Игра в ложь. Я никогда не… - Шепард Сара

Эмма провела рукой по лицу, стараясь успокоиться.

Парк был совсем близко: в конце улицы уже можно было разглядеть ухоженные лужайки, детские городки и спортивные площадки. Остаток дороги она пробежала трусцой, не обращая внимания на сумку, которая била ее по боку на каждом шагу.

В парке людей было не намного больше, чем на улицах. Пробежали мимо и исчезли за поворотом двое спортсменов. Возле баскетбольной площадки пара молодых разгоряченных парней собирали сумки со снаряжением.

Вход на корты преграждал небольшой серебристый автомат для монет с надписью: «Тариф: 75 центов за полчаса игры». Эмма огляделась. Баскетболисты наконец собрались и ушли; без них вокруг стало совсем тихо, только шелестел в кронах деревьев ветер. Откуда-то слева послышался странный звук, будто кто-то громко сглотнул.

– Кто здесь? – негромко спросила Эмма, но ответа не последовало.

«Соберись, трусиха!» – скомандовала она себе, расправляя плечи. Звякнули, падя в щель приемника, монетки, и над головой Эммы вспыхнули прожектора, такие яркие, что ей пришлось поморщиться и прикрыть глаза рукой. Открыв калитку, девушка шагнула на корт и сразу же увидела его… Чья-то фигура распростерлась на мягком покрытии, крестом раскинув руки и ноги.

Эмма вскрикнула. Лежавший тут же подскочил, чем напугал ее еще больше. Размахнувшись, девушка запустила ему в голову ракеткой, но промахнулась.

– Саттон? – удивленно произнес парень, щурясь и всматриваясь в ее лицо.

– Ой, – выдохнула Эмма. Это был Итан.

Юноша подобрал ракетку и подошел к ней. Он был в черной футболке, синих шортах и серых кедах; его невозможно было заметить в темноте на корте.

– Я очень рада, что это оказался ты, – призналась Эмма.

– И поэтому запустила в меня ракеткой? Особое приветствие для тех, кого ты рада видеть? – усмехнулся он в ответ.

– Извини, – Эмма забрала у него из рук ракетку. – Ты меня напугал. Я думала, что меня поджидает…

Тут она смутилась и прикусила язык. «Поджидает убийца моей сестры, – хотела она сказать. – Тот, кто пишет записки с угрозами».

– Маньяк с топором? – закончил за нее Итан.

– Ага, – кивнула она. – Именно так.

Мимо корта снова пробежала та же пара. Когда их шаги затихли, вечернюю тишину разорвал музыкальный гудок проехавшей по дороге машины.

– Почему ты здесь лежал? – нарушила молчание Эмма.

– Смотрел на звезды, – Итан поднял голову. – Я прихожу сюда почти каждую ночь. Здесь очень темно, так что их отлично видно. Было видно, пока не пришла ты и не включила всю эту иллюминацию.

Он снова посмотрел на Эмму, потом сделал несколько шагов к фонтанчику, стоявшему у самого входа:

– А ты-то что здесь делаешь? Шпионишь за мной?

– Нет! – щеки Эммы вспыхнули. – Просто собиралась поиграть в теннис. Утром выяснилось, что за лето мой уровень сильно упал.

– Хочешь показать Нише, кто в доме хозяин?

Эмма подняла глаза. Откуда он знает?

Ее удивление было настолько явным, что Итан усмехнулся и пояснил:

– О вашей войне ходят легенды. Видишь, даже я в курсе.

Эмма внимательно вгляделась в его лицо, снова отметив высокие скулы и глубоко посаженные глаза. Внезапно ей вспомнился его силуэт на фоне окна перед уроком немецкого и то, как он старался избегать общения с одноклассниками. Учителя к нему тоже почти не обращались, даже фрау Фенстермахер, от язвительных реплик которой страдал весь класс. На переменах Итан надевал большие наушники, отгораживаясь от внешнего мира музыкой. Старшеклассницы то и дело строили ему глазки, но получали в ответ лишь равнодушный взгляд.

– Тебе нужен партнер для тренировки? – прервал ее размышления голос Итана.

– По теннису? – рассеянно переспросила Эмма.

– Нет, по крикету. У меня ракетка в машине. Но если ты предпочитаешь заниматься одна…

– Нет-нет, это было бы здорово! – ее улыбка вышла немного нервной. – Спасибо!

– Хорошо, – на секунду ей показалось, что Итан тоже смущен. Он шагнул к калитке в ту же секунду, что и Эмма, и они столкнулись.

– Извини, – рассмеялась она и попятилась. Итан повторил ее движение, а потом снова попытался выйти. В ту же секунда Эмма решила, что инцидент исчерпан, и направилась вперед. Второе столкновение закончилось тем, что она отдавила ему ногу.

– Прости! – Эмма снова шагнула назад.

– Да я же… Ладно, – отойдя в сторону, Итан недвусмысленным жестом дал понять, что пропускает Эмму вперед. Та снова вспыхнула.

С третьей попытки им все-таки удалось выйти с корта. Итан сбегал за ракеткой и около получаса они перебрасывались мячом. Эмма чувствовала, что подача удается ей все лучше, а движения становятся уверенными и четкими.

– Как насчет тайм-аута? – окликнул ее Итан со своей стороны сетки. Эмма кивнула.

Бок о бок они уселись на скамейку возле корта. Порывшись в сумке, Итан достал бутылку воды и пакет шоколадных драже и протянул Эмме.

– У тебя получается не так уж плохо, – заметил он.

– Плохо-плохо, – Эмма сделала глоток, стараясь не пролить ни капли. – Но все равно, спасибо. Ты мне очень помог.

– Пожалуйста, – Итан равнодушно пожал плечами.

Стало так тихо, что было слышно, как гудят прожектора у них над головами. Итан задумчиво катал ногой мячик.

– Почему ты вчера не пошел со мной на вечеринку? – решилась спросить Эмма.

Итан перевел взгляд на большую детскую песочницу по другую сторону забора. Возле нее валялись забытые совочки и формочки. Эмма подозревала, что внутри должно вонять мочой.

– Мне не нравятся твои друзья.

Настал ее черед пожимать плечами.

– Тебе не пришлось бы с ними общаться. Не они тебя пригласили, а я.

«Мне, кстати, тоже нравятся далеко не все друзья Саттон», – хотелось добавить Эмме, но она сдержалась.

Итан задумчиво ковырял ссадину на колене.

– Неужели? Мне показалось, что, если бы я пошел с тобой, кто-нибудь из гостей вдруг обнаружил у себя за пазухой…. м-м-м… например, пакет со свиной кровью. И, конечно, запустил бы им в меня.

– Я вовсе не собиралась тебя разыгрывать! – возмутилась Эмма.

– Неужели Саттон Мерсер действительно упустила бы такую возможность? – фыркнул он в ответ.

Эмма промолчала, глядя на сетку, разделявшую корт пополам. Она понятия не имела, что могла бы сделать Саттон. Комментарии учителей, особая папка в полиции, – все это наводило на печальные размышления.

Ей казалось, что теперь она отвечает за все выходки сестры. Даже за те, о которых понятия не имеет.

Стараясь сгладить неловкость, она потянулась к пакетику драже и взяла целую пригоршню, а потом принялась выкладывать из них улыбающуюся рожицу: два голубых шарика – глаза, зеленый – нос, красный и коричневый – рот.

– И ты тоже так делаешь? – удивился Итан.

– Что именно?

– Рожицы из еды, – он кивнул на шоколадки.

– Да. С самого детства.

Шоколадные улыбки из присыпки на рожках мороженого, довольные физиономии, нарисованные кетчупом на пустой тарелке из-под картошки, конфетные портреты, – психолог в детском доме как-то застал ее за этим занятием и предположил, что девочка чувствует себя одинокой. Эмма с ним не согласилась. Просто ей хотелось, чтобы у всего была индивидуальность – даже у еды.

Итан тоже выудил из пакетика несколько драже.

– Когда я был маленьким, отец делал мне бельгийские вафли, которые – все без исключения – звали Боб. У Боба были глаза из черники, нос из взбитых сливок…

– Дай угадаю, – перебила его Эмма, – и рот из бекона?

– Нет. Из ломтика дыни.

– Вафли с дыней? – девушка скорчила гримасу. – Фу-у-у.

Итан только усмехнулся.

– Я не знал, что Саттон Мерсер любит играть с едой.

– У меня много тайн, – поддразнила его Эмма. – Есть многое, о чем ты даже не догадываешься.

«Больше, чем можно предположить», – мысленно добавила она.

– Тайны – это здорово! – Итан наклонился чуть ближе к ней, задев рукой плечо. Эмма не отстранилась, а он не спешил менять позу. На секунду Эмме показалось, что улыбка Итона предназначена не Саттон, а ей.