Река надежды - Соня Мармен

– Нам нужно научиться мириться со своими ошибками, Изабель. Если бы я так поступал с самого начала, возможно, моя жизнь была бы…

Он умолк и опустил голову, словно бы в раздумье.

– Но, с другой стороны… Наверное, все так и должно было быть. Моя дорога привела меня к тебе, пусть мне и довелось многое пережить. О, Изабель! Я приехал сюда, чтобы ты меня полюбила! Куда бы я ни направил свои стопы, я всегда иду к тебе. Во время сражений с самим собой, когда я сам не мог понять, кто я есть, воспоминания о тебе давали мне силы выжить. A ghràidh mo chridhe, я цеплялся за эти воспоминания со всей силой отчаяния и теперь, когда я об этом вспоминаю, могу сказать, что было в этом что-то от мечты. Ведь человеку свойственно мечтать, верно?

Кончики его пальцев замерли у ее подбородка, но Изабель так и осталась стоять без движения. Только едва заметно улыбнулась.

– А ты можешь позволить себе помечтать немного?

Александер сделал вид, что размышляет. Глядя на лицо Изабель в ореоле вечернего света, он вспомнил образ Богородицы, которой когда-то любовался в роскошном доме богатого скотовода в Эршире. Они с подельниками проникли в дом с целью грабежа, и тогда он подумал, что за образ можно получить приличные деньги. Но загадочная улыбка Мадонны с золотистой кожей заставила его передумать. Он взял только столовое серебро и украшения жены фермера.

Часто, совершая предосудительные поступки, он представлял себе эту Мадонну, искал прощения в ее исполненной тайны улыбке. Не эту ли цель он преследовал всю жизнь? Искал приятия своей сущности в улыбке женщины, которая в тот момент находилась рядом. И Александер вдруг понял, что это приятие, которое, как ему казалось, он наконец-то обрел в улыбке Изабель, он всегда носил в себе. И суть его – в умении признать, что твои силы имеют предел, признать свои достоинства и недостатки… словом, свою человеческую природу. Errāre humānum est[224].

Неужели так просто? Как и отцу, ему понадобилась едва ли не целая жизнь, чтобы осознать это и примириться с собой. «У Кухулина тоже были свои слабости», – сказал однажды О’Ши. И что он усвоил из уроков старого священника? Счастье – в тебе самом, нужно только уметь его взрастить… Дрянной же из него получился садовник! Уж скорее могильщик. Но разве может постигнуть четырнадцатилетний мальчик всю мудрость речей Аристотеля? На ее постижение у него ушло двадцать лет. Испокон веков люди пытаются постичь Истину, которую таят в себе мистические писания. Его главное открытие заключалось в том, что он искал счастье в глазах других, хотя на самом деле в них можно увидеть лишь собственное отражение, каким ты хочешь предстать, чтобы понравиться и заслужить одобрение. Какая печальная ирония!

Нужно будет поделиться этими размышлениями с сыном…

– Да, думаю, я могу позволить себе немного помечтать, – тихо проговорил Александер, склоняясь над женой.

– Я буду только рада! Ты подашь детям хороший пример.

Он взял ее за руки, поднес ее пальчики к губам и долго целовал, думая о Габриеле, Элизабет и… малышах, которые еще появятся на свет, если будет на то воля Всевышнего. Закрыв глаза, Изабель наслаждалась этим моментом нежности. Александер отпустил ее руки, обнял за талию и прижал к себе.

– Давно ли я говорил вам, мадам, как вы прекрасны? – прошептал он ей на ушко.

– Совсем недавно, мой дорогой супруг! Я могу загордиться, а это, как известно, грех!

– Один из многих…

– Неужели у меня есть и другие?

Обнимая его за шею, она улыбнулась.

– Как насчет чревоугодия и любви к роскоши?

– Ах, это? – протянула она томно. – Разве корнишоны с вареньем – такая уж роскошь?

– Корнишоны – нет, а вот варенье – наверняка!

С этими словами он погладил ее по волосам, отчего по спине Изабель пробежала сладкая дрожь. Их губы соединились, в то время как воды реки Святого Лаврентия плескались у их ног, словно бы желая укоренить их в земле, осуществившей мечты беспечной Франции, которые впоследствии были отняты у нее меркантильной Англией. Этот новый мир, к которому было обращено столько надежд, как бы он ни именовался – Новая Франция, Канада или Квебек, – останется для них двоих краем, где родились их дети, которым суждено вырасти и претворить в жизнь свои мечты.

Подумав об этом, Александер пылко обнял жену. Перед его глазами возникло умиротворенное лицо бабушки Кейтлин, и он услышал ее слова: «Per mare, per terras! No obliviscaris! “По морю, по земле! Не забывай, кто ты есть!” Никогда не забывай, кто ты есть!»

Словно скот на бойню, англичане загнали его соплеменников на корабли и отправили в далекие страны – туда, где не слышно было криков, когда их тела пронзали вражеские штыки. Когда война кончилась, выжившие вернулись на родину. Но какой прием оказала она своим доблестным воинам! Едва приехав в родную долину, они уже покидали ее, потому что им не осталось ничего, кроме нужды и бедности. Во имя прогресса у них отняли национальную гордость, дабы заставить работать на фабриках в Глазго и в морских портах. Наследие целого народа пошло прахом. Тишина воцарилась в знаменитых горах, населенных теперь лишь призраками воинов-фианна и погибших при Каллодене – в последней из битв.

Каллоден… Фолкерк, Престонпанс, Шерифмур, Килликранки, Флодден, Баннокберн, Стерлингский мост… Сколько сражений знала Шотландия за весь период своей истории! Сколько жизней принесено на алтарь независимости! Но когда затихает последняя нота волынки, когда рассеивается дым и открывается поле, усеянное искалеченными, изрешеченными пулями мертвыми телами, что остается в памяти мира? Кто вспомнит имена погибших?

Нет, разгром при Каллодене все-таки не повлек за собой исчезновение народа. У свободы множество обличий. Шотландия – это не только клочок земли, породивший хайлендеров и его, Александера. Прежде всего это душа народа, его язык и традиции. Его дух. «Дух – вот единственная свобода человека. Нет такого закона, такой угрозы, таких цепей, которые возымели бы над ним власть». То же можно сказать и о народе Шотландии.

Кейтлин Данн Макдональд была права, говоря: «Ты носишь в душе наследие своих предков, и тебе предстоит сохранить его и передать, дабы наши традиции сохранились в веках. Можно сказать, это мое тебе поручение, Алас, мой завет. Я поручаю тебе исполнить мою мечту!» Эта маленькая женщина сумела передать ему свое самое сильное оружие – осознание, кто ты есть, и теперь ему надлежало поступить так же.

Изабель чуть отодвинулась и посмотрела на Александера. Взгляд ее зеленых с золотистыми искрами глаз, цветом напоминавших ему родные холмы Шотландии, утонул в его глазах, которые для нее были того же цвета, что и флаг Новой Франции. Мягкий бриз окутывал их своим теплом, играл с их волосами.