Педро Жестокий - Франсуа Пиетри

Король Педро и Черный Принц вошли в Бургос, очень недовольные друг другом и почти не разговаривая. Ничто не могло излечить Педро от жестокости, превратившейся в манию. Едва обосновавшись в замке, он приказал схватить на ступеньках собора архиепископа Хуана де Кардила-ка, гасконца по происхождению, которого считал подозрительным. А так как король не решался пролить кровь князя Католической Церкви, то его перевезли в Кордову и спустили на веревках в темное зернохранилище со спертым воздухом. Крепкий прелат не оправдал надежды своего палача, проведя на дне каменного мешка два года и завершив свой жизненный путь в сане архиепископа Тулузы.

Диего де Падилье повезло меньше. После битвы при Нахере он бросился в ноги того, кого он называл своим шурином, говоря в свое оправдание, что не поднял на Педро оружия. Король, не сказав ни слова, приказывает посадить его в тюрьму, а месяц спустя — заколоть кинжалом. Вместо него магистром Алькантара стал Мартин Лопес. Рецидив жестокости окончательно испортил настроение Черному Принцу. Вскоре между ними разгорелась резкая ссора.

— Я тороплюсь вернуться в Бордо, ваше величество, но, не имея портов в Бискайи, обещанных по нашему договору, подписанному в Либурне, я рассчитываю, что вы мне их отдадите.

— Кузен, это следует поручить нашим людям, но нужно еще оценить драгоценности, вложенные мной в нашу общую кампанию.

— До этого мои полководцы должны получить жалованье, которое им причитается и выплату которого они ждут.

— Неужели необходимо платить за кражи и грабежи, учиненные их солдатами?.. В любом случае, деньги, которые я им выплатил в Гиени, были мне насчитаны с кабальными процентами, поэтому нужно все пересмотреть.

— Вспомните, ваше величество, что в такой спешке драгоценности, которые вы заложили, можно было продать лишь за бесценок.

— Моя казна была опустошена по вашему требованию, вам следует дать мне время, чтобы я расплатился.

— Это справедливо, при условии, что вы оставите мне в залог оплаты двадцать замков.

Последнее требование кастилец счел оскорбляющим его честь и с такой гордостью отверг его, что пришлось прекратить все больше и больше накалявшийся спор. Дискуссию продолжили назначенные обеими сторонами посредники. Наконец в соборе Бургоса заключили договор. По нему в Бордо в качестве заложниц оставались три дочери короля Педро и де ла Падильи, что гарантировало передачу портов и оплату долга.

Четыре месяца спустя еще ни один пункт договора не был выполнен, а в довершение несчастий на войска Черного Принца обрушилась эпидемия дизентерии, унесшая в десять раз больше народу, чем битва при Наварретте. Приунывший и разгневанный наследник английской короны осенью того же 1368 года вернулся с Гиень с остатками своей армии и решил, что больше никогда ею не пожертвует ради интересов бесчестного короля.

Лишенный жизненно необходимой ему поддержки Педро, без денег, не имея возможности увеличить налоги, так как это запрещали кортесы, и сталкиваясь повсюду с бездеятельностью и беспорядком, вскоре почувствует, что результаты победы при Нахере ускользают от него. Как обычно, он попытается компенсировать это местью и преступлениями.

Прежде чем покинуть Бургос, он приказал повесить без суда и следствия одного из главныхгорожан города и одного гранда, тщетно отстаивавшего свое право быть обезглавленным. Забыв об услуге, оказанной ему Бокканегрой, и помня лишь о том, как тот когда-то его предал, он приказывает отрубить голову ему и Мартину Ханесу, виновному в сдаче одного города графу Трастамарскому. В Кордове он во время прогулки собственноручно арестовывает шестнадцать идальго из лучших семей, которых тотчас же отправляет под топор палача. В Альбукерке, упустив одного рыцаря, Альфонсо де Гусмана, который отказался последовать за ним в изгнание, он вымещает свою злость на его матери, Уракке де Осорио, которую сожгли заживо после жестоких пыток. Рассказывают, что одна из служанок несчастной, Элеонора Давалос, бывшая при казни, увидев, что языки пламени обнажают тело ее хозяйки, бросилась в огонь и погибла вместе с ней, прикрывая ее покрывалом.

Единственным человеком из близких королю людей, который всегда оставался ему предан, разделял все его несчастия и подчинялся ему даже в его бесчинствах, был его камергер Мартин Лопес, магистр Алькантара и вице-король Мурсии. Опасаясь нового мятежа, назревающего в Кастилии, Мартин Лопес и несколько грандов, желавших показать свое рвение, составили план. Согласно ему король должен был согласиться, чтобы Черный Принц незаметно опекал короля, а все королевство предполагалось поделить на четыре части: Педро правил бы Андалузией, а тремя остальными — Фернандо де Кастро, Гомес де Кастанеда и Гарсиа Фернандес де Виллодро. Педро, прознав про эти интриги, так разозлился, что, даже не потрудившись выслушать оправдания своего камергера, пообещал место Лопеса Педро Жирону, одному из своих оруженосцев, и поручил заманить Лопеса в замок Мартос и держать его там в цепях до получения последующих указаний. Кинжал и яд вскоре настигли бы несчастного, если бы серьезные события не развивались так быстро, что о нем забыли, а Педро умер раньше его.

Граф Трастамарский остался в Тулузе, где герцог Анжуйский, правитель Лангедока, оказал ему вынужденное гостеприимство, которое часто становится участью побежденных или беглецов. Но французский король Карл V был слишком дальновидным политиком и понял, насколько ему выгодны неустойчивое положение короля Педро, обиды Черного Принца, здоровье которого подтачивала водянка (в следующем году она сведет его в могилу), и, наконец, целеустремленность графа Трастамарского, который вполне мог начать новый бой и на этот раз выйти из него победителем. Карл назначил Энрике жалованье, дал ему графство Сесенон, рядом с Безье, за которое тот стал его вассалом, и позволил ему, периодически выдавая ему денежные средства, общатьсяс кастильской знатью, устанавливать тайные отношения в Бискайе и Леоне и возобновить переговоры с дю Гекленом, возможность выкупа которого уже обсуждалась с англичанами.

Англичане, очень рассерженные на короля Педро, бесплатно отпустили всех кастильцев, взятых в плен под Нахерой. Последние поспешили пополнить ряды сторонников графа Трастамарского, обосновавшегося в замке Пьера-Пертуза, в Русильоне, и набиравшего, обещая хорошее жалованье, наемников из местных жителей и из тех недовольных, которым удалось пересечь границу.

Некоторые города в Испании уже были готовы к новому бунту. Город Альбукерк, возмущенный казнью донны Урраки, поддержал голос Го-салеса Мексиа, правителя Эстрамадуры и магистра Сантьяго. В Сеговии, Авиле, Калаорре и других городах царили похожие настроения.

Страстно желая воспользоваться своим превосходством и не дожидаясь освобождения дю Геклена, граф Трастамарский принимает неожиданное решение отвоевать потерянную корону. За короткое время он разработал очень удачную стратегию и не упал духом после тяжелого поражения при Нахере. Король Франции видел только один способ вернуть вложенные средства — продолжать помогать Энрике. Папа одобрял религиозное рвение французского короля, направленное против отлученного от Церкви государя, союзника неверных.

К тому же граф Трастамарский разжигал недовольство англичан; обещал кастильским дворянам места, деньги и льготы; в Арагоне, опасаясь нового предательства Педро IV, заручился помощью его окружения; сам набирал на постоялых дворах и дорогах людей, чтобы пополнить ряды поредевшего и разрозненного войска.

Здесь стало очевидно преимущество бастарда над своим братом… Один — человек жестокий и безжалостный, отвага которого подкреплялась физической силой и надменностью, но быстро падавший духом, неспособный выдержать продолжительную нагрузку, подлый и злопамятный в несчастье; другой — не очень воинственный, скорее дипломат, чем воин, вежливый, вкрадчивый, умеющий забывать и прощать, одаренный невероятным упорством; он не почивал на лаврах успеха и не падал духом от поражений.

Энрике Трастамарский еще раз докажет это и в конце концов победит после двадцати лет опасностей и скитаний.

XIII. Финальная драма

На Рождество 1368 года Энрике в сопровождении 400 французских рыцарей под командованием бастарда из Беарна — которого он посвятил в рыцари и сделал графом де Мединачели — и небольшого войска кастильцев под предводительством графа Доссуна пересек границу Арагона на равнине Арана.

Несмотря на сопротивление Педро IV, который еще колебался и хотел ему помешать, он продолжил путь, готовый при необходимости к отчаянному сопротивлению и уверенный, что к нему присоединятся по дороге все сеньоры и общины, уже уставшие от неисправимой тирании короля Педро.