Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник) - Андрей Посняков

– А я, уже раз пятый, – похвастался сосед. – Приятно, знаете ли, провести время. Прошлым летом, кстати, здесь проездом был «Моторхед».

– Да ну? – Искренне удивился Аксель. – Вот на Лемми я бы сходил. Жаль, не знал.

– Ничего, сходите еще. Коньячку?

Аксель замялся. Коньяк на пиво – как-то это…

– Ну, по рюмочке, за знакомство? – не отставал бородатый. – Я – Ральф. А вас как зовут?

Представившись, Аксель поперхнулся пивом. Ральф? Так вот почему он показался знакомым. Ну да – Ральф Гриль, местная телезвезда, известная скандальными шоу.

– Вижу, узнали, – усмехнулся Ральф. – Не пугайтесь, я не настроен сегодня эпатировать. Надо же когда-то и отдохнуть. Похоже, уже начинается! Идем?

Приглушив свет, со сцены грянули «Since Pve Been Loving You», знаменитый ледзеппелиновский блюз. Играли неплохо, только вот вокалист – рыжий расхристанный парень – явно не дотягивал до Роберта Планта. Не такой у него был голос. Вроде бы и неплохой, но все ж не то. Ральф согласился с Акселем:

– Лучше б свои песни пели. Тоже мне, «Новые Ярдбердз».

Таксист улыбнулся. А этот журналюга вроде ничего парень.

Следующая группа порадовала их обоих. Вот это звук! Напористый, мощный, яркий, настоящий хардовый драйв, от которого мурашки по коже, а душа в полном улете! Эти исполняли свое, плюс джег-геровский медляк «А слезы капали», ну, его многие исполняют, даже Ванесса Парадиз.

– Ну, где же, где же она? – волнуясь, вертелся на месте Торольв. – Должна же быть.

– И я ее на афише видел, – поддержал Толстяк.

Вольф холодно оглядел их:

– Не мельтешите. Те группы, что нам нужны, будут ближе к ночи.

– Так еще сколько ждать!

– Ну, выйдите. Прошвырнитесь.

Толстяк с Торольвом так и поступили. В зале им было неинтересно, вот если бы рэп – другое дело. Впрочем, гуляли они не долго. Не успел закончиться очередной блюз, как сатанисты влетели в зал.

– Мы видели ее! – возбужденно зашептали они. – Она здесь.

– Да заткнитесь вы! – рыкнул на них Вольф. – Здесь – так здесь. Где же ей еще быть? Узнали, когда выступает?

– Да, «Мьольнир» – предпоследние.

– Будем ждать.

Нельзя сказать, чтоб «Мьольнир», вернее, «Мьольнир и Магн», поразили всех. Но играли вполне добротно: зло, агрессивно и технично. А вокал – так вообще был выше всяких похвал. Публика помнила Магн по прошлым выступлениям и на ее появление реагировала бурно – свистом, воплями, аплодисментами, что, впрочем, не производило на девушку никакого впечатления. Не поведя бровью, она подошла к микрофону и запела. В волшебном голосе ее, как всегда, сначала слышался мягкий шум волн, перерастающий в грозный рык бури, который, в свою очередь сменился пронзительным воплем, долгим, тягучим, жутким, словно это пела не женщина, а выла молодая волчица! Высокий – высочайший, вполне даже оперный – звук этот, достигнув вершины небес, оборвался вдруг, словно лопнувшая струна… И на зрителей внезапно обрушилась тишина. И тьма – освещавшие сцену прожекторы погасли, лишь тускло горели лампочки на пульте звукорежиссера, да на шее Магн мерцал сиреневым светом кристалл.

– Вот он, камень! – прошептал Вольф. – Ну, теперь он наш. Чего расселись? – Он ткнул локтем Торольва. – Давайте на выход. И проследите там, куда эта чертова Магн пойдет.

Не дождавшись окончания концерта, «чертова Магн» вместе с музыкантами «Мьольнира» уселась в синий микроавтобус «Фольксваген». Тихо зарычал двигатель…

– Вон Магн, – Нильс ткнул в бок своего младшего приятеля, Хансу. – Хочешь, возьмем автограф?

Ханс пожал плечами:

– Не знаю.

Он был благодарен Нильсу и за то, что тот вытащил его на этот концерт, и за то, что не бросил его в одиночестве, да вообще – за все. Хансу было даже как-то неловко пользоваться таким благорасположением приятеля. Стыдно как-то. Словно бы из-за этого и погибли родители. Чушь, конечно, но… Вот и сейчас Нильс предложил взять автограф у Магн. Знал, что она нравится Хансу.

Пока Ханс раздумывал, микроавтобус скрылся за соснами. Ребята заозирались по сторонам.

– Такси! Такси! – призывно закричал Нильс, увидав выезжающий из леса «СААБ».

– Нас до Гронма.

– Садитесь… О, знакомые все лица! Рад видеть, – широко улыбнулся таксист – Аксель Йоргенсон. Он и в самом деле был рад видеть ребят. Мимо, приветственно просигналив, пролетел черный «Порше» Ральфа.

– Вот это тачка! – заценили пассажиры. – Кто это?

– Да так, знакомый один. – Таксист усмехнулся. – До Гронма, говорите… Черт!!! – Он еле-еле успел свернуть в сторону: прямо под колеса чуть было не влетел мотоцикл – занесло на скользкой дороге.

– Ездят тут всякие, – неприязненно пробурчал Аксель, глядя, как незадачливые мотоциклисты поднимают свой экипаж. Вырвавшись на шоссе, он прибавил ходу. По обеим сторонам дороги темною полосой тянулись угрюмые ели, блестела в свете фар холодная хмурая взвесь, а где-то внизу, ближе к морю, горели городские огни. Юные пассажиры на этот раз были какими-то притихшими, перебросились парой фраз о концерте, потом всю дорогу молчали… По просьбе старшего мальчика, Нильса, Аксель сначала завернул к Снольди-Хольму – высадил Ханса, а уж затем направился в город.

– Что-то твой приятель сегодня не в духе, – обернувшись, сказал Аксель.

– Да уж, веселиться-то ему не с чего, – хмуро отозвался Нильс. – Про погибших в недавнюю грозу слыхали?

Таксист кивнул.

– Его родители. Отец и мать. Обоих – молнией. – Нильс сглотнул слюну. – Сразу насмерть.

– А у него, у Ханса, есть здесь родственники?

– Дальние – дядька да двоюродная бабка. Дядька где-то то ли в Канаде, то ли в Штатах, а бабка вообще черт-те где. Так что, можно считать – и нет никого.

– Как же он будет, один?

Нильс пожал плечами. Вопрос этот, честно говоря, занимал и его самого. Не хотелось бы терять басиста. И друга. Вот уже почти неделю Нильс с подружкой навещали его каждый вечер, что-то готовили на ужин из привезенных с собой полуфабрикатов, ели. Ханс радовался их приездам, улыбался даже, но, чем ближе к ночи, тем все тревожней и чаще посматривал на часы, знал: ребята уедут, и он останется один. Один в осиротевшем доме. Совсем один.

– Мне здесь выходить, – кивнул Нильс около колледжа. Поблагодарил, расплатился и, защищая лицо рукой от ветра, быстро пошел вдоль по улице, ведущей к морю.

Поежившись, Аксель посмотрел ему вслед, развернулся и поехал домой. Он уже сворачивал к дому, когда по мобильнику из фитнесс-клуба позвонила жена.

– Ты еще в клубе? – удивился Аксель. – В такое время?

– Ты понимаешь, мы тут решили заняться благотворительностью, ну, и немножко выпили… – В приглушенном голосе Марты звучали не свойственные ей виновато-беззащитные нотки. – Вот я и подумала – может быть, лучше оставить машину в клубе? Но если ты…

– Уже еду, – буркнул Аксель, не очень-то любивший поздние отлучки супруги. Да и какой муж это любит?

– Так у вас, похоже, был неплохой пикник, – с усмешкой бросил он, захлопнув за женой дверь.

– Да, был, – с улыбкой помахав кому-то – не разберешь, то ли подругам, то ли тренеру, Марта поджала губы. Аксель молча прибавил скорость. Вот так и начинаются ссоры, исподволь, незаметно, хотя вроде бы, столько лет вместе. Ну, да, столько лет… Тем более, Марта должна бы соображать, что… Впрочем, ведь и он сам не так уж плохо провел этот вечер. Только об этом не должна знать жена! Пусть думает, что весь вечер пахал, аж до упрягу, в то время, как она развлекалась в клубе. Пусть почувствует себя виноватой, пусть. Нарочито медленно Аксель запер калитку, повозился с замком. Войдя в дом, сразу прошел в ванную и долго мыл руки. Из гостиной донеслась веселая музыка. «АББА», как всегда, когда жена чуть подопьет. И чего, спрашивается, веселиться на ночь глядя? Аксель словно заводил сам себя, и вот уже поверил даже, что и в самом деле он сегодня трудился, не покладая рук, в то время, как супруга… Прихватив из холодильника бутылку «Гиннеса», он молча уселся перед телевизором и сидел так, спиной к Марте, всем своим видом выражая усталость и недовольство. Ждал, когда жена съязвит что-нибудь по поводу пива. Но та почему-то помалкивала, что было на нее не очень похоже. Значит, и вправду, чувствовала себя виноватой. А почему? Завела любовника?

Не выдержав, Аксель повернулся к жене. Та сидела на диване, держа на коленях ноутбук, и увлеченно щелкала клавишами. Интере-есно…

– Составляю списки нуждающихся. – Марта перехватила взгляд мужа. – Знаешь, дорогой, меня выбрали председателем нашего благотворительного фонда – это большая ответственность.

Аксель презрительно хмыкнул. Председатель благотворительного фонда, во, блин! Ну, и где она наберет столько нуждающихся?

– А ты думаешь, их нет? – В устремленных на мужа глазах Марты, светло-синих, как небо ранней весной, вдруг вспыхнули молнии. – Старик Нибус, бывший шахтер, Ильма Хорексен, одинокая и больная, да мало ли никому не нужных стариков? Ты, конечно, скажешь сейчас про дом престарелых? Хм… А вот еще, к нам в клуб не так давно пришла медсестра из клиники доктора Норденшельда, русская. И тоже одинокая. Пойми, материально все они живут вроде бы и неплохо. Но им не с кем общаться. К ним никто не заходит, не навещает, не разговаривает – ты представляешь, каково это?