Игра теней - Тэд Уильямс

Капитану очень хотелось знать, есть ли у Джаира план или воин сумеречного племени вынужден полагаться на волю случая. Скорее всего, истине соответствовало второе предположение. Стражник, пронзенный кинжалом, медленно осел вниз, но его товарищ набросился на Вансена со спины. Капитан сумел его сбросить и увернулся от удара, когда другой стражник целился ему прямо в лицо. Сцепившись клубком с двумя косматыми созданиями, Вансен покатился по полу. Они колотили друг друга, позабыв обо всем, и не заметили, как оказались у распахнутых ворот. В следующее мгновение все трое провалились в темноту.

Мрак.

Холод.

Небытие.

Звероподобные создания закружились на месте и исчезли, поглощенные бездной; их пронзительные вопли растаяли в тишине. Вансен хотел закричать, но понял, что лишился голоса. Крик рос в его груди, угрожая разорвать легкие, но с губ не срывалось ни звука. В ушах стоял лишь свист воздуха, рассекаемого падающим телом.

Феррас Вансен стремительно несся вниз, в бездонную пустоту. Ему повезло в одном: он уже не сознавал того, что с ним происходит.

Глава 35

Церемония Благословления

Из всех мятежных богов, выживших в битве с Тригоном, немногие сохранили свободу. Одним из них был Купилас, сын Змеоса. Умелец убедил сородичей в том, что впредь будет хранить им верность, и пообещал создать множество прекрасных вещей, кои принесут немалую пользу трем божественным братьям и их небесному городу. Свои обещания он выполнил. Купилас обучил смертных целительству и другим искусствам, в том числе виноделию. С тех пор они могли приносить в жертву богам не только мясо и кровь, но и вино.

Сестра Утта внимательно разглядывала свое отражение. Видеть себя в зеркале ей доводилось до крайности редко, ибо жрицы Зории не пользовались предметами роскоши и не имели ни желания, ни возможности изучать собственную наружность.

— Ужас, — буркнула себе под нос сестра Утта. — Я похожа на одного из тех лицедеев, что дают представления на улицах в дни праздников.

— Вовсе нет, — возразила Мероланна.

Жрица не могла разглядеть ее из-за целого облака пудры. Юная горничная Эйлис явно переусердствовала в своем желании сделать лицо Утты как можно белее.

— Вы выглядите на редкость привлекательно, — заверила герцогиня. — Настоящий благородный господин.

— Но мне вовсе ни к чему походить на благородного господина, — проворчала сестра Утта. — Насколько я понимаю, цель нашего нелепого маскарада — выдать меня за простого слугу. Впрочем, и за слугу, и за господина меня может принять только слепец. Я пожилая женщина, ваша светлость. И как я согласилась на такую безумную затею?

— Вы должны мне доверять, сестра Утта, — заметила герцогиня, щеточкой стряхивая с лица жрицы Зории излишек пудры.

Юная горничная закашлялась, и Мероланна жестом приказала ей выйти из комнаты.

— Увы, сама я не могу отправиться туда, — продолжала герцогиня, когда они остались в спальне одни. — Я обязана присутствовать на церемонии благословения, которая, судя по всему, будет чрезвычайно пышной. В Южный Предел прибыл сам герцог Карадон. Братья Толли стремятся укрепить свое положение всеми возможными способами и хотят, чтобы мы, Эддоны, содействовали им. Если я откажусь участвовать в церемонии, пусть даже под благовидным предлогом, они не простят мне этого. Вам, моя дорогая, выпала самая ответственная роль.

«Роль, которую я вряд ли сумею сыграть», — про себя добавила сестра Утта.

Вслух она сочла за благо не возражать, лишь взглянула на Мероланну как можно строже. Жрицу Зории все сильнее пугало безрассудство герцогини, проявлявшееся во всем, что касалось ее потерянного сына Мероланна совершенно забыла об осторожности. Ее планы становились все более смелыми и причудливыми, как будто действовать предстояло не в изобилующей опасностями реальности, а в некоей авантюрной пьесе, где клинки сделаны из картона, а вместо крови проливаются потоки краски. Сестре Утте в этой пьесе досталась роль солдата, беспрекословно выполняющего приказы командира.

— Боюсь, ваша светлость, я не вполне понимаю, на что вы рассчитываете… — нерешительно начала жрица.

— Конечно, вы не можете меня понять, — перебила ее герцогиня. — Понять чувства матери, потерявшей свое дитя, может только другая мать. Поэтому делайте то, о чем я прошу, ведь каждый шаг мне подсказывает сердце.

Сестра Утта тяжело вздохнула в ответ.

Наконец переодевание было закончено, все узлы и пряжки непривычного мужского костюма завязаны и застегнуты. Сестра Утта в последний раз бросила сокрушенный взгляд на несуразное создание, в которое она превратилась по милости Мероланны. Из зеркала на нее глянул пожилой невысокий слуга, одетый в длинный коричневый кафтан и бесформенную шляпу. Сестра Утта с содроганием поглядела на свои ноги, обтянутые узкими штанами и выставленные на всеобщее обозрение. Что ж, придется смириться с бесстыдством, сказала она себе, ведь мужчины не видят в этом ничего зазорного.

— Думаю, ни один костюм на свете не может сделать женщину по-настоящему похожей на мужчину, — заметила она, покосившись на герцогиню. — Различия в строении лица слишком бросаются в глаза.

Сестра Утта провела пальцем по своему подбородку, слишком круглому и мягко очерченному.

— Ничего, это можно исправить, — заявила Мероланна, обматывая вокруг шеи жрицы Зории длинный шарф, скрывший половину лица. — Сейчас холодно, и никого не удивит, что вы так закутались. Особенно сегодня.

— Вы уверены, что мы поступаем разумно?

Сама Утта дала на этот вопрос отрицательный ответ и теперь разрывалась между здравым смыслом и преданностью Мероланне.

— Честно говоря, сестра Утта, меня совершенно не волнует, разумно мы поступаем или нет, — призналась герцогиня.

Она хлопнула в ладоши, и в спальню вошла маленькая горничная.

— Помоги мне надеть драгоценности, Эйлис, — обратилась к ней герцогиня. — Вам лучше не терять времени, — добавила она, повернувшись к сестре Утте. — Сейчас зима, темнеет рано. У нас есть всего лишь несколько часов.

Сестра Утта сомневалась, надо ли так спешить, но говорить об этом не стала. Мероланна сама признала свой замысел неразумным, и спор о его деталях не имел ни малейшего смысла. К тому же за долгие годы знакомства с герцогиней жрица Зории убедилась в том, что переспорить Мероланну — трудная задача, требующая тщательной подготовки и немалых усилий.

— Хорошо, — кивнула она. — Когда я вернусь, незамедлительно явлюсь к вам, как мы условились.