Путешествия и исследования в Африке - Чарльз Ливингстон

Наш приезд в Шешеке нарушил монотонность их повседневной жизни. Нас посещали целые толпы гостей, как мужчин, так и женщин, – особенно во время еды; тогда мы их привлекали вдвойне: во-первых, можно было посмотреть, как едят белые люди, и, во-вторых, поесть вместе с ними. Мужчины очень забавно пользуются ложкой, когда едят кашу или молоко: они набирают то или другое в ложку, доносят ее до левой руки и выливают в ладонь, из которой уже едят. Мы шокировали сверхутонченных дам тем, что мазали масло на хлеб. «Посмотрите на них, посмотрите на них, они едят сырое масло, фу! как противно!» Или они жалели нас и говорили, как это подобает хорошей жене или хозяйке: «Дайте это сюда, мы его распустим, и тогда вы можете прилично макать в него хлеб». Мы вызывали у них такое же отвращение, какое вызвал бы у нас эскимос, поедающий сырой китовый жир. По их мнению, масло нельзя есть, если оно не растоплено. Главным образом они употребляют его для умащения тела, и благодаря ему кожа у них гладкая и лоснящаяся. И мужчины и женщины выпрашивали вещи, которые им нравились, и совсем не обижались, если им отказывали; они, вероятно, считали, что просьба не может причинить вреда: нам это не мешало и не составляло никакого труда для их бойких языков. Мамире попросил черный фрак, так как ему понравился его цвет! Когда мы сказали ему, что он может получить фрак в обмен на хорошую новую пелерину, полную шкур молодых лечуэ, он улыбнулся и перестал просить; шутка обычно клала конец этому выпрашиванию.

Гавань Сешеке (Шешеке) на Замбези

Рисунок середины XIX в.

Вождь получает обычно загорбок и ребра каждого быка, убитого его народом, а также дань в виде зерна, пива, меда, диких фруктов, мотыг, весел и каноэ от баротсе, маньэти, матлотлора и других подвластных ему племен. Однако главный доход доставляет слоновая кость. По закону вся слоновая кость в стране принадлежит вождю, и клыки всех убитых слонов предоставляются в его распоряжение. Этот закон охоты па первый взгляд кажется более жестоким, чем установленный португальцами и среди соседствующих с ними племен, согласно которому правительству принадлежит только один бивень, а другой остается охотнику. Но здесь от вождя ожидают, что он будет великодушен и разделит доходы от слоновой кости со своим народом, как отец с детьми. Они говорят: «Дети нуждаются в руководстве отца, чтобы чужестранцы их не обманули». Это примиряет их с законом. Высшие классы также получают львиную долю прибыли от охоты на слонов, не неся большого труда и не подвергаясь опасности; подвластные племена получают только мясо, и, по-видимому, никто не стремится изменить этот обычай. Однако наши люди во время своих путешествий часто обсуждали права, которые дает труд. Поскольку мы всегда оплачивали их работу, у них явились некоторые новые представления, находившиеся в противоречии с этим древним законом. Они считали несправедливым отдавать вождю оба клыка: как ни плохи были португальцы, до этого они не доходили, – они оставляли один бивень охотнику; закон Секелету несправедливый; они хотели бы, чтобы он его отменил. Этот обычай, несомненно, служит для охраны существования слонов, хотя его назначение не в этом. Питсане застрелил несколько слонов на своем пути из Анголы, а затем совершенно отказался от охоты.

Моселекатсе также претендует на всю слоновую кость в своей стране и даже не позволяет ни одному чужестранцу охотиться на слонов в его владениях. Один житель Наталя, не зная об этом запрещении, приехал с намерением поохотиться на этих животных, но его скоро схватили и доставили пред светлые очи вождя. Его продержали на положении свободного пленника в течение 3 месяцев, причем ему разрешалось сколько угодно охотиться на буйволов, жирафов, носорогов и антилоп; но как только он пробовал пойти по следу слона, его помощники, – или тюремщики, – поворачивали голову его лошади в другую сторону.

Макололо по имени Секоке, который недавно вернулся из Бенгелы с хвостами пяти бедных околдованных лошадей, нанес нам визит вместе с несколькими своими товарищами вскоре после нашего прибытия. Они узнали, что все сказанное им доктором о том, что земля окружена океаном, – правда. Они видели море и чудеса на побережье, и корабли – все так, как говорится в Писании. Одни путешественники знают все, а тот, кто не знает Писания и сидит дома, похож по своим знаниям на ребенка. Бенгельские купцы обошлись с ними хорошо и, желая развить торговлю с макололо, сделали каждому богатый подарок, состоявший из предметов одежды. Прежде чем прийти к нам, они оделись в свои новые костюмы и, несомненно, были одеты лучше, чем мы сами. На них были хорошо выстиранные и накрахмаленные рубашки, пиджаки и брюки, белые носки и лакированные башмаки, а на голове красный капюшон и поверх него широкополая коричневая фетровая шляпа. Они долго беседовали с нашими людьми о замечательных вещах, которые видели, и пришли к единодушному мнению, что макололо, прозябающие у себя дома, – просто дикие звери или скот. Но их более богатые соседи, которых они называли полохоло, или зверями, вовсе не хотели допустить, что путешественники знают больше их: «Ну, они видели море, так что ж из этого? Море – это просто вода, а воды они могли увидеть сколько угодно и на родине, – больше, чем им нужно; белые люди приходят к нам в наши селения, – зачем же ходить на побережье, чтобы посмотреть на них?»

У нас создалось впечатление, что правосудие, в общем, осуществляется у макололо довольно справедливо. Старшина отобрал у одного из людей, которые были с нами, бусы и одеяло. Дело было доложено вождю, и он немедленно приказал возвратить вещи и, кроме того, распорядился, чтобы ни один старшина не смел отбирать ничего у вернувшихся людей. Подразумевается, что все принесенное ими имущество принадлежало вождю; люди сложили вещи у его ног и предложили ему взять все; он посмотрел на вещи и сказал, чтобы они оставили их себе. Так бывает почти всегда. Однако Мокоро, боясь, что Секелету может понравиться что-нибудь из самых лучших его вещей, показал только небольшое количество своих старых и наименее ценных приобретений. Масакаса не мог показать много: по дороге он совершил нарушение закона в одной из деревень и предпочел заплатить большую пеню, только бы об этом не узнал доктор. Каждый носильщик имеет право на часть товаров, находящихся в его тюке, хотя бы они были приобретены на слоновую кость, принадлежащую вождю. Они никогда не стесняются предъявлять эти свои права; но если вождь не соглашается на уплату по первому требованию, они не могут просить у него никакого вознаграждения.

Наши люди, привыкшие к нашим обычаям, считали, что английская система оплаты труда – единственно правильная; некоторые даже говорили, что лучше было бы жить под властью такого правительства, при котором жизнь и труд были бы в большей безопасности и больше бы ценились, чем здесь.