Вдали от дома - Тимофей Печёрин

В этот момент прямо из земли вытянулось нечто, похожее на железный трос или хлыст. И обвилось вокруг одной из ног человека, опутало, оплело ее. Человек запаниковал; он не считался сильно опытным искателем, однако эта его вылазка на Полигон была далеко не первой. И еще ни разу ему не доводилось встречать Стального Червя — своего рода персонаж местного фольклора.

Славный не столько силой, сколько коварством и бессмысленной жестокостью, Червь обитал на Полигоне как хищник в своих охотничьих угодьях. Он мог вылезти в любой его точке, подобраться к неосторожному человеку… да и к осторожному, впрочем, тоже; поймать его — а о дальнейшей судьбе несчастного по понятной причине рассказать уже было некому. Не могли ничего поведать о дальнейших действиях червя и те счастливчики, кому удалось вырваться из его стального и гибкого плена. По причинам столь же очевидным.

Не горел желанием обрести подобное знание и этот человек. И хотя он знал, что убить Червя не способен ни его жалкий арсенал, ни даже боевая мощь обитателей Полигона, сдаваться он не собирался. Как не сдавались многие искатели до него… хоть и с разным успехом. Но человеку повезло: едва он резанул лезвием ножа по стальному тросу, как тот весь разом дернулся, будто и вправду почувствовал боль.

В то мгновение, когда Червь напрягся, почти вытянулся в струну, человек успел испугаться. Ему показалось, что вот-вот его раздавит или разрежет… но затем очень быстро пришло облегчение. Хватка Червя ослабла; он соскользнул с человеческой ноги, а затем втянулся, уполз обратно в землю.

«И это все?» — хотел сказать человек. И сказал бы… при наличии поблизости хотя бы одного собеседника. Но, увы: подобная роскошь искателям, как правило, недоступна. Им приходится работать поодиночке, отвечая самому за себя и лишь собой рискуя. Что, в общем-то, оправданно, когда одна из задач в этой работе — выжить. Вернуться живым, да еще не с пустыми руками.

Геройская же гибель здесь ничего не решала и смысла никакого не имела. Жертва собой ради товарищей? Сбережение личного состава? Даже не смешно! Тем более что желающие носить каштаны из огня для Рыжего Квайла и без того никак не переводились.

Ни гибнуть, ни возвращаться в поселок порожним человек, разумеется, не собирался. И потому, оглядевшись и убедившись в отсутствии поблизости других источников опасности, он снова взялся за нож. Нашел на корпусе турели небольшую, едва заметную, крышку; поддел ее лезвием, вскрыл и заглянул внутрь. Нужные детали, разумеется, были на месте. А как иначе? В противном случае турель не палила бы из всех стволов, да еще так интенсивно. И вряд ли бы вообще могла стрелять.

Потратив около получаса на то, чтобы аккуратненько извлечь детали из корпуса, человек (которого, кстати, звали Георгием Брыкиным), облегченно вздохнул и вытер рукавом лоб. Дело оставалось за малым: покинуть Полигон и при этом, желательно, не нарваться на кого-нибудь из местных обитателей. Такая встреча могла быть смертельной, ведь последнюю гранату Брыкин уже потратил.

Посидев без движений минут десять, человек вздохнул опять — на сей раз выражая уже острое нежелание возобновлять далеко не приятную прогулку. И пополз обратно. Через «не хочу».

А на горизонте все сверкали и грохотали взрывы.

Давным-давно пришли люди в этом мир. Он был прекрасен и не знал горя; он был дарован людям, чтобы те могли жить в нем, есть вдоволь, растить детей и не мешать друг другу.

Но люди оказались жадными, завистливыми и ленивыми. Они начали воевать меж собой — за лучший кусок этого мира, за солнце ярче, за траву зеленее. Они не хотели трудиться сами — и потому пытались заставить работать на себя других людей. Они копили обиды к себе подобным — и делали эти обиды священными для себя. Поклонялись им и приносили бесчисленные жертвы.

Так век за веком лились пот и кровь — для того чтобы кто-то из людей мог предаваться наслаждениям и упиваться собственным превосходством над остальными.

«Сказание о Размежевании» из архива Ордена Некротехов.

Поселок искателей располагался у самого края Полигона. Как муравейник в углу футбольного поля — причем не просто поля, а такого, где игра не прекращается и проходит особенно грубо и яростно. Взрывы на горизонте были единственным зрелищем, доступным обитателям поселка. А источники этих взрывов вполне могли продемонстрировать свою мощь и поближе к базе искателей.

Но все-таки риск был оправданным — в противном случае кому бы вообще пришло в голову забираться во владения дикой техники? Не говоря уж о том, что забираться приходилось весьма глубоко.

Так называемый «поселок» был совсем невелик: жилой барак для мужчин, жилой барак для женщин, столовая, арсенал. А также место обитания предводителя искателей Рыжего Квайла, именуемое то факторией, то офисом. Ну и сетчатая ограда, кое-где задрапированная заржавевшими металлическими листами и годная для защиты, скорее, от других людей, чем от машин. Вот и вся база искателей; на взгляд стороннего наблюдателя она тянула разве что на небольшой форт.

Именно сюда попали невольные выходцы с планеты Земля, Георгий Брыкин и Руфь Зеленски, вскоре после того как они очутились в этом мире. Безжизненный пейзаж, зрелище взрывов на горизонте и бессолнечное небо, затянутое тяжелыми облаками — на фоне всего этого не возникало и мысли об успехе очередного переноса. Под успехом в данном случае понималось, конечно же, возвращение домой, которое вновь откладывалось на неопределенный срок.

Полюбовавшись видами этого мира, Руфь почти инстинктивно наклонилась к изуродованной взрывами земле… где в небольшой канавке обнаружила маленький черный кубик. И естественно, что первой мыслью у обоих землян было найти очередной экземпляр артефакта Создателей, чтобы если и не переместиться в родной мир, так хотя бы покинуть мир этот: выглядевший на редкость зловеще, негостеприимно.

Но к несчастью путь, указываемый двум землянам уменьшенной копией артефакта, пролегал как раз через Полигон. И на Полигоне же, собственно, и начался — после того как Руфь и Брыкин покинули «гостиницу» Кая. И ненароком оставили в ней попутчика — Артура Санаева, недотепу-мажора из Москвы.

Последний, впрочем, едва ли мог позавидовать Руфи и Брыкину. Ведь наверняка ему не пришлось идти по полю, напоминающему лунную поверхность. И встретить жуткий агрегат, похожий на гигантского металлического паука (или рака) не довелось также. Не говоря уж о том, чтобы со всех ног удирать от него…

Это уж потом Руфь и Гога Хриплый узнали, что бежать по Полигону куда глаза глядят не намного безопаснее, чем с голыми руками принять бой хотя бы с тем же стальным раком-пауком. А пока двое землян пошли на такой чудовищный риск, не рассчитывая ни на что, кроме собственного везения.

И, справедливости ради, везение это их не подвело. Интуитивно выбранное направление довольно быстро и без всяких неприятных встреч вывело Руфь и Хриплого почти к самому краю Полигона. Где, собственно, они и наткнулись на одного из искателей — дылду с рюкзаком и в одежде, похожей на камуфляж. Он стал первым человеком, встреченным в этом мире.

Жизнь в лагере искателей, где Брыкин предложил «перекантоваться покуда…», строилась по предельно простым правилам. Против новых людей здесь не возражали, однако каждый новый человек в поселке воспринимался одновременно как лишний рот… и в то же время как лишняя пара рук. Соответственно, свое проживание в поселке, в относительной безопасности и некотором подобии комфорта, необходимо было оправдывать. Выполняя какую-либо работу, полезную для этого небольшого сообщества… или для Рыжего Квайла лично.

Мужчины в большинстве своем занимались тем, для чего и был организован поселок. Ежедневно они выбирались на Полигон, чтобы к концу дня сдать трофеи в факторию и получить талоны на кормежку, а также на пополнение экипировки. В последнем случае действовала система баллов, начисляемая в зависимости от ценности трофеев. Точнее, от того, насколько ценными сочтет их предводитель.

Так в отношении рядового искателя действовало нечто вроде закона естественного отбора. Суть оного заключалась в том, что патологическому неудачнику, не сумевшему добыть ничего полезного, но профукавшему всю амуницию до последнего патрона, в конце концов, не оставалось ничего, кроме как покинуть поселок. Ибо кормить его за «просто так» здесь никто не собирался.

Альтернатива была еще хуже: пойти на Полигон безоружным и попытаться принести оттуда нечто полезное. Вероятность благоприятного исхода такой авантюры даже не стремилась к нулю — она строго равнялась ей. Притом, что решиться на нее за всю историю поселка успела не одна сотня несчастных.

Брыкин принял правила здешней игры если не с восторгом, то хотя бы с осознанием их необходимости. Поселок искателей виделся ему не то как несколько необычная братва, не то как коммерческая фирма, но уж точно не благотворительная организация или пункт выдачи гуманитарной помощи. В дополнение к естественному отбору здесь действовал закон взаимной выгоды: еще один закон, который остался в этом мире. И следование которому способствовало, а не препятствовало выживанию.