Грехи и молитвы - Ира Малинник

«Правильно», одобрил Астарот. «Неподалеку есть ручей».

Томас пешком добрался до ручья и позволил Каштану насладиться свежей травой, пока сам был занят умыванием. Астарот не беспокоил его.

Холодная вода остудила не только руки, но и мысли. Пока Томас смывал с рук засохшую кровь, он подумал о Дарио, и его сердце сжалось в тоске. «Неудивительно, что он уехал», с горечью подумал Томас. «Я лгал ему, а после он оказался в опасности. Ему небезопасно путешествовать со мной».

И, словно в ответ на его мысли, на дороге показался темный силуэт, который превратился в Дарио верхом на Каштане.

— Сеньор! — привычный голос мужчины разрезал густую темноту, висевшую вокруг Томаса. — Сеньор, вы… в порядке?

Томас выпрямился и слабо улыбнулся. В порядке ли он? Минуту назад он смывал с рук кровь того, кого убил, его телом управляет Князь ада, а по пятам за ним следует ищущий мести Белиал…

— О, Дарио, — всхлипнул вдруг Томас и совсем по-мальчишески вцепился в рубашку подошедшего друга. — Прости меня, прости!

Он плакал, и в этих слезах было исцеление. Растерянный Дарио прижал Томаса к себе, словно сына, и юноша плакал, чувствуя, как нарастающий огонь в груди сжигает дотла страхи и сомнения.

Все это время он был таким сильным для других: для своей матери, для прихожан, для одержимой девушки в родной деревне и для Дарио, который искал в нем надежду. Но, несмотря на свои силы, глубоко в душе Томаса жил мальчик, потерявший отца при рождении и никогда не знавший его. На кого мог опираться юный Томас, когда в нем самом жил демон? И потому он плакал, а Дарио не говорил ни слова, понимая, что не ошибался по поводу святого отца.

Ибо как зло может рождать такие светлые слезы?

Наконец, когда Томас успокоился и затих, Дарио осторожно отстранил его и посмотрел ему в глаза.

— Я верю вам, святой отец — верю, несмотря ни на что, — сказал он. — Но вы должны, вы обязаны рассказать мне правду, пусть она будет пугающей и отвратительной. Я готов к ней, и прошу того же от вас.

Томас глубоко вздохнул, словно готовясь погрузиться в ледяную прорубь, и произнес:

— Я одержим, Дарио. Одержим князем Ада, а за мной бредет сам Принц.

И он рассказал мужчине все, от начала до конца. Рассказал про исцеление Катарины и про то, как отец Бернард провозгласил его отмеченным Господом. Про священника, который тискал дочь плотника на конюшне, и про юную Эмму, которая до сих пор приходила к нему во снах. Томас говорил, а на лице Дарио отражались неверие, страх и тревога.

Он не понимал, как такой молодой юноша мог вынести столько тягот и испытаний в таком юном возрасте. Сам Дарио в девятнадцать только и делал, что работал вместе с отцом, и ему в голову не приходило, что есть моральный выбор, борьба зла и добра. Он был обычным крестьянином, который изо всех сил старался обеспечить своей семье выживание, но теперь, ему открылась совершенно другая сторона жизни.

Когда Томас закончил говорить, в воздухе повисла звенящая тишина.

«Он не побежит снова», вдруг сказал голос в голове Томаса. «Он слишком благороден для этого. Твой рассказ поразил его — о да. Но не напугал, нет. В этот раз он был готов. И он, скажу тебе, держится куда лучше многих великих ученых, которых я знал. Один, после того, как вызвал меня, вмиг поседел, а его служанка…»

— Святой отец, — Дарио невольно нарушил монолог Астарота, и Томас был благодарен ему за это. — Врать я не буду, мне страшно. Мне страшно сидеть рядом с вами, зная, что внутри вас… что внутри вас живет дьявольское отродье. Но я также восхищаюсь — восхищаюсь вашей стойкостью, силой и мужеством. Я и представить не мог, что такие испытания могут выпасть на долю человека, и на мой взгляд, вы их с честью проходите.

— И вот еще что, — он запнулся, а потом продолжил куда более уверенным и громким голосом. — Святой отец, вашей вины тут нет! Не вы просили впустить в себя дьявола и не вы принимали решение, жить вам или умереть. Что до вашего отца, он делал то, что делает любой отец, когда его ребенку грозит беда. Он помог вам выжить и прибегнул для этого к крайним мерам. И знаете… я думаю, я поступил бы так же, если бы мог. Я хочу, чтобы вы это помнили.

Дарио выпрямился и смело взглянул Томасу в глаза.

«Он здоровается с Астаротом», догадался Томас, и его поразила храбрость стоящего перед ним мужчины. Минуту назад он узнал, что его спутник одержим, а несколькими часами ранее он видел, как Томас убивает человека. И тем не менее, Дарио здесь, смотрит ему в глаза и всем своим видом выражает решимость.

— Если этот ваш Астарот помогает вам и может помочь людям в Ареццо, то я вовсе не против такой компании, — голос Дарио звучал уверенно и смело. — И думаю, он тоже не против меня.

«Я не против».

— Он говорит, он не против, — Томас все еще не до конца верил в происходящее.

— Вот и славно. Тогда отдохнем немного и в путь? Но предлагаю поехать в объезд — мало ли, пустили слух про убийство того паломника.

— Лука, — сказал Томас, — его звали Лука.

— Одна жизнь виновного не стоит десятка невинных, — Дарио неожиданно повторил те же слова, которые говорил Томасу Астарот. — Вы поступили правильно и спасли мне жизнь. Я не понимал этого тогда, но понимаю сейчас. Не вините себя, si?

— Я попробую, — Томас улыбнулся краешком губ. — Спасибо за твои слова.

Дарио махнул рукой и направился к своей кобыле. Вскоре из седельных мешков появилась еда и бутыль красного вина.

— Отдохнем, сеньор, — сказал он, расстилая на траве дорожный плащ. — У нас впереди долгая дорога.

Томас молча кивнул, любуясь звездами. В ту ночь они светили особенно ярко.

Глава 12. Гонцы с дурными вестями

Анна Эккер проснулась совершенно разбитой.

Прошло уже столько времени с отбытия Томаса и его таинственного попутчика, а Анна переживала так же сильно, как в день отъезда ее сына в Ареццо. Материнское сердце подсказывало, что в пути ее Томас встретит опасность, причем такую, которую он может не пережить. Однажды у нее так сильно разболелось сердце, что она подумала, что ее время на этом свете подошло к концу.

«Верно, что-то стряслось с Томасом», перепугано подумала она, чувствуя, как