Екклесиаст - Александр Холин

– Так что же, у нас теперь царство антихриста? – от ошалелой мысли у меня пробежал холодок по коже. – Где мужчины годятся только для кулачных схваток, работы грузчиками на вывоз природного российского сырья за кордон, а женщины – для обслуживания борделей по всему «образованному» миру?

– Что же вы хотели? – усмехнулся граф. – Богатейшая в мире страна оказалась почему-то должницей всем самым агрессивным странам. Причём, в России даже разрушенный храм отстроили ныне, где, вокруг православного креста на куполе красуются двенадцать Моген-Давидов.[20] Но крест мало кто рассматривает внимательно, поэтому, чтобы шестиконечные звёзды были заметны каждому, их разместили в мозаике пола вновь отстроенного храма. К тому же, в храме имеется конференц-зал и приватный ресторан с кабинетами для распития спиртного с девочками. Тогда позвольте узнать, чей же это храм, какого бога – православного, еврейского, масонского или древнеримского Бахуса? А русскому мужику наплевать на всё – авось пронесёт! И пронесёт когда-нибудь, будьте уверены, никакой пурген не понадобится.

– Но вам-то какое дело до русского православия? К тому же, разрушенный храм по предсказаниям должен быть отстроен в Иерусалиме!

– Ну, кто вам сказал такую глупость? – удивился Сен-Жермен. – Я, когда первый раз в Россию приехал, увидел гадкую надпись на заборе, это у вас во все века родословным талантом было. Так вот, меня надпись сначала очень удивила. Я даже за забор заглянул – вдруг там лежит то, что написано. Дудки! Забор оказался забором, смех, да и только. Давно известно, Москва – Третий Рим, уже всеми признанный. Где же храму быть? А то, что меня шаткая платформа русского православия тревожит, на то я и Проповедник – работа такая. Вспомните, в смутные девяностые годы с кончиной Советского Союза у вас в стране всюду стали появляться коммерсанты. Но если бы просто коммерсанты! В то время один из ближайших соратников патриарха Всея Руси Алексия II митрополит Смоленский Кирилл выкупил у правительства тендер на импорт заграничных сигарет и пива. Причём, деньги на приобретение лицензии выделили православному патриарху американские масоны.

Далее, по всей стране возникли ларьки, торгующие сигаретами и различным баночным алкоголем. Все это продавалось без ограничения не только взрослым, но и малолеткам. Деньги, конечно же, поступали в православный патриархат или паприархат. Спрашивается, кто благословил митрополита Смоленского Кирилла на огульное спаивание подрастающего русского народа? Может быть, Кирилл этим обеспечил своё будущее патриаршество? Ведь известно, что народом легче управлять, когда у него нет никаких интересов кроме водки и сигарет. Ту разруху и деградацию населения, к которой стремились масоны на протяжении не одного столетия, будущий патриарх Всея Руси сделал лёгким взмахом руки. Впрочем, что это я опять убеждаю вас в прописных свидетельствах. Оно мне надо? Лучше полюбуйтесь историей нерукотворною. Её каждый Проповедник знать обязан.

С этими словами граф чуть ли не брезгливо махнул в мою сторону пальчиками, сверкнувшими бриллиантовым дымом, и лёгкое, но чувствительное дуновение ветра вынесло меня в южные белые двери.

Глава 4

В одно мгновенье передо мной нарисовалась узкая улочка азиатского городка с невысокими домиками, украшенными плоскими крышами. Улочка, хотя и маленькая, могла похвастаться своим тёсаным булыжником, потому что в Средней и Ближней Азии дороги редко мостили булыжником – слишком дорогое и ненужное удовольствие. Булыжные мостовые появились в первую очередь в Египте. Может, это и был Египет, только причём здесь Россия и православие, о которых так печётся сиятельный граф?

Чуть дальше булыжная улочка упиралась в стену, за которой в глубине парка пряталось здание, смахивающее на эклектический европейско-азиатский дворец, раскинувший свои каменные крылья по берегу пруда. Такие громады и вправду под стать древнему Египту, так как в Нижней и Верхней его половинах строго соблюдались заповеди Гермеса Трисмегиста, и жилища от маленьких до самых больших воздвигали добротно, на века. Похоже, стоит взглянуть на этот дворец ради простого человеческого любопытства, тем более в городах никогда не бывает слишком много дворцовых построек.

На придворный водоём я сразу обратил внимание, войдя в широкие ворота с кованной решёткой, потому как в Египте это была изумительная редкость. В Египте? М-да… Почему это должен быть обязательно Египет, ведь не видно никаких пирамид, сфинксов, даже верблюды где-то в песках разбрелись. К тому же никого из прохожих на улице города я не встретил. И неужели у Сен-Жермена не хватило бы фантазии на какой-нибудь Мадагаскар или Пномпень. Отправить он меня мог в любую страну и в любую эпоху прошлого или неизвестного будущего, власть у него такая.

Конечно, воображения у графа хватило бы, но город? Где и что я должен искать, в какой стране, в каком городе? Даже не сказал, куда меня и зачем отправляет! Это, в общем-то, говорит о не слишком хорошем воспитании. А, всё равно, сейчас можно будет у здешних хозяев спросить. Вон дамочка на беломраморном дворцовом крылечке стоит, ждёт. Уж не меня ли?

Дорожка к огромному каменному дому, если не сказать дворцу, шла меж выстроившихся у берега пальм, среди которых вытянувшиеся вверх приютились огромные статуи. Вот тебе и сфинксы, правда, слишком своеобразные. Этих без стеснения можно было величать свинксами, поскольку тело крылатого льва венчала кабанья голова с мощными выпирающими из пасти клыками.

Правда, здесь опять же можно найти отговорку, что человек всегда может увидеть желаемое, будь то сфинксы или же представленные здесь свинксы, а под каким соусом – дело уже вторичное, то есть второстепенное.

На машине всё-таки сквозь парадную шеренгу древесных и каменных статуй по широкой аллее, выложенной плитами красного гранита, можно было проехать запросто, но ни машины у меня под рукой, ни желания прокатиться не было. Тем боле отправитель, то есть, распорядитель практики Проповедников ничего не говорил о возможности ездить на автомобилях по истории веков, да и не известно, можно ли по чужим и незнакомым территориям гонять на какой-то технике?

Дворец по глобальному фронтону своему пестрел множеством довольно толстых колонн, явно рассчитанных на подавление всяких фантазий и на подтверждение – кто здесь истинный хозяин. Вся колоннада поднималась ввысь из обширной гранитной балюстрады, которая в свою очередь обрушивалась, чуть ли не до пруда каскадом мраморных ступеней. Скорее всего, эти пузатые колонны и навеяли мне воспоминание о Египте, так как ни в какой другой стране глобализации не уделяли столько внимания. За Египтом на этой волне не могли угнаться ни Советский Союз, ни Германия времён Третьего Рейха.