Сезон Маршей - Дэниел Силва

— Сегодня я имею честь представить вам бывшего сенатора от штата Нью-Йорк Дугласа Кэннона, кандидатура которого выдвинута мной на должность посла Соединенных Штатов при Сент-Джеймсском дворе, — официальным тоном объявил Бекуит. — Дуглас Кэннон служил своему великому штату и всему американскому народу. Везде, и в Сенате, и в Конгрессе, он зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. И я уверен, что он обладает интеллектом, силой и учтивостью, чтобы послужить во благо нации на новом для себя и важном для нашей страны посту в Лондоне.

Бекуит повернулся и пожал Кэннону руку. Присутствующие на церемонии вежливо зааплодировали. Президент сделал приглашающий жест, и Дуглас шагнул к микрофону.

— В Лондоне мне предстоит заниматься многими важными вопросами, в том числе вопросами торговли и обороны, но для меня нет ничего важнее, чем помочь премьер-министру Блэру установить в Северной Ирландии прочный мир.

Он сделал небольшую паузу и, подняв голову, посмотрел поверх аудитории в объективы телекамер.

— Хочу сказать кое-что тем, кто рассчитывает актами насилия сорвать договоренности Страстной пятницы. Дни оружия, бомб и масок в прошлом. Народ Северной Ирландии высказал свое мнение. Ваше время ушло. — Дуглас немного помолчал. — Мистер президент, я буду с нетерпением и надеждой ждать возможности послужить вам в Лондоне.

Глава тринадцатая

Портадаун, Северная Ирландия

— Слышали последние новости? — спросил Кайл Блейк, опускаясь на лавку в кабинке паба Макконвила.

— Слышал, — сказал Гэвин Спенсер. — По-моему, он слишком широко разевает рот.

— Мы можем его достать? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Блейк.

— Если достали Имонна Диллона, то сможем достать и американского посла, — ответил Спенсер. — Только вот надо ли нам это?

— Американцы еще не заплатили за поддержку соглашений Страстной пятницы. Если нам удастся убить их посла, в Штатах поймут, кто мы такие и что нам надо. Не забывайте, наша цель — не победить в сражении, а привлечь внимание к нашему делу. Убийство Дугласа Кэннона заставит американские средства массовой информации отказаться от однобокого освещения событий в Ольстере. Им придется изложить и точку зрения протестантов. Это же рефлекторный акт. Есть действие и есть реакция на него. Так было в случае с ИРА. Так было в случае с ООП. Другой вопрос, есть ли у нас реальные возможности?

— Возможностей много, — сказал Спенсер. — Требуется только одно: знать, где и когда. Нам нужна информация о его передвижениях, о его местонахождении. К делу следует подходить осторожно, иначе ничего не получится.

Блейк и Спенсер посмотрели на Ребекку Уэллс.

— Ты можешь обеспечить нас такой информацией?

— Без вопросов. Мне придется отправиться в Лондон. Понадобится квартира, немного денег и много-много времени. Сами понимаете, такие сведения быстро не получишь.

Блейк приложился к кружке. Немного подумав, он повернулся к Ребекке и кивнул.

— Я хочу, чтобы ты как можно скорее обосновалась в Лондоне. Деньги принесу завтра утром.

Он перевел взгляд на Гэвина.

— Готовь группу. Кто объект, им лучше не знать. Разве что в самом крайнем случае. И будьте осторожны. Слышите? Будьте очень, очень осторожны.

Глава четырнадцатая

ФЕВРАЛЬ

Нью-Йорк

— Как Лондон? — осведомился Эдриан Картер.

Они вошли в Центральный Парк с Девятнадцатой улицы и теперь брели по грязной, посыпанной шлаком дорожке вдоль окружающей озеро дамбы. Леденящий ветер шевелил голые ветки деревьев, с которых на головы гуляющих падали иногда мелкие сосульки. Вода у берега замерзла, но чуть дальше, на ртутного цвета поверхности покачивалась стайка уток, похожих на небольшую флотилию ставших на якорь суденышек.

— Откуда ты знаешь, что я был в Лондоне? — спросил Майкл.

— Из «Интеллидженс сервис» пришел очень вежливый запрос. Наши британские коллеги интересовались целью твоего визита: по делам или развлечься. Я ответил, что поскольку ты в отставке, то очевидно прилетел развлечься. Не ошибся?

— Зависит от того, что ты вкладываешь в понятие «развлечься», — ответил Майкл, и его спутник негромко рассмеялся.

Эдриан Картер был шефом Контртеррористического центра ЦРУ и непосредственным начальником, контролером Майкла в период его оперативной работы. Даже сейчас они вели себя так, как будто находились на вражеской территории. Сутулящийся, с опущенной головой и спрятанными в карманы руками, Картер походил на человека, постоянно пребывающего под гнетом чувства вины. Большие, прикрытые поникшими ресницами глаза выражали вековую неизбывную тоску, но при этом находились в постоянном движении, успевая просканировать и деревья справа, и водохранилище слева, и лица редких любителей бега, то ли по смелости, то ли по недостатку ума бросивших вызов жуткому холоду. Нахлобученная на голову бесформенная лыжная шапочка и коротенькая дутая куртка дополняли эффект невыразительности и неуклюжести, и со стороны могло показаться, что Картер движется по дорожке не по собственной воле, а катится, подхваченный ветром. Те, кто не знал Картера, обычно недооценивали его, чем он неизменно пользовался на протяжении всей карьеры, как в оперативной работе, так и в бюрократических окопах Лэнгли. Он был блестящим лингвистом, видел сны на десятке языков и уже давно потерял счет странам, где побывал за годы службы.

— И все-таки какого черта ты делал в Лондоне?

Майкл рассказал.

— Узнал что-нибудь интересное?

Не называя источника, Майкл передал информацию, полученную от Грэма Сеймура. Картер, только кивал, ничем не выражая своего отношения к услышанному. Таким он был всегда и со всеми, даже с Майклом. В Управлении шутили, что шеф КТЦ скорее примет мученическую смерть, чем согласится сказать, что ел на ланч.

— А что тебя привело в Нью-Йорк? — спросил Майкл.

— Кое-какие дела… — Картер замолчал — мимо, тяжело дыша, пробежала парочка, пожилой мужчина и молодая женщина, — местного значения, но такие, что никому не передоверишь. К тому же я хотел повидаться с тобой.

— Зачем?

— Боже, Майкл, мы же знаем друг друга двадцать лет, — с легким раздражением, заменяющим у него злость, упрекнул Картер. — Я подумал, ну что тут плохого, если мы, пользуясь случаем, немного поболтаем.

— Немного поболтаем? Так ты ради этого вытащил меня в парк в двадцатиградусный мороз?

— Не люблю тесные, плохо проветриваемые помещения.

Они вышли к часам у старой насосной станции, где уже устраивалась, готовясь фотографироваться, группа туристов, говоривших на немецком с венским акцентом. Майкл и Картер машинально, как пара синхронистов, отвернулись и направились к деревянному мостику. Через минуту они шли уже по Парк-драйв, за музеем «Метрополитен».

— Сенат повел себя на редкость миролюбиво, единогласно проголосовав за назначение Дугласа послом в Лондон, — заметил Картер.

— Да, его это тоже удивило. Думал, что уж по крайней кто-нибудь из старых противников пожелает испортить бочку меду ложкой дегтя.

Картер поднес ко рту ладони и несколько раз медленно выдохнул, согревая порозовевшее от холода лицо. Завзятый гольфист, он трудно переносил зиму.

— Ты же не о Дугласе хотел со мной поболтать, а, Эдриан?

Картер кивнул и убрал руки в карманы.

— Вообще-то, я хотел узнать, когда ты собираешься вернуться на работу. Ты нужен мне в КТЦ.

— С чего бы это вдруг?

— Объясняю. Ты из тех редких пташек, которые умеют совмещать работу в Управлении с оперативной. Так что мотивы у меня чисто эгоистические.

— Извини, Эдриан, но я ушел и возвращаться не намерен. Знаешь, жизнь, оказывается, хорошая штука.

— А я уверен, что она тебе уже осточертела. И если ты станешь уверять меня в обратном, то просто солжешь.

Майкл повернулся к Картеру с перекошенным злостью лицом.

— Как ты смеешь разговаривать со мной в таком…

— Ладно, ладно, успокойся, — перебил его Картер. — Возможно, я выбрал не совсем подходящие слова, но чем, черт возьми, ты занимался последние месяцы?

— Чем занимался? Своей семьей. Своими детьми. Впервые в жизни я занимался тем, чем и должен заниматься нормальный человек.

— Какие перспективы с работой?

— Пока никаких.

— И у тебя ни разу не возникло желания вернуться?

— Не знаю. У меня ведь нет реального опыта настоящей работы, потому что компания, в которой я числился, была лишь прикрытием ЦРУ. К тому же мне запрещено сообщать потенциальному работодателю сведения, касающиеся прежнего места службы.

— Так почему бы не вернуться домой?

— Потому что в последний раз дома я там себя не чувствовал.

— Давай предадим прошлое забвению и начнем с чистого листа.