Тайное место - Тана Френч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это не я.
– А чья была идея заниматься здесь вечером?
Еще более тупой взгляд.
– Тоже не моя.
Охотно верю. Убежден, что Орла вообще редко подает какие-либо идеи.
– Ничего страшного. – Я улыбнулся еще радостнее. – Расскажи мне, как все было. Одна из вас взяла у мисс Арнольд ключи от двери в коридоре…
– Это я. Прямо перед началом вечерних занятий. А потом мы пошли наверх. Я, и Джоанна, и Джемма, и Элисон.
– А потом?
– Мы просто работали над своим проектом. Есть общая тема – искусство и что-то еще. У нас, например, искусство и компьютерные технологии. Вон, – ткнула она пальцем в угол.
Пяти футов в высоту, портрет женщины – кто-то из прерафаэлитов, я видел эту картину раньше, но сейчас не узнал. Готова наполовину, изображение слеплено из квадратиков глянцевой цветной бумаги; вторая половина – расчерченная сетка, в каждой клеточке мелкими цифрами код, какой цвет следует налепить. В итоге красотка с загадочным взглядом превратилась в косоглазую истеричку – жуткое зрелище.
– Ну, это, типа, должно демонстрировать, – пояснила Орла, – что из-за интернета и всякого такого люди воспринимают себя иначе. Ну, как-то так, точно не знаю, это была не моя идея. Мы на компьютере разделили картину на клеточки, а теперь вырезаем квадратики из журнальных страниц, чтобы наклеить, как мозаику. Времени уйма уходит, поэтому приходится доделывать по вечерам. А потом, когда наше время вышло, мы вернулись к себе, в пансион, а ключи отдали мисс Арнольд.
– А кто-нибудь выходил из мастерской, пока вы тут работали?
Орла попыталась вспомнить, от напряжения приоткрыв рот.
– Я в туалет выходила, – наконец произнесла она. – И Джоанна. А Джемма выходила в коридор, потому что звонила кому-то и хотела поговорить без свидетелей. – Сдавленное хихиканье. Понятно, парень. – И Элисон выходила звонить, только маме.
То есть каждая.
– Именно в таком порядке?
Тупой взгляд.
– Чего?
Господи Иисусе.
– Ты помнишь, кто выходил первым?
Мучительные размышления, работа мысли, открытый рот.
– Кажется, Джемма? А потом я, а потом Элисон, и после Джоанна – наверное, не помню точно.
Конвей заерзала. Я тут же умолк, но она ничего не сказала, просто вытащила фото записки из кармана и протянула мне. Уселась на стол, ноги поставила на стул и опять раскрыла блокнот.
Я вертел в пальцах фотографию.
– По пути сюда ты прошла мимо Тайного Места. И когда ходила в туалет, тоже проходила там. И еще раз, когда вы уже направлялись обратно в пансион. Верно?
– Да. – Орла кивнула. На фото не глядела. Не видела никакой связи с вопросом.
– Ты останавливалась посмотреть, что там?
– Ну да. Когда шла обратно из туалета. Проверить, не появилось ли чего новенького. Но я ничего не трогала.
– И как? Появилось новенькое?
– He-а. Ничего.
Лабрадор и пластика груди, если верить учительнице физкультуры. Если Орла их не заметила, точно так же она могла не заметить и еще одной записки.
– А ты сама когда-нибудь прикрепляла записки на этой доске?
Орла жеманно состроила глазки:
– Может быть.
Я понимающе улыбнулся.
– Знаю, это личное дело. И не спрашиваю о подробностях. Просто скажи: когда в последний раз?
– Примерно месяц назад.
– То есть это не твоя?
И сунул фото прямо ей в руки, прежде чем она сообразила, что это такое.
Только бы не она.
Мне необходимо, чтобы Конвей увидела, на что я способен. Пять минут беседы и простой ответ не дадут ничего – разве что меня подвезут обратно в Нераскрытые, а не заставят тащиться на автобусе. Мне нужен поединок.
Да, надо признать, где-то там, в глухом темном углу сознания, детективы по-прежнему охотники-дикари. Убиваешь хищника – получаешь его душу, кровь его проливается в тебя. Заколол копьем леопарда – стал храбрее и быстрее. Весь этот блеск и роскошь Килды хлынут прямо на тебя сквозь старинные дубовые двери, станут твоими без всяких усилий. Да, я жаждал этого. И слизывал бы, слизывал со своих разбитых кулаков вместе с кровью врага.
Но эта дурочка, с ее запахом дезодоранта и мерзких сплетен… Нет, я не это имел в виду. Все равно что выкручивать лапки жирному хомячку, детскому питомцу.
Сначала Орла тупо пялилась на фото. А потом взвизгнула. Тоненький противный писк, такой издают старые резиновые игрушки.
– Орла, – резко оборвал я, пока она не довела себя до истерики, – это ты повесила в Тайном Месте?
– Нет! Ой, господи, нет, честное слово! Я ничего не знаю про то, что случилось с Крисом. Богом клянусь!
Я поверил. Она держала фотографию на вытянутых руках, отодвинув подальше, как будто та могла ее укусить; вытаращенные глаза метались от меня к Конвей, потом к Хулихен в поисках помощи и поддержки. Нет, это не наш клиент. Божества криминалистов подбросили мне для начала легкий вариант, чтобы запустить процесс как следует.
– Значит, это одна из твоих подружек, – сказал я. – Кто?
– Я не знаю! Я ничего об этом не знаю. Клянусь!
– А кто-нибудь из них высказывал предположения, кто мог это сделать?
– Никогда. Ну, мы все думаем, что это сделал садовник – он вечно пялился на нас и лыбился, гадкий такой, и ваши же его арестовали за наркотики, правда? Но всерьез мы ничего не знаем. Во всяком случае, я. А если остальные знают, то они мне никогда ничего не говорили про это. Их и спросите.
– Спросим, – сказал я. Добро и мягко. С улыбкой. – Не волнуйся. Тебя ни в чем не подозревают.
Орла постепенно успокаивалась. Теперь она с интересом таращилась на фото – ей уже нравилось держать в руках такую серьезную улику. Хотелось уже прогнать ее к чертовой матери. Но я позволил ей получить еще немного удовольствия.
Напомнил себе: те, кто тебе не нравится, очень полезны. Им не удастся надуть тебя так легко, как это сделают те, кто тебе симпатичен.
Над головой Орлы словно зажглась лампочка: ее осенила догадка.
– А может, это вообще не мы. Сразу после нас тут занимались Джулия Харт со своими. Может, это они.
– Думаешь, они знают, что случилось с Крисом?
– Да нет. Ну, то есть, может, но вряд ли. Хотя они могли просто всё выдумать.
– Зачем им это?
– Да просто так. Потому что они, ой, ну, такие, придурочные.
– Да ну? – Я наклонился вперед, сцепив ладони, весь внимание и готовность выслушать горячие сплетни. – Серьезно?
– Ну, раньше они были нормальные, очень давно. А сейчас мы, типа, такие “да вообще”, понимаете, да? – И Орла выразительно развела руками.
– А в каком смысле придурочные?
Слишком сложный вопрос. Мечущийся взгляд, как будто я попросил произвести сложные вычисления в уме.
– Ну, просто чокнутые.
Я ждал.
– Типа, они думают, что они такие особенные. – Первый проблеск осмысленности, даже в лице появилось нечто человеческое. Злоба. – Думают, что могут делать что захотят.
Я изобразил крайнюю заинтересованность. Подождал.
– Вот давайте для примера, да? Вы бы их видели на дискотеке в День святого Валентина. Ненормальные, честно. Ребекка приперлась в джинсах, а Селена – я вообще не знаю, что это было, она нарядилась как на карнавал! — Опять этот визгливый смех, уши режет. – И все такие, типа, аллё, на что вы вообще похожи? Там же были парни, вот я о чем. Весь Коля собрался. И все мальчики на них смотрели. А Джулия и все они вели себя, как будто это неважно. – Изумленно отвисшая челюсть. – Вот тогда мы и поняли, что они, типа, чокнутые.
Я еще раз понимающе усмехнулся:
– И это случилось в феврале?
– В прошлом феврале. В прошлом году.
Еще до Криса, значит.
– И клянусь, они с тех пор все хуже и хуже. В этом году Ребекка вообще не пошла на дискотеку. Они не красятся – ну, в смысле, нам в школе не разрешают пользоваться косметикой, – добродетельный взгляд в сторону Хулихен, – но они и в “Корт” не красятся, в торговый центр. И еще однажды, как раз несколько недель назад, мы там тусили всей толпой. И тут Джулия говорит, что она идет обратно в школу. И один из парней такой: “С чего вдруг?” И Джулия ему говорит, что живот дико болит, потому что…
Орла выразительно посмотрела на меня, прикусив нижнюю губу, и вся сжалась, будто прячась в собственных плечах.
– Потому что у нее месячные, – вступила Конвей.
Орла покраснела и залилась идиотским смехом, тихонько похрюкивая. Мы ждали. Она угомонилась.
– Ну, понимаете, она прямо так и сказала. Вот так, в лоб. И все парни такие: “Ой, фууууу! Какие подробности!” А Джулия помахала им ручкой и ушла. Понимаете, о чем я? Они говорят что им в голову взбредет, как будто так и надо. И ни у одной нет парня – удивительно, да? – и они ведут себя так, как будто это даже не проблема! – Орла набирала обороты. Лицо разрумянилось, губы поджались. – А вы видели прическу Селены? Мама-дорогая. Знаете, когда она постриглась? Сразу, как Криса убили. Это как же надо выпендриваться, а, представляете?