Запрещённая реальность. Книги 1-10 - Василий Головачёв

– Прекратите! – недовольно бросил Коржаков, посмотрев на молчавшего президента. – Все виноваты! Спецподразделения созданы всеми, но координация отсутствует напрочь. Нужен центр, управляющий всеми группами. Предлагаю создать его на базе нашего Управления.

Члены Совета переглянулись.

– Занимались бы вы лучше своим прямым делом, генерал, – тяжело сказал Гусев. – Мы разберемся, кто будет руководить деятельностью спецгрупп.

– Пока вы будете разбираться…

– Не гони лошадей, Николай Владимирович, – подал голос президент. – Пусть силовые министры сами разберутся в этой проблеме. Лучше доложите, какие меры предусмотрены лично вами для защиты работников администрации.

Коржаков сбился с тона, не ожидая от патрона таких слов, подействовавших на него не хуже холодного душа. Заминкой воспользовался Генеральный прокурор, который бесстрастно информировал членов Совета о двух десятках преступлений, приписываемых «Чистилищу».

Затем, дополнив сводку генерального прокурора, выступил министр внутренних дел, начальник Главного управления по борьбе с организованной преступностью, помощник президента по безопасности и председатель думского Комитета по вопросам обороны. Коржаков успел прийти в себя и заговорил с прежним апломбом, но его слушали уже с меньшим интересом и настороженностью.

Решение Совета было единодушным: разработать план ликвидации «Чистилища» с привлечением всех силовых институтов и новейших технических средств, а также обеспечить безопасность высших должностных лиц государства, для чего министру финансов предложено было изыскать требуемые суммы из особого резерва госбюджета, созданного специально для таких случаев. Не забыт был и фонд поощрения отличившихся в ликвидации мастеров перехвата. Хотя каждый из присутствующих тут же примерил этот фонд на себя.

Когда все разошлись, директор ФСБ оглядел коллекции оружия в палате и медленно спустился во двор Кремля, где его ждал начальник Управления спецопераций.

– Ну как?

– Нормально, – ответил Сергей Вениаминович рассеянно. – Принят реальный план совместных действий против «ККК». Но я не уверен, что среди членов Совета нет работников «Чистилища».

– Поинтересуйтесь у Хватова.

Коваль недоверчиво покосился на него, и генералу показалось, что где-то внутри у главы службы безопасности зарычал тигр.

Министр обороны получил это письмо не по почте, а обнаружил у себя на столе, хотя никто, даже адъютант, не мог проникнуть в кабинет, когда министр сдавал его под охрану.

Федор Иванович подержал плотный серый конверт на ладони, как бы взвешивая, и увидел, что рука дрожит. «Неужели предупреждение „ККК“? – подумал он. – Где этот кретин Юрген?! Что делает его хваленая команда? Команда, которая успешно провалила операцию по захвату боевиков „Чистилища“ на аэродроме, хотя знала всех, кто участвовал в покушении?.. И чего после всего этого стоит план, принятый Советом безопасности?..»

Федор Иванович нажал клавишу интеркома, приказал адъютанту немедленно найти Юргена и лишь после этого надорвал конверт, вынув оттуда обыкновенный тетрадный листок в клеточку, без обычного значка «Чистилища» – золотого кинжальчика. Руки снова задрожали, потому что письмо писалось не работниками «ККК».

«Дорогой генерал, – было нацарапано от руки на листке. – Необходимо встретиться, чтобы вместе попытаться покончить с „Чистилищем“. Вряд ли ваши коллеги по Совету безопасности в состоянии сделать это. Думаю, у вас хватит мудрости, чтобы не строить ловушки или советоваться с другими фигурами на поле власти. Я буду ждать вас сегодня в Лосиноостровском парке у летнего кафе „Янтарь“ в семнадцать ноль-ноль. Подъезжайте один, без охраны, водителем может быть Юрген. Мы будем вести вас от конторы, можете не волноваться за свою жизнь».

Вместо подписи стояло три буквы – «МСС».

– «МСС», – вслух повторил Гусев и бросил письмо на стол.

«МСС» означало – маршал «СС». Ему назначил свидание босс Сверхсистемы!

Юрген появился через час, торопливо проговорил:

– Я был на базе…

Министр молча бросил ему через стол письмо.

Полковник прочитал его дважды, поднял голову.

– Туфта? Ловушка «Чистилища»?

– Нет, это предложение объединиться. Маршал «СС» вполне серьезно считает себя равным президенту… или Богу! Не говоря уже обо мне. Надо показать ему, что он ошибается.

– Понял.

– Ничего ты не понял. Мы пойдем на встречу, но за каждым «эсэсовцем», контролирующим контакт, должна стоять твоя тень. Плюс штук пятнадцать снайперов по периферии парка, с соответствующей подстраховкой. Но никаких прослушивающих устройств! То, о чем мы будем с ним говорить, должно остаться между нами.

– Вы хотите сотрудничать с «СС»?

Федор Иванович потер лоб, глаза его на миг остекленели, стали бессмысленными и тут же вспыхнули угрозой и зловещей энергией, так что Юрген, не боявшийся ни черта, ни дьявола, невольно отодвинулся.

– Для борьбы с тремя «К» допустимы все альянсы. Когда мы уничтожим «Чистилище», придет черед «СС». Но пока…

– Понял.

– Тогда действуй, времени у нас не много.

ПОМОГИ ТЫ – И ПОМОГУТ ТЕБЕ

Спал он всего четыре часа, но проснулся бодрым и оптимистически настроенным. Жизнь продолжалась, судьба сделала зигзаг, но те люди, за которых он боялся, которыми дорожил, были далеко отсюда и не связывали свободу маневра, а это пока было главным. Остальное тоже виделось не в мрачном свете, потому что, несмотря на внешние события и авансы вербующих сторон, выбор остался за ним. ФСБ, конечно, была мощной организацией, сражаться с ней в одиночку не хотелось, да и не имело смысла, пока пути их и внутренние побуждения сходились. А то обстоятельство, что на стороне «федепасов» выступал Конкере, еще предстояло осмыслить. Может быть, Монарх был прав: мир изменился, изменилась шкала общечеловеческих ценностей, и следовало к этому относиться философски.

Матвей завтракал, когда позвонил Парамонов.

– Извини, не разбудил?

– Нет, я встаю рано. – Матвей вдруг поймал себя на том, что обрадовался звонку. Невропатолог был именно тем человеком, с которым он с удовольствием побеседовал бы. – Вы еще не отчаялись дождаться такого суетливого пациента, как я?

– Где бы я ни жил, я все равно работаю, а не провожу время даром. – В голосе Парамонова прозвучал мягкий упрек, и Матвей почувствовал угрызения совести. –