Ученик - Алексей Губарев

посёлка, ко'тан, здесь все ненавидят ведьмаков. Последний из вас, отец Фарх... Алексиса, пока находился здесь, убил четверых мужчин, двух женщин, и ещё покалечил сына колодезного. Убивал по пустяковым причинам. Потому, что невеста одного из охотников не пожелала с ним возлечь. Потому, что один из наших мужчин не так посмотрел на него.

— Как звали этого ведьмака? — нахмурившись, спросил одаренный.

— Тан Игнаций.

— Предатель. — зло произнёс ко'тан. — Тринадцать лет прошло, как его вычеркнули из состава ордена. Редкий случай, когда воин Либеро предаёт братьев, и уходит к иносам. Хаос внутри него взял вверх над разумом. Трус не смог прикончить себя, и чтобы выжить, принял силу врага. Рассказывай дальше, старейшина.

— До моего становления на должность в посёлке был убит сын ведьмака. Тёмная история, истинных причин которой я до сих пор не выяснил.

— Всё, я понял, можешь не продолжать. — ведьмак в который раз оборвал старейшину. — Лучше поведай, какие у тебя жалобы на местных жителей. Кто мешает выполнению замысла Либеро?

И Тимур рассказал. О колодезном, что на протяжении многих лет сокращает подачу воды, о старой Сахе, что не хочет выращивать грибы, утверждая, что на них не хватит воды, в отличие от съедобного мха. Об охотниках, которые давно охотятся только для своих семей. С каждым словом я всё сильнее ощущал исходящую от ведьмака угрозу. Когда же старейшина закончил свой рассказ, ко'тан рывком поднялся со скамьи, и, подхватив рукой одну из свечей, произнёс:

— Я услышал тебя. Через тридцать дней жди в посёлок новых колодезного и агронома. Возможно с ними придёт охотник. А сейчас я бы хотел вместе с тобой осмотреть водные коммуникации. Ты, Алексис, будешь ждать нас здесь. Старейшина, распорядись, чтобы нам приготовили сытный ужин.

— Моя супруга и невестки уже готовят. — тут же ответил Тимур.

Оставшись в одиночестве, я тут же пододвинул лавку таким образом, чтобы в комнату нельзя было войти, не потревожив меня, и тут же приступил к медитации. Уже привычно перешёл на внутреннее зрение, и нырнул в сердечное ядро. Вовремя. Ледяной панцирь настолько истончился, что в любой миг мог лопнуть. Хаос словно ожидал этого момента, чтобы наброситься на окрепшего конкурента. Алое пламя с рыжими всполохами нетерпеливо кружилось на своей половине, создавая силовые завихрения.

Да, стихия воды за эти несколько дней значительно усилилась, и теперь даже без панциря уверенно занимала четвёртую часть сердечного ядра. Всё же увеличила свое влияние на всё тело. Жаль, что все мои старания могут обернуться большими проблемами. Предупреждение богини об опасности второго источника поставило передо мной невыполнимую задачу, решение которой я не знал.

Сосредоточившись на текущих проблемах, укрепил панцирь, сделав его прочность вдвое больше, чем все разы до этого. Надеюсь, защиты хватит на весь переход. А теперь осмотрим ногу и руку, в которых я запустил процесс самолечения. Так, каналы выравниваются, и даже растут, что весьма радует. Значит моё воздействие на хаос дало положительный результат.

Дверь начала открываться, и толкнула лавку, выбрасывая меня из медитации. Внутрь комнаты стремительно вошёл ведьмак. Шагнув к столу, он опустил плошку с почти прогоревшей свечой на столешницу, и сел напротив меня.

— Мда-а... Как вы выжили, с таким количеством воды? Почти половину от нормы не получали из-за одного старого идиота. Хотя, ты ж ничего не помнишь. Я бы не сдержался, и покрошил половину из селян. Тупые твари... Ладно, садись за стол, я запущу процесс инициации.

* * *

Болело всё. Мышцы, кости, нервы. Но сильнее всего голова, и руки. Когда я смог сосредоточить взгляд на своих ладонях, то понял, почему. Два алых круга на тыльной стороне каждой кисти, на них было ещё видно, как пузыриться остывающая плоть.

— Всё, пришел в себя? — спросил ко'тан, отпуская мои запястья. Несколько минут назад, а может целую вечность, он вколол мне в вены два каких то зелья, а после коснулся каким-то артефактом моих рук. — Говорить можешь?

— Могу. — выдавил я сквозь пересохшее горло, и попытался проморгаться. Ещё бы, перед глазами висело две надписи: одна на родном мне языке, вторая на незнакомом.

«П рогресс Либеро один: 13 из 100

Статус: кандидат в ученики Либеро.

Звание: отсутствует.

Встроенный модуль: усиленное зрение (усиление 20%)

Активацию провёл Александр, статус: ко'тан, младший офицер Либеро.

Форт регистрации: 17»

— С этого момента будешь обращаться ко мне, как к старшему по званию — конмэ. Моё имя Александр, звание — ко'тан. Все, кто выше тебя по званию, будут обращаться к тебе матэ, добавляя звание. Всё понял?

— Да, конмэ ко'тан.

— Хм, сообразительный, это хорошо. Тогда слушай и запоминай. Сейчас у тебя первичный прогресс Либеро, а это значит, что ты не имеешь доступа ни к какой закрытой информации — память ордена ещё спит. Когда заслужишь повышение, то-есть откроешь первые горизонты, сможешь видеть незримое. Для этого придётся убивать тварей из пустоши. Да, первое время без возможности поглощения животных ядер хаоса. Всё понял?

— Нет, конмэ ко'тан. — ответил я, про себя решив, что следует узнать как можно больше про незримое. Про животные ядра было всё понятно, это обычные камни силы, добываемые из тел зверей, вставших на путь одаренного

— Сейчас тебе и не надо это понимать. — усмехнулся ведьмак, потягиваясь. — Твоим обучением займутся с второго дня, как доберёмся до форта. Да, для тебя же будет лучше, чтобы ты как можно скорее смог прочесть текст, что показывает Либеро. Без грамоты ты не сможешь понять, какое ядро и для каких целей потребуется в тот или иной момент. Да и о повышении статуса не сможешь узнать. Ладно, разрешаю задать ещё два вопроса, матэ Алексис.

— Иносы. Они враги ордена Либеро?

— Очень правильный вопрос, матэ. Не друзья, это точно. Мы не воюем друг с другом, у нас слишком разные стремления и цели. Но и не дружим. Это всё, что ты должен знать в данный момент. Можешь задать ещё один вопрос.

— Кто мы? Я имею ввиду ведьмаков.

— Начнем с того, что ведьмак — это неверное обозначение. Мы — воины ордена Либеро, эхо древней войны. Те, кто должен был сделать грязную работу и исчезнуть после кровавой бойни. Так получилось, что кто-то из орденцев выжил в то опасное время, смог подстроиться под новые условия. А теперь мы пытаемся сохранить этот умирающий мир, являясь его