Герцог и колдунья - Иван Афанасьев

В этот момент проходивший мимо с безразличным видом худосочный дедок внезапно схватил Уфелда за горло и выдернул из-за стола, словно имел дело не со взрослым мужчиной, а с пятилетним ребенком.

— Эй, папаша! Полегче! — вскочил Юрай.

Тут же он почувствовал, что сзади его обхватили могучие ручищи. Со всего размаху он ударил пяткой по голой стопе атаковавшего его мужчины. Пол-шага в сторону — и резкий рубящий удар ребром ладони в ничем не защищенную промежность. Отлично! Замок на груди распался, и он уверенно направил свой локоть в солнечное сплетение противника.

К завязавшейся потасовке присоединялись все новые и новые любители мордобоя. В ход пошли дубовые лавки и всё, что попадалось под руку. В мельтешении рук, ног и тел складывалось впечатление, что каждый с остервенением бьётся против всех. Но наметанный глаз Юрая выделил из обезумевшей кучки людей восемь человек, определенно настроенных против их компании.

Ему приходилось отбиваться за троих: несчастный Уфелд находился под грудой тел, где зловредный дед мертвой хваткой впился в его горло, так что глаза байга вылезали из орбит. Мастер Коробка вовсе не умел драться, и давно бы разделил участь поверженного байга, если бы Юрай не ограждал его от града ударов, порой вовсе не шуточных. Занятый спасением товарищей, он пропустил момент, когда подкравшийся сзади негодяй огрел его по голове деревянной шайкой. В глазах стремительно потемнело, и боец оказался на мокром полу. Тут несладко пришлось и Коробке, до той поры почти невредимому. Толпа навалилась, подмяла его под себя. По счастью, это пошло на руку полузадушенному Уфелду. Он, уже не столь стесненный, замолотил по деду кулаками, не заботясь, куда попадет. А тут еще пришла нежданная помощь: кто-то, наверняка случайный, от души приложился по хребту зловредного старикана дубовой скамьей. Тот охнул и обмяк.

В тот самый момент в помещение ворвались стражники. Кого-то повязали, кому-то, из особо увлеченных, для острастки врезали по голове рукоятью меча. Драка прекратилась.

Байг заметил, что народу стало гораздо меньше. Видимо, кто-то из драчунов успел-таки унести ноги. Среди оставшихся Уфелд обнаружил стонущего под столом мастера Коробку, и гроссведуна Юрая, стоящего на четвереньках посреди зала и мотающего головой.

Тех, кто мог ходить, тычками погнали одеваться. Лежачих отливали холодной водой. На мгновение в дверном проеме мелькнула физиономия Виреуса. Черный байг что-то сказал старшему страннику, кивнув при этом на своего собрата по профессии — за общим гамом Уфелд не разобрал ни слова. Тем не менее, к нему тотчас подошли и осведомились, кто из задержанных его товарищи. В сопровождении двух стражников байг проследовал в отдельный кабинет. Мастера Коробку стражникам пришлось нести на руках: гроссведун, похоже, сломал ногу, да вдобавок его здорово ошпарило кипятком, когда драчуны смели на пол чайник. Вскоре к ним присоединился Юрай, вполне целехонький.

— Впервые потерпел я столь позорное поражение, — немного смущенно признался он. — И где? В бане!

Заметив плачевное состояние мастера Коробки, Юрай тут же осмотрел его, определив перелом лодыжки. У банщиков нашлось всё потребное для подобных случаев, и, когда явился старший стражник, чтобы снять показания, трое пострадавших были готовы к допросу.

— Так вы утверждаете, что драка началась из-за вас? — спросил стражник, глядя почему-то на Юрая.

Тот пожал плечами.

— Во всяком случае, с нас все и началось. Но я заметил, что восемь человек целеустремленно пробирались к нам, остальные же бились с кем придется.

— Мудрено такое заметить, — усомнился стражник.

— Меня учили, — коротко ответил Юрай.

Сняв показания и заверив, что все виновные понесут наказание, стражник попросил Юрая и мастера Коробку проследовать к карете, которая доставит их во дворец Великого герцога — всё же они являлись отнюдь не рядовыми персонами. Уфелда же отпустили восвояси. Он не сомневался, что его скорейшему освобождению поспособствовал черный байг Виреус.

Глава 10. Кондрахин. Тайное задание

Во дворце нас продержали недолго. Его Высочество не удостоил нас личной аудиенции, зато назначенный им чиновник долго и витиевато извинялся, клялся в верности королю и вечной дружбе с ханом. Коробке была предложена самая лучшая в герцогстве медицинская помощь, от которой тот высокомерно отказался. После этого мастера отвезли в карете в торговое представительство Ка-Талада, в котором он временно обосновался, я же пешком отправился в посольство Нелена. Мне нужен был барон Шурр, официально возглавляющий делегацию сватов. Тот принял меня незамедлительно.

— Ну, что-то узнал? — мы перешли на "ты" еще в Ка-Нелене. — Что задумали наши любезные противники?

— Видимо, что-то неожиданное и нехорошее, — отвечал я, вольготно разваливаясь в удобном кресле, — судя по тому, как тщательно скрывают свои мысли. Да и во главе их человек серьезный — некто по имени мастер Коробка. Слышал о таком?

Барон кивнул.

— Подручный графа Космы, главы тайной канцелярии. Так что, вообще никаких намеков? О, у тебя обновка! — наконец заметил он перстень на моем пальце. — Красивая вещица, должно быть, сотню монет за нее отвалил?

— Обижаешь! Мне его даровал Его Высочество Великий герцог. Кстати, в присутствии пары сотен свидетелей.

Я коротко пересказал Шурру события этого дня.

— А знаешь, подарком этим можно воспользоваться, — задумчиво произнес барон.

— Не понял…

— Понимаешь, вещь такого рода не просто подарок, это своего рода пропуск во дворец. Он спросил тебя о твоем звании?

Я кивнул.

— Вот видишь! Поверь, что крестьянину или городскому обывателю такого подарка он бы не сделал. Так что сходи-ка сегодня на прием. Во дворце герцога наверняка будет отираться то ли сам мастер Коробка, то ли кто-то из его людей. Не исключено, что чем-то себя они проявят.

— А ты сам что?

Шурр хмыкнул.

— Сравнил! Меня тот же Коробка обведет вокруг пальца, как ребенка. Гроссведуну способен противостоять только равный. Так что отправляйся!

Я не стал уточнять, что вряд ли мастер Коробка в ближайшие дни способен будет куда-то выходить.

Вечерело, когда ваш покорный слуга (вот ведь, сукин сын, как стал выражаться!), тщательно причесанный и напомаженный по местной моде, поднялся по высоким ступеням герцогского дворца — самого старого строения города. У распахнутых настежь дверей стояла стража при алебардах. Лишь увидав перстень с вензелем герцога, они почтительно расступились, пропуская неизвестного им, но, должно быть, весьма важного гостя.