихо схожу с ума. В этот момент на крыльце нашего дома появился зевающий Олег. Увидев меня, он обрадованно воскликнул:

— О, Женька, привет!

Потом, сообразив, что происходит что-то непонятное, спросил:

— А где народ?

— Кто где, — я пожала плечами, — кто на крыше, кто на дереве! Гена вот за прожектором пошел. Они сейчас будут гадов ловить.

— Не понял!

— Я тоже! Но это ничего не меняет, — равнодушно ответила я и присела на лавку.

Внезапно лавка подо мной зашевелилась и стала потихоньку выползать. Я не удивилась: все-таки выпила почти бутылку шампанского и еще не совсем пришла в себя. Поэтому я, не поднимая паники разными глупостями, протянула руку, чтобы поправить уползающую лавочку. Рука наткнулась на что-то теплое, скользкое и… живое.

— Ой, тут кто-то есть! — удивленно пробормотала я, продолжая елозить руками по этому самому «кому-то».

Подоспевший Гена, до этого он, видимо, в машине отсиживался, прикрывая возможное отступление своих коллег, направил луч прожектора в мою сторону. На лавочке вместе со мной уютно расположился удав Федор. Он покорно замер под моими руками и, кажется, млел от удовольствия: раздвоенный язык то и дело вылезал наружу. Я, как человек, почти поцеловавшийся с Федей, закричала далеко не сразу: несколько секунд округлившимися глазами я смотрела на змею.

— Сиди, не двигайся! — заглушая мой визг, крикнул сачок. — Колян, ты готов?

Колян, как я поняла, тот, у которого была в руках винтовка.

— Готов! — крикнул Колян и прицелился.

В мгновение ока передо мной очутился Олег. Он отважно загородил своей могучей грудью… не меня, нет, своего Федора и заорал:

— Не трогайте Федю! Он добрый!

Добрый Федор, испугавшись крика, шмякнулся об землю и уполз куда-то в кусты смородины.

Колян опустил оружие, а сачок в сердцах выругался. Подошел главный и потребовал объяснений. После непродолжительных и бестолковых переговоров, участие в которых принимали крыша, деревья и мы с Олегом, удалось составить картину происшедшего. Когда я ушла, Олег сходил к Пузырю и забрал обезьяну Дездемону с болонкой Зайкой. По причине своей физической слабости, вернувшись домой, он заснул. Удаву надоело сидеть в спортивной сумке. Он каким-то образом выполз и пошел осваивать новую территорию. Попугай Сирожа, ввиду почтенного возраста, участия в процессе колонизации не принимал, а тихо дремал, устроившись на карнизе, и ожидал результатов вылазки своего друга. Первой жертвой нового жильца стала хозяйка, тетя Вера. Завидев змею, она с громкими воплями бросилась со двора к соседке напротив. Удивленный удав отправился дальше. На беду, под деревом отдыхал полковник. Федя заполз на Петровича и, довольный тем, что его не прогоняют, свернулся клубком на широкой груди полковника и задремал. Дядя Саша проснулся первым. На лавочке в тесной близости сидели Захар и Дуська. Пронаблюдав вознесение полковника на крышу, они сначала посмеялись, а потом и сами, встретившись нос к носу с Федей, взлетели на деревья. Их примеру один за другим последовали и остальные жильцы, немало напугав местных птичек. Храбрый Петрович громким командирским голосом звал супругу. Она откликнуться не пожелала, зато прибежал сосед и успокоил народ, заявив, что МЧС уже в курсе и скоро приедет. Удав, довольный результатом колонизации, вполз на лавку и там заснул.

Ребята из аварийной команды посмеялись и отбыли восвояси. Олег отыскал удава, жильцы осыпались с деревьев и занялись своими делами, обсуждая происшествие. Я, утомленная переживаниями сегодняшнего дня, осталась на лавке и, махнув рукой на злобный нрав сестрицы, закурила. Дуська, бессильно склонившая голову на плечо Захара, повела носом:

— Женька, ты, никак, куришь, вражина?

— Курю, — призналась я. — Уж очень день сегодня тяжелый, Дусь.

Она подумала и согласилась, а потом задала вопрос, повергший меня в состояние легкого шока:

— Что новенького у Ромашки?

Господи, со всеми этими делами я совершенно забыла связаться с мужем!

Все, кончилась моя семья! Вредный Алексеев мне этого не простит. Тут запиликал сотовый, выданный мне Хоботом. Я глянула на часы: девять часов! Может, я что-то путаю, вроде бы он должен мне звонить в десять.

— Алло! — пропищала я в трубку. Дуська округлила глаза: она-то знала, что свой мобильник я оставила дома, чтобы Ромка не отвлекал меня своими бесконечными звонками от полноценного отдыха.

— Я нашел ее! — услышала я глухой голос Германа Максимовича.

Что на это сказать, я не знала, поэтому лишь горестно вздохнула.

— Евгения, — забеспокоился Хобот, — ты живая? Ты чего молчишь?

— А что я должна сказать? Вы сами все видели…

— Ты вот что, дочка… Завтра, нет, послезавтра зайди ко мне. Можешь вместе с сестрой. Я подумаю о вашем дальнейшем отдыхе. Здесь, мне кажется, небезопасно.

— А… — начала возмущаться я, но антиквар меня перебил:

— Все, Женя. Жду вас послезавтра в девятнадцать часов у себя. Семен встретит в холле, — и Хобот отключился.

Я с недоумением посмотрела на трубку мобильника и воскликнула:

— Нет, ну почему какой-то там Хобот так уверенно распоряжается моей жизнью? Безобразие!

Я в сердцах топнула ногой и под удивленными взглядами Захара с Евдокией отправилась в комнату. Там под ноги с радостным визгом бросилась Зайка, а попугай по заведенной традиции представился:

— Здравствуйте, я Сирожа!

— Слушай, — обратилась я к Олегу, сидящему за столом с книгой в руках, — что он, как попугай, одно и то же все время повторяет? Научил бы его чему-нибудь еще, а то надоел уже!

— А Серый и есть попугай, — заметил Олег, — между прочим, он английский язык знает.

— Ну да? — усомнилась я.

Фотограф особым свистом подозвал Сирожу и, когда тот приземлился на его плечо, задал вопрос:

— Do you speak English, my boy?

Попугай задумался и ответил:

— Yes, my name is Sirozha!

— Блеск, — похвалила я птичку, — правда, с таким акцентом ему надо грузинский учить!

Олег почему-то обиделся и замолчал. Потом все же не выдержал:

— Жень, знаешь, тут Зайка под кровать влезла…

Я похолодела, а фотограф тем временем продолжал терзать мою нервную систему:

— Она только сумку слегка погрызла, а больше ничего не трогала. Не успела, я вовремя заметил. Ты не волнуйся, я стоимость возмещу!

— Слушай, — простонала я, — ну откуда ты взялся на мою голову? Одни убытки‘от тебя! Никаких нервов с вами не хватает!

— А чего ты так разволновалась? Сумочка-то все равно не твоя! И еще вопрос, где ты ее взяла? — Олег подозрительно прищурился.

— Нашла! — огрызнулась я. — Не лезь не в свое дело. Черт возьми, куда это Ванька запропастился?

Олег насупился и перестал обращать на меня внимание. «Что ж, пора Алексееву звонить, — решила я. — Все-таки хорошо, что у меня теперь есть средство связи. Правда, это вовсе не дает Хоботу права решать за меня, отдыхать здесь или где-нибудь в другом месте. Тем более он сам говорил, что если уж решили убить, то убьют в любом случае!» Додумать эту мысль до конца я не успела — в трубке раздался голос Вениамина.