Мир за гранью войны - Максим Шейко

— Не получил бы. Я на дороге лежал. А вот парней бы покрошило, точно. Ладно, что теперь гадать? Будем считать, что нам улыбнулось военное счастье. Хотя вообще-то оно чаще улыбается именно тем, кто лучше готов к бою.

— Можно и так сказать.

— Угу. Какие у нас планы на завтра?

— Как рассветет, сдашь командование Геро и смотаешься в госпиталь — пусть тебя там заштопают как следует. Мы как раз транспорт с раненными отправлять будем, наш эскулап клянется, что к утру всех подготовит к транспортировке.

— Утром будет жарко, иваны наверняка попытаются отбросить нас с дороги.

— Не переживай. У нас теперь артиллерии вдвое больше, снарядов хватает, позиция хорошая. Саперы уже ставят мины. Противотанковый взвод встанет в балке, справа — будут расстреливать всё, что пойдет по дороге во фланг. Обрубки поставим за селом — пусть навесом бьют. А трофейную батарею окопаем под деревьями, она оттуда все подходы простреливать сможет, прямой наводкой.

— Ага, хорошие пушки. Из таких и танки бить можно.

— Можно. Дивизионная трехдюймовка. Русские любят этот калибр. Ну и нам, если что пригодится. Снарядов к ним захватили много. Хорошо бы еще тягачами разжиться, и можно было бы эту батарею себе оставить…

— Хорошо бы. Лишняя батарея никогда не помешает.

— Точно. Вот что, раз уж тебе все равно в тыл ехать, завернешь после госпиталя в штаб дивизии — передашь там мой рапорт о бое и требование на предоставление нашему батальону четырех легких тягачей, для транспортировки трофейной техники и вооружения. По идее должны дать, а там как знать, может и задержатся у нас эти трофеи…

Но радужным надеждам штурмбаннфюрера не суждено было сбыться, хотя причины этого были несколько неожиданными…

* * *

Обстоятельства, помешавшие разведывательному батальону "Тотенкопф" обзавестись дополнительной артиллерийской батареей, вызвали пристальный интерес не только у солдат и офицеров этого батальона, но также и у людей весьма далеких от кипящего уманского котла. Причем людей, зачастую, весьма могущественных. Двое из них: Рейнхард Гейдрих и один из его ближайших соратников — шеф Гестапо Генрих Мюллер встретились для обсуждения этих обстоятельств и вытекающих из них перспектив на летном поле в главном аэропорту Берлина "Темпельхофф" спустя всего два дня после памятного для Ганса Нойнера ночного боя.

— Прошу, экселенц. Машина ждет.

— Отлично. Едем сразу на Принц-Альбрехтштрассе — дела не ждут. По дороге введешь меня в курс дела.

— Не стоило так спешить Рейнхард. У меня уже давно все готово — ситуация под контролем.

— Стоило! Стоило, Генрих. Смерть Эйке это такое событие, ради которого стоит оставить на некоторое время ставку фюрера и прокатиться на самолете. Надеюсь, тебе не нужно объяснять, какие перспективы это перед нами открывает?

— Что тут объяснять? Мы ждали такого случая пять лет! Похоже, Фортуна решила забросать нас подарками.

— Ничего в этом мире не дается бесплатно, Генрих. Фортуна дает лишь шанс, да и то только тем, кто в состоянии его разглядеть. Ты верно заметил, мы готовились к этому событию с тридцать шестого года, поджидая подходящий случай. И вот этот случай настал…

— Да уж — русские оказали нам просто неоценимую услугу, хотя вряд ли они об этом подозревают.

— Бесспорно. Думаю, они уже успели сто раз об этой услуге пожалеть и в дальнейшем пожалеют об этом еще не раз.

— В дальнейшем — возможно, а сейчас-то им чего переживать? Они ведь еще не знают, к чему это может привести… Или?

— А что тебе вообще известно об обстоятельствах гибели нашего дражайшего Теодора Эйке?

— Почти ничего. Только то, что он погиб в бою под Уманью два дня назад и теперь все концентрационные лагеря обмотаны черными лентами в знак траура. Сам понимаешь — такие подробности приходят не сразу.

— Хм. Погиб в бою — хорошо сказано. Он ехал на машине практически без охраны в свои передовые подразделения. Хоть он и маньяк, и практически официально признанный психопат, но в храбрости ему не откажешь. Постоянной линии фронта там нет — наши части ведут наступление, русские пытаются прорваться из окружения… В общем он въехал в какое-то селение, в котором оказались русские. В завязавшейся перестрелке его убили, а кое-кто из сопровождавших сумел ускользнуть и добраться до других частей его дивизии. Вот тут-то все и началось! Каким бы психом ни был Эйке, но в дивизии его любили — это факт, так что, когда узнали о его смерти, "мертвоголовые" просто озверели. Их еще во Франции прозвали "солдатами разрушения" за исключительную жестокость и упорство в бою, так что можешь себе представить, что они учинили после таких новостей.

— Могу и представить, но ты видимо в курсе всех подробностей — просветишь?

— Конечно. Гейнц Ламмердинг — любимчик Эйке и начальник штаба дивизии принял командование на себя и первым делом отдал приказ три дня не брать пленных. То село, где погиб Эйке, взяли штурмом в тот же день и буквально сровняли с землей. Перебили там всех и жителей и солдат. Вообще все живое уничтожили! Русские, на свою голову, попытались прорваться из котла как раз на участке дивизии… В общем бойню там устроили капитальную. Сколько там положили — никто не считал, но факт остается фактом — ни одного пленного дивизия так и не взяла, хотя другие на соседних участках их тысячами собирают.

— A' la guerre comme a' la guerre*[35]. Не думал, что Эйке сможет добиться такой преданности от подчиненных. Маньяков редко удостаивают подобной чести.

— Честно говоря, когда он возглавил дивизию, вместо того чтобы управлять лагерями, я считал, что это ненадолго — максимум до конца французской компании. Но всё указывает на то, что Эйке не на шутку сроднился со своим соединением. Впрочем, теперь это уже не важно. Эйке мертв, а у нас еще полно дел. Итак, что мы имеем?

— Мы имеем вакантную должность инспектора концентрационных лагерей.

— Нет, пока что эту вакансию имеем не мы, а Гиммлер. Инспекторат концлагерей подчиняется СС. И возглавляет его с октября 39 года и по настоящий момент Рихард Глюкс, который к структуре РСХА никакого отношения не имеет.

— Формально — ты прав. А фактически — нет. Инспектором концлагерей все это время был Эйке, Глюкс лишь его заместитель, который временно исполнял его обязанности, пока Эйке командовал дивизией на фронте. Такое положение вещей — идиотизм с точки зрения здравого смысла, но только таким образом Гиммлеру удавалось держать лагеря под своим контролем, ведь формально их по-прежнему возглавлял фанатик Эйке — убийца Рема, любимец фюрера. Теперь, когда Эйке наконец-то здох, мы без проблем подомнем лагеря под себя.

— К чему ты мне это рассказываешь, Генрих? Я все это знаю не хуже тебя. Все это выглядит легко лишь в теории. Дьявол — в деталях!

— Вот о них и поговорим. Глюкс не справляется со своей работой — в лагерях бардак, коррупция и взяточничество. Мои "политические отделы концлагерей" провели совместно с юристами из других управлений РСХА ряд расследований во всех крупных лагерях. Везде обнаружены случаи хищений, взяточничества и финансовых махинаций. Штурмбаннфюрер Конрад Морган из отдела финансовых преступлений при РСХА, с помощью моих "политотделов"[36], распутал масштабные махинации в Майданеке и Бухенвальде — дело пахнет смертной казнью для комендантов этих лагерей и еще кое-кого. Дела хоть сейчас можно отправлять в суды СС, доказательства железные — никто не подкопается.

— Интересно. А что Глюкс?

— А у него перманентная депрессия, которую он топит в шнапсе. Называя вещи своими именами, Рихард Глюкс в настоящий момент является натуральным алкоголиком. И доказательств этого у нас предостаточно.

— И они достоверны?

— Вполне. На счет его полной недееспособности это конечно перебор, но пьет он действительно чрезмерно. В общем мы сможем доказать его алкоголизм даже консилиуму врачей, не говоря уж про фюрера и судей СС.

— Замечательно. Что еще?

— Всего подготовлено около 800 дел по факту нарушения сотрудниками концлагерей всех мыслимых и не мыслимых законов, норм и предписаний. Свыше 200 дел уже возбуждено. Так что не думаю, что Гиммлер сможет отбиться на этот раз. В пенитенциарной системе и так был бардак, а теперь, когда появились толпы русских пленных, она может и вовсе рухнуть, если поток пленных не уменьшится в ближайшее же время. Лагеря просто не готовы к такому потоку пленных — все выкладки и расчеты, подтверждающие это, уже подготовлены. Так что с доказательством некомпетентности руководителей инспектората у нас нет никаких проблем.

— Судя по тому, что говорят в "Вольфшанце", поток пленных в ближайшее время может только возрасти — готовятся новые операции на окружение.

— Тогда в концлагерях начнется хаос. Такое количество пленных не то, что разместить, их даже кормить не смогут.