Мятежный Карабах - Виктор Кривопусков

Чашу его терпения переполнила обида за задержку книги, которую ему хотелось почитать именно в этот день. Он ушел утром с поста, прихватив автомат Калашникова. Двигался без оглядки, подальше от части, в горы… Потом промерз, проголодался, понял, что дороги назад не помнит. Горных условий не знает, родом-то из Харькова. Пошел первой же тропой вниз. К вечеру вышел к селу. Обратился к случайно встреченному жителю. Но он вместо того, чтобы показать дорогу в Агдам, стал звать односельчан. Собравшиеся мужики накинулись на Руслана, потребовали, чтобы он рассказал, почему убил прошлой ночью сторожа на ферме. Кто еще с ним был и где эти люди? Пока разобрались, что Руслан солдат срочной службы, родом с Украины, ничего о ночном нападении азербайджанцев не знает и никакого отношения к убийству не имеет, его изрядно поколотили. Больше досталось за то, что не хотел отдавать автомат. Потом пострадавшего накормили, определили на постой под присмотр пары молодых армян. Автомат, конечно, отобрали. Почему не применил автомат при защите? Да как он мог стрелять в безоружных людей!

Далее пленка представила, как Руслан отвечает на вопросы невидимого собеседника. Руслан сообщил, что родился и вырос в городе Харькове. До призыва в армию окончил технологический техникум. Отец – инженер, мать – медсестра. Он единственный сын. Служит чуть больше полугода. Ушел из части под давлением нахлынувшего чувства одиночества и, по его мнению, неспра[стр. 93] Мятежный Карабах

ведливого отношения ряда сослуживцев по взводу. Утром обещали дать почитать новую книгу и не дали. Жаловаться не привык. Отношения с офицерами нормальные. Нет, дедовщины с насилием в полку нет. Командир дивизии, говорят, справедливый, за это голову оторвет. Он – афганец, как и многие офицеры. Просто рядом служат несколько не понимающих его ребят. Жалеет о случившемся. Совершил необдуманный проступок, да еще автомат с собой унес. Командиру взвода теперь попадет. К конфликту между армянами и азербайджанцами относится с сожалением. Читал, да и замполит на политзанятиях говорил, что армянам в Карабахе плохо живется, потому и конфликт. Офицеры против армян не настраивают. Думает, что все наладится. Власти эти вопросы урегулируют и без него. Его роль в том, чтобы не допустить беспорядков. Конечно, хочет вернуться в часть, какое бы наказание ни понес. Остаться в Карабахе и вести подпольный образ жизни не хочет. Народы рано или поздно между собой поладят, а он куда денется? Хотя сейчас он уже успел подружиться с ребятами и девушками из этого села. Вообще жителям спасибо, приютили, кормят. Мечтает вернуться домой, начать работать, жениться и иметь детей.

– Ну, что скажешь? – спросил меня Зорий, когда Валерий унес кассету в другую комнату.

– Во-первых, – ответил я, – о побеге солдата или взятии его в заложники любой из конфликтующих сторон я знаю из оперативных сводок. В полку внутренних войск, что расквартирован в Агдаме, рядовой покинул пост или похищен в заложники вместе с автоматом. У меня случайно с собой рабочий дневник. Сейчас посмотрю. Точно, Кульков Руслан с автоматом АКМ, номер оружия БИ-3013 с запасным магазином. В дивизии «Дон» ведется служебное расследование. Почему раньше не сообщили? Во-вторых, парень нормальный, разумный. Видимо, с ним случилась беда, которая может его сломать на всю жизнь. Надо помочь ему выйти из этой ситуации с наименьшими потерями. Конечно, если все это правда и он действительно такой, как на пленке.

– Сразу не сообщили потому, – пояснил Зорий, – что местные ребята сами хотели разобраться. Было мнение, что

[стр. 94] Виктор Кривопусков

он пожелает стать федаином; опять же заманчиво было отпустить без автомата. Но по его ответам сам видишь, какой это чистый, простодушный человек, чего он хочет. Думаю, нам вместе следует ему помочь. Уверен, если бы не совокупность случайностей, он сам в тот же день вернулся бы в полк и там схлопотал бы за это несколько суток «губы». Он же не преступник. Я, да и все наши ребята не хотят, чтобы его отдали под трибунал. Это важное условие возвращения и солдата, и автомата.

Мы договорились, что возможные условия возвращения Руслана из самоволки с автоматом я изучу. Но при этом попросил устроить мне встречу с беглым солдатом.

На следующий день я побывал у командира дивизии внутренних войск «Дон» полковника Михаила Ивановича Лабунца. Первая его реакция меня немало удивила. Полковник требовательно спросил, видел ли я автомат, и если да, то когда можно его вернуть? Где расположено село, в котором беглец находится? От кого я получил данные?

– Почему только автомат, а с солдатом что делать? – возник у меня законный вопрос.

– Надо срочно вернуть автомат, а от солдата трибунал не уйдет, – решительно рубанул комдив.

Более обстоятельный разговор объяснил мне позицию полковника. В те времена очень строго относились к хищению оружия. О судьбе солдата беспокоились куда меньше. В условиях чрезвычайного положения с человеком могло произойти что угодно. А вот оружие никогда не должно попадать в незаконные руки. Москва каждый день требовала отчета за пропавший автомат. В ближайшие дни по этому поводу должна прибыть комиссия из Главного штаба внутренних войск.

Получалось, в первую очередь надо решить судьбу автомата. Полковник вообще распалился, стал грозить, что если армяне срочно не вернут автомат, то он отдаст приказ прочесать все села, прилегающие к Агдаму. И уж он ручается, результат для них будет плачевный.

Пришлось мне напомнить полковнику, что ситуация вышла из-под его контроля. Сведения мои точные, получены через оперативные источники, раскрывать которые не обя[стр. 95] Мятежный Карабах

зан. А вот как мог солдат без проблем покинуть расположение части с оружием в руках? Это – вопрос для военной прокуратуры. Солдат, действительно, в бегах, автомат пока при нем. Любые непродуманные действия могут повлечь непредсказуемый результат. В этой обстановке силой ничего не добьешься. В дальнейшем положительном разрешении ситуации именно товарищ комдив должен быть заинтересован в первую очередь.

Мои доводы были убедительны. Полковник Лабунец не стал больше угрожать силой и бряцать оружием. Да и вообще он оказался серьезным и думающим человеком. Мы здесь же обсудили несколько вариантов, которые позволят наилучшим образом разрешить создавшиеся проблемы. При этом следовало торопиться. Если со дня ухода солдата из части минует десять дней – трибунала не миновать. А до этого любое решение вправе вынести сам командир дивизии.

Я пообещал согласовать наши предложения в ближайшее время с армянской стороной. Вопросы оперативного взаимодействия со мной полковник поручил решать заместителю начальника особого отдела дивизии майору С.Н. Хабло. Условились о неразглашении наших договоренностей до окончания операции, о взаимном соблюдении секретности. Первый шаг вроде бы был сделан.

– Но о втором шаге, – заметил Виктор Семенович Гудков, выслушав мой доклад о встрече с полковником Лабунцом, – следовало бы хорошо подумать. Кто сейчас даст гарантии, что полковник или его особист не пустят в ход полученную от тебя информацию, что автоматически приведет к самым нежелательным последствиям? Как поступить, чтобы благотворительная миссия по возвращению солдата с автоматом не обернулась трагедией для жителей армянского села? Это – раз. Не навлекла азербайджанские карательные органы на соответствующие структуры и лиц из Карабахского движения? Это – два. Не дала лишнего повода классифицировать твои действия, а значит и группы, как несанкционированные, тем более что возможны и обвинения в связях с армянскими сепаратистами и боевиками?

[стр. 96] Виктор Кривопусков

По аппарату «ВЧ» я позвонил Зорию Балаяну в его депутатский кабинет в облисполкоме. Сказал, что Руслана можно возвращать. Варианты в принципе согласованы. Нужно торопиться. Зорин Гайкович передал трубку Роберту Кочаряну, и мы договорились встретиться сегодня же. О времени и месте встречи он сообщит дополнительно.

Роберт позвонил через час. Назвал адрес. Попросил подъехать к дому в центре города, машину отпустить, войти в арку, там и встретимся. Одежда желательна гражданская. Переодеваться не пришлось. На офицерский китель накинул куртку из оперативного гардероба УВД, а брюки от омоновской формы серые и легко могли сойти за цивильные.

Отпустив машину, я вошел через арку кирпичного дома в большой продолговатый двор. Во дворе никого не было, меня никто не ждал. Видимо, я приехал раньше Роберта. Только в дальнем углу двора стоял старый горбатый «запорожец» первой модели. Именно он через несколько секунд подкатил ко мне, из него вылез Роберт и предложил сесть на заднее сиденье. Мы выехали на улицу и, не спеша, поехали по Степанакерту. По дороге я рассказал о нашем с комдивом Лабунцом варианте возвращения в часть автомата и солдата Руслана. Автомат необходимо доставить спустя несколько часов в Аскеранский отдел внутренних дел, как найденный в горах жителем райцентра. Начальник милиции капитан Маврен Гукасян будет предупрежден, лично оформит все соответствующим протоколом. Желательно, чтобы сегодня же Руслан появился там, так как идет уже девятый день его самоволки. Будет оформлена явка с повинной. Наказание он получит, но не через трибунал. Отсидит на «губе» положенное, потом переведут в другой полк. Роберту вариант понравился.