Записки опального директора - Натан Гимельфарб

В отношениях с подчинёнными как будто тоже ничего не изменилось. Я даже заметил, что мои заместители, руководители производственных и вспомогательных цехов и участков, начальники отделов и служб теперь старались более чётко выполнять мои поручения и стали усерднее работать. Может быть таким образом они стремились проявить своё участие к происшедшей трагедии.

Даже мои открытые враги, которые ещё недавно услужливо снабжали ревизоров компроматом и строчили анонимные жалобы в различные инстанции, теперь вроде чего-то испугались, притаились и больше не проявляли никаких признаков недовольства. Процкий, Аверьянова и их немногочисленные пособники избегали встреч со мной и под любыми предлогами уклонялись от участия в разного рода совещаниях и собраниях, которые, по-прежнему, регулярно проводились на комбинате.

Не умолкали директорские телефоны. Звонили из министерства, местных советских и партийных органов. Складывалось впечатление, что начальство делает вид, как будто ничего особенного не произошло. Мне даже казалось, что мои просьбы и предложения теперь воспринимаются лучше и решаются быстрее, чем раньше.

Я принимал это, как выражение сочувствия и поддержки. В определённой мере такое отношение коллектива, работников министерства и местных органов власти облегчало страдания и притупляло обиду. Временами я даже забывал о случившемся и замышлял новые начинания и инициативы.

На начало июня было назначено отчётно-выборное партийное собрание. Коммунисты подвергли острой критике секретаря парткома Процкого, обвинив его в склоках и нечестности. Выступали не только “штатные” ораторы, как бывало раньше, а и рядовые работники, которые обычно отсиживались в задних рядах, проявляя полное безразличие к обсуждению партийной тематики. Всё своё недовольство решениями КНК они обрушили на парторга, обзывая его лгуном, кляузником и предателем интересов коллектива. Особенно резкими были выступления рабочих и мастеров. Они требовали выдворения склочника из состава парткома.

Даже немногочисленные единомышленники парторга, являвшиеся соавторами многих анонимных жалоб, не осмелились выступить в его защиту. Не решился на это и присутствовавший на собрании секретарь горкома Козлов. Кандидатура Процкого была исключена из списков для тайного голосования. Секретарём парткома была избрана Ольга Михайловна Крюковская, которая многие годы работала секретарём партийной организации комбината.

Многочисленные письма рабочих и служащих в партийные органы республики и страны с требованиями отмены несправедливого решения КНК вызвали гнев и возмущение Лагира, не привыкшего к такой реакции на его действия. Он потребовал от Баврина созыва расширенной коллегии министерства с участием директоров и главных бухгалтеров всех предприятий отрасли для одобрения решения о моём освобождении.

Коллегия была назначена на 8-е июня. В её работе участвовал Бусько и другие руководители КНК республики. В своём докладе Баврин признал решение Комитета народного контроля обоснованным и призвал членов коллегии и руководителей предприятий одобрить его. Он посоветовал и мне признать допущенные нарушения.

Ожидалось, что на призыв министра последуют голоса одобрения работников министерства и наиболее послушных директоров предприятий. Каково же было удивление Баврина и руководства КНК, когда с трибуны понеслись обвинения в адрес руководства министерства за беспринципность и соглашательство с необъективными выводами ревизии и несправедливым решением КНК. Об этом говорили не только директора предприятий, но и руководители отделов министерства.

Особенно резкими были выступления начальника Управления поставок продукции Гончарука и главного бухгалтера министерства Нейфаха, которые подтвердили правомерность операций по закладке продукции на ответственное хранение и включения её стоимости в объём реализации на всех предприятиях Минмясомолпрома республики, чем по существу опровергли главные обвинения в приписках.

Главный ветврач министерства Жиц признал надуманными обвинения в сокрытии рекламаций, а начальники отделов Якименко, Дорофеев и Берман опровергали обвинения в очковтирательстве и обмане государства.

Несмотря на резкое выступление начальника отдела пищевой промышленности КНК Бусько, вернуть ход обсуждения вопроса о приписках и злоупотреблениях на Могилёвском мясокомбинате в Лагировское русло не удалось. Даже заместители министра либо отмолчались, либо говорили об имевших место отдельных недостатках и ошибках, допущенных руководством комбината.

Позже стало известно, что все члены коллегии и руководители отделов министерства, выступившие в нашу защиту, получили дисциплинарные взыскания, а некоторые даже были освобождены от занимаемых должностей.

Согласно действовавшего положения, решения органов Народного контроля должны были обсуждаться в трудовых коллективах. Следовало разъяснить работникам предприятия важность принятого постановления и разработать меры по исключению возможности повторения допущенных нарушений.

Обычно это сводилось к пустой формальности, Решения одобрялись и разрабатывались мероприятия по недопущению подобных недостатков.

Зная настроение коллектива, Лагир направил на комбинат группу своих инспекторов во главе с Бусько и потребовал от Баврина принять личное участие в собрании по разъяснению решения КНК республики.

Они прибыли утром и в течении всего дня готовились к собранию. Велись переговоры с обкомом и горкомом партии, определялся порядок ведения и очерёдность выступлений, редактировали проект постановления. Больше всех старался инспектор Пинчук. Он раньше работал ревизором в “Минмясомолпроме”, часто бывал на комбинате и знал многих специалистов и рабочих. Желая выслужиться перед своим начальством и показать свои знания особенностей мясного производства, он подыскивал желающих выступить на собрании, помогал им готовить тезисы их речей, снабжал цифрами и фактами из материалов ревизии.

Когда закончилась дневная смена, просторный зал клуба был заполнен до предела. Впервые за многие годы собрание трудового коллектива открыл не председатель профкома, секретарь парторганизации или директор, а министр. Он пригласил на сцену работников КНК, заведующую отделом пищевой промышленности обкома партии Лукшу (секретари обкома и горкома партии, которые раньше охотно посещали наши собрания, на сей раз отказались участвовать в нём), секретаря парткома Крюковскую, председателя профкома Крючкову и главного инженера Королёва.