Букелларий (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

Чтобы болгары не грабили подданных императора или, оголодав, не ушли домой, нам постоянно подвозят продовольствие из северных и западных регионов. Вместе с обозами в нашем лагере появляются послы от Льва Третьего. Один из них по имени Петр Лардис и вовсе постоянно живет в небольшом шатре, поставленном рядом с ханским. Посол горбонос и черноволос, но кожа на лице белая с ярким румянцем, какая бывает у рыжих германцев. Его идеальные греческий и латынь выдают выпускника константинопольской Аудитории. Говорят, что происходит из очень знатной семьи, временно обедневшей, поэтому, наверное, и послан выполнять задание, рискованное и тяжкое для изнеженного человека. Ни булгарским языком, ни славянским не владеет и не собирается учить, даже простые обиходные фразы не освоил, хотя гостит уже почти два месяца. На этой почве мы с ним и познакомились: я помог договориться с одним из командиров-славян, который предложил послу большой, необработанный кусок янтаря, добытый, как догадываюсь, где-то на берегу Днепра или на территории будущей Волыни.

— Ты франк? — поинтересовался Петр Лардис.

— Гот, — ответил я и добавил шутливо: — Сбежал сюда от сарацин, а они и здесь объявились!

— Откуда так хорошо знаешь наш язык? — задал он следующий вопрос.

— Мои учителя закончили то же учебное заведение, что и ты, — сообщил я.

— Да, куда только жизнь не заносит выпускников Аудитории! — со смесью хвастовства и язвительности молвил он, после чего полюбопытствовал: — Ты служишь в армии хана?

— Скажем так, я присоединился к ней на время осады Константинополя, чтобы не сидеть без дела и не тратить деньги. Как только арабы уберутся к чертовой матери, попробую поступить в вашу армию клибанарием или хотя бы катафрактом. Если возьмут, конечно, — поведал я легенду.

— Я мог бы порекомендовать тебя в благодарность за твои услуги, если таковые будут, — закинул посол.

— Буду рад помочь тебе, — сразу согласился я.

После этого разговора прошло с неделю, и Петр Лардис напомнил о нем, как бы случайно встретившись со мной, когда я возвращался с охоты. К тому времени появились слухи, что арабы, так сказать, пакуют вещички, собираясь на выход. Посол ехал на сером в «яблоках» мерине в сопровождении трех вооруженных слуг. Приятно удивившись встрече со мной, предложил поговорить наедине. Я приказал Бамберу, который вез на крупе своего коня подстреленную косулю, присоединиться к слугам, после чего поехал справа от римлянина. Мне почему-то удобнее, когда собеседник слева. Может быть, из-за того, что во время боя в левой руке у меня щит.

— Ты, наверное, не знаешь, что у нас запрещено охотиться без разрешения чиновника, заведующего охотничьими угодьями? — начал разговор Петр Лардис.

— Надо же, у нас охоться, где хочешь! — изобразив удивление, воскликнул я.

Включить дурака — это будет любимое занятие россиян. Некоторые настолько увлекались, что забывали выключить и дальше жили счастливо.

— Спишем на войну! — улыбнувшись, пообещал он милостиво, после чего задал вопрос: — Я заметил, что у тебя есть все данные, чтобы быть командиром. Ты хотел бы командовать турмой катафрактов?

— Конечно, хочу! — продолжил я косить под дурака.

— Но сначала ты должен доказать преданность императору, выполнить сложное задание, — сказал посол.

— Какое именно? — спросил я.

— Надо убить одного человека, — ответил он.

— Кого именно? — задал я уточняющий вопрос.

— Это очень важная персона, всегда в окружении охраны, но я слышал, что ты очень хорошо стреляешь из лука, — произнес он.

— Этот человек сейчас здесь, в лагере? — поняв, что отвечать напрямую он пока боится, задал я наводящий вопрос.

— Да, — подтвердил Петр Лардис.

Так понимаю, римляне не хотят платить по счету, поэтому решили избавиться от хана Тервеля. Нет человека — нет долга.

— Должность турмарха — это мало за такое опасное дело. Добавь еще пять тысяч солидов, — потребовал я.

— Пять тысяч — это много, — выдохнув облегченно, возразил он. — Сойдемся на трех тысячах. Получишь их после выполнения задания.

Зная константинопольцев, уверен, что начальству скажет, что я запросил пять тысяч, и две положит себе в карман.

— Нет, деньги вперед, — потребовал я. — Иначе вам будет дешевле убрать и меня.

— Мы всегда выполняем свои обещания! — изобразив обиду, произнес он.

— Я пока не знаю, как вы поступаете, но, если такая возможность есть, ее надо предусмотреть, — возразил я.

— Давай выберем промежуточный вариант — половина вперед, половина после выполнения задания, — предложил Петр Лардис.

— Можно и так, — согласился я.

— Тогда я передам, чтобы привезли деньги. На это уйдет несколько дней, — согласился он. — А ты пока подумай, как лучше выполнить задание.

— А что тут думать?! — пренебрежительно молвил я. — Он любит загонную охоту и часто отрывается от охраны. Я пару раз встречался с ним в довольно глухих местах.

Хан Тервель — заядлый охотник, даже на войну взял с собой большую свору собак, голов с полсотни.

Из моих слов Петр Лардис сделал вывод, что я правильно понял, кого надо убрать, и пообещал:

— Постараюсь, чтобы деньги привезли послезавтра.

Глава 3

23

В лесу меня почти всегда накрывает благодать. Люблю его, но странною любовью. Как турист, что ли. В море я живу, а в лесу отдыхаю, даже если приехал по делу. Я спрятался между елями. От них идет аромат хвои, настолько ядреный, что кажется, будто мои легкие стали липкими изнутри. Где-то неподалеку барабанит дятел. Мне почему-то приходит на ум вопрос: а дятлам бывает скучно? Наверное, нет. Скучают только люди и домашние птицы и звери, а на воле всегда много проблем.

Вот и мне надо сейчас решить свои. Они трусцой скачут по лесной дороге метрах в пятидесяти от меня. Не пойму, кто они по национальности, но явно не булгары или славяне. Скорее всего, служили в болгарской легкой коннице. Интересно, что им пообещал Петр Лардис за слежку за мной? Наверное, больше, чем получили бы, оставшись на службе. Если бы им, конечно, досталось хоть что-нибудь в случае смерти хана Тервеля до того, как римляне расплатятся с ним.

Посол, как и пообещал, через день передал мне в укромном месте три кожаных мешка с золотыми монетами, по пятьсот в каждом. Я их прикопал в лесу после того, как мы расстались. В лагере сразу бы почуяли неладное, увидев, что у меня появилась ноша небольшая, но весящая шесть с лишним килограмм, а так я вернулся с охоты налегке, мол, не повезло ничего подстрелить. Вечером сказал Котрагу, что мне надо срочно смотаться в Адрианополь, где оставил двух запасных лошадей. Якобы городские чиновники решила наложить на них лапу, сочтя бесхозными. Сотник поверил мне и пообещал придержать мою долю из наградных, если их будут раздавать до того, как я вернусь. Каждый воин болгарской армии знает, что римляне пообещали отстегнуть щедро, а хан Тревель не жлоб, поделится со всеми. Единственным неясным моментом была сумма, которую получит каждый. Если пехотинцы-славяне мечтали о десяти солидах, то булгары из моей сотни разевали рот на двадцать, а то и на все пятьдесят.

Утром я вместе с Бамбером покинул лагерь и поскакал по римской дороге в сторону Адрианополя. Петру Лардису сказал, что расположусь в Бизье — другом небольшом городке в суточном переходе от Мелантии. Оттуда и буду выезжать на выполнения порученного мне задания, пока не добьюсь результата. Тогда спрячусь где-нибудь и после ухода болгарской армии приеду в Константинополь, чтобы стать турмархом. Поскольку посол вырос в столице, а каждый житель её настолько привык к вранью, что не верит даже самому себе, то прикрепил ко мне наблюдателей. Может быть, просто проследить, чтобы я не удрал с деньгами, а может быть, не просто. Я заметил этих трех всадников, как только отъехал на пару километров от лагеря болгарской армии. Обычно попутчики стараются сбиться в группу побольше, чтобы не так страшно было и появился шанс справиться с разбойниками, если нападут, а эти старательно держали дистанции, хотя я специально поехал медленнее.