Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

в двух шагах от них, но ни головы, ни глаз не опустил, смотрел между ними.

– Готов? – Золотарёв улыбнулся получившейся двусмысленности, понятной только ему и Свиридову. Многие ломались именно здесь, когда вместо закономерной пули – а для чего ещё остановка в безлюдном месте? – вдруг жизнь… Многие, но… но не этот чёртов индеец.

За эти дни Эркин похудел и осунулся, его лицо потеряло плавную округлость, выступили скулы и желваки в углах рта, резче обозначились индейские черты.

– И чего тебе дать? Покурить или поесть? – спросил Золотарёв, уже чувствуя, что ожидаемого не случилось.

Спросил и нахмурился: таким презрительно-равнодушным осталось это строгое чеканное лицо.

– Ну, как знаешь, парень, – сердясь на себя, слишком резко бросил Золотарёв. – Тогда залезай.

Когда Эркин занял своё место, Золотарёв выплюнул и растоптал окурок.

– Поехали.

Свиридов кивнул и сел за руль. Подождал, пока Золотарёв сядет рядом и захлопнет дверцу, и мягко стронул машину. А не ладится что-то у майора, так что надо потише и понезаметнее, а то… не ровен час…

Графство Олби

Округ Дарроуби

Дарроуби

Им вернули всё. Кроме оружия. Нет, автоматы, патроны… на них они и не рассчитывали. Ну, кольты и пистолеты… в принципе тоже понятно. Но пояса, кобуры, портупеи… Это могли бы и вернуть. Но… Фредди предостерегающе посмотрел на Джонни: не начал бы качать права. Чёрт с ними, хотя жалко, конечно, хорошая кожа, пригнано всё, обмято, но… им время дороже. Справки, удостоверяющие их незапятнанность, расписаться в ведомостях за справки, что претензий не имеют, за вещи…

– А грузовик? – спросил Джонатан, придерживая рукой ведомость.

– На штрафстоянке, – равнодушно сказал сонный дежурный. – Расписывайтесь.

Джонатан расписался, и им достаточно вежливо указали на выход, не высказав пожелания новой встречи.

Уже на улице Фредди с отвращением провёл ладонью по щеке.

– Я в парикмахерскую.

– Успеешь, – Джонатан с наслаждением закурил. – Сначала на стоянку.

Полицейская стоянка для угнанных, конфискованных и задержанных машин располагалась невдалеке. Грузовик был там и в полном порядке, если не считать, что бензина на донышке.

– До «Пирата» хватит, – Джонатан расплатился с полицейским за двое суток и сел в кабину. – Поехали.

Фредди кивнул, выруливая со стоянки. Одеяла в кузове, пуловер Джонатана, даже их укладки под сиденьем и в бардачке – всё на месте. Если и обыскивали грузовичок, то умело и вежливо. Как и в Мышеловке.

Бензина хватило точно до «Пирата». Фредди остановил грузовик у подъезда. Лысый морщинистый старик за стойкой глазом не моргнул, когда они остановились перед ним.

– Двадцать первый? – спросил он тусклым равнодушным голосом.

Джонатан кивнул и бросил на стойку ключи от грузовика. Старик взял их и, не глядя, отбросил в сторону, где возникший из воздуха парень в замасленной куртке поймал связку на лету и тут же вышел.

– Что ещё? – спросил старик.

– Рубашки шестнадцать, трусы «м», носки десятый, – распорядился Джонатан, забирая ключ от номера. – И завтрак через час.

Фредди во время разговора, облокотившись о стойку, безучастно рассматривал пустынный холл. Только в дальнем углу дремал, укрывшись за развёрнутой газетой, невзрачный человечек в костюме тускло-мышиного цвета. Ты смотри, жив ещё. Во всех передрягах выжил, но по службе не продвинулся. Как тогда сидел здесь соглядатаем, так и сейчас. Даже газету, похоже, не меняет.

По скрипучей расшатанной лестнице они поднялись на второй этаж и прошли в свой номер. Час их беспокоить не будут, только заказ занесут. Двадцать первый в «Пирате» – это уровень обслуживания. А какой номер на ключе и двери столь же неважно, как и то, что отель именуется «Континенталь-Мурано». Покойника Мурано уже и не помнит никто, гостиницей владеет тот, кто хозяйничает в Дарроуби. Сейчас это Клайд.

Войдя в номер, Фредди щёлкнул задвижкой, подавая сигнал, что входить без стука не рекомендуется.

– Душ, бритьё, завтрак, – Джонатан быстро раздевался, кидая одежду на кровать.

– А информация?

– К концу завтрака поспеет.

– Надеюсь, – хмыкнул Фредди из ванной, пристраиваясь к зеркалу.

– Ты б вымылся сначала, – Джонатан сложил их бельё и рубашки в ящик для грязного белья в углу ванной и пустил воду.

– Поучи меня, – Фредди с наслаждением вёл бритвой по шее. – Иди, принимай, стучат.

– Чёрт, не слышу за водой.

Джонатан обернул себя по бёдрам полотенцем и зашлёпал к двери.

– Кто там?

– Ваш заказ, сэр.

Джонатан приоткрыл дверь и впустил быстроглазого веснушчатого подростка. Выложив на кровать блестящие целлофановые пакеты, он взглядом попросил разрешения забрать сапоги. Джонатан кивнул, и мальчишка, подхватив обе пары, исчез. Джонатан закрыл за ним дверь уже на два оборота – не беспокоить – и вернулся в ванную.

– Вышколен, – заметил Фредди, вытирая бритву.

– Клайд халтуры не терпит, – откликнулся Джонатан. – Ты что, второй раз ещё будешь?

– Оброс, – ответил Фредди уже из-под душа.

– Псих, – одобрительно засмеялся Джонатан, становясь рядом с ним.

Они с наслаждением дважды вымылись, отскребая тюремную грязь и тюремный запах. Хорошо бы ещё ванну, но на это уже нет времени. Побрились. Фредди перебрал флаконы на полке у зеркала, выбирая лосьон.

– «Райского яблока» нет, – хмыкнул Джонатан, наливая себе на ладонь «Лесного».

Фредди молча кивнул, не ответив на ставшую уже привычной шутку, и Джонатан нахмурился.

– Может, и уцелели, – сказал он.

Фредди открыл флакон «Денима», молча закончил свой туалет и, уже выходя из ванной, ответил:

– Может.

С треском вскрывая целлофановые пакеты, они надели чистое, натянули джинсы. Фредди подошёл к двери, дважды повернул защёлку. И через несколько секунд дверь открылась.

– Входи, Клайд, – улыбнулся Джонатан. – Позавтракаешь с нами?

– Уже, – ответил Клайд, быстро оглядывая их. – Надолго?

– За сколько управишься? – ответил вопросом Джонатан.

– Смотря по вопросам.

– Колумбия, Спрингфилд, Джексонвилл, – перечислил Джонатан, застёгивая манжеты.

– Обстановка или персонально?

– Судя по обстановке.

– Ладно, – кивнул Клайд. – Ешьте, я зайду.

Посторонился в дверях, впуская молодого парня с уставленным тарелками столиком на колёсах и подростка с двумя парами вычищенных сапог в руках, и ушёл. Когда парень накрыл на стол, а мальчишка поставил сапоги на место, оба получили чаевые и исчезли. Джонатан и Фредди обулись и сели к столу.

– Ну, вот это еда! – восхитился Джонатан.

– Это ты всё-таки зря, – возразил Фредди. – Для тюрьмы даже ничего.

– Ещё три дня, и я бы загнулся, – убеждённо ответил Джонатан. – Или свихнулся.

– В Аризоне на таком пайке годами живут и не свихиваются.

Они спорили о еде, будто это было сейчас самым важным для них.

Колумбия

ВЧ № 4712

Устроившись в углу кабинета, Михаил Аркадьевич рассматривал человека, сидящего за допросным столом, с явным доброжелательным интересом. Но этот, если не красивый, то весьма импозантный мужчина, одетый в отличный полуспортивный костюм с тканой эмблемой Старого Охотничьего Клуба на нагрудном