Венеция. История от основания города до падения республики - Джон Джулиус Норвич

Но факт остается фактом: для любого венецианца Морея была памятником последней грандиозной вспышки военной славы республики, и в Риальто были крайне обеспокоены, когда в декабре 1714 г. османский великий визирь призвал венецианского байло в Константинополе Андреа Меммо и сообщил ему, что вследствие определенных недавних происшествий в Черногории и перехвата турецкого корабля в Адриатике его повелитель решил объявить войну. Явно надуманный предлог лишь подтвердил подозрения в том, что истинная цель султана (вернее, великого визиря, чей воинственный настрой разительно контрастировал с позицией миролюбивого Ахмеда III) – отвоевать Морею. Венеция вновь обратилась с призывом о помощи к государствам Европы и вновь получила обычный неопределенный ответ, если не считать пары галер, предложенных папой и мальтийскими рыцарями.

Визирь Дамат Али-паша спланировал совместную операцию сухопутных войск и флота: наземные войска пойдут через Фессалию, а флот одновременно отправится на юго-запад через Эгейское море. Летом 1715 г. атака по обоим направлениям приносила один успех за другим. К тому времени, как флот достиг места назначения, он уже добился сдачи Тиноса (его малодушный комендант Бернардо Бальби был приговорен к пожизненному заключению после возвращения в Венецию) и Эгины, а сухопутная армия после пяти дней осады захватила Коринф. За ним последовали Нафплион, Метони и Корони, Мальвазия и остров Китира. Тем временем турки на Крите, воодушевленные сообщениями об успехах соотечественников, атаковали и захватили последние венецианские заставы в критском Су́де и на Спиналонге (Калидон)[362], жители которых, полагаясь на обязательства турок сохранить им жизнь, не имели иного выхода, кроме как сдаться. К концу 1715 г. Крит и Морея были потеряны для Венеции, а все великие победы Франческо Морозини сведены к нулю за несколько провальных месяцев, и турки вновь оказались у ворот Адриатики. У Венеции остался лишь один бастион – Корфу.

Турецкая армия, которую в начале 1716 г. великий визирь бросил на цитадель Корфу, состояла из 30 000 пехотинцев и примерно 3000 кавалеристов. Предположения о численности венецианцев разнятся, но их число, конечно, было меньше. Однако при осадных военных действиях сравнительные силы противников не так важны; важнее их умения в способах нападения и защиты. В этом смысле Венеция могла рассчитывать на знания и навыки одного из величайших военачальников своего времени, маршала Маттиаса Иоганна фон Шуленбурга. Он сражался под командованием герцога Мальборо при Ауденарде и Мальплаке, а после заключения мира поступил на службу в Венеции. Большую часть зимы он провел, укрепляя оборонительные сооружения на Корфу, и, хотя не смог предотвратить высадку турецкого войска, сумел встретить его такой системой защиты, с которой оно прежде не встречалось.

Осада продолжалась на протяжении самых жарких месяцев лета, однако в начале августа стали поступать сведения, воодушевившие защитников и, должно быть, вогнавшие в уныние турок: Венеция заключила союз со Священной Римской империей, и та вступила в войну. Уже почти ставший легендой принц Евгений вновь отправился в поход. Он разбил турецкое войско, весьма уместно сделав это при Карловице – том самом городе, где 18 лет назад турки подписали договор, который теперь так позорно нарушили; вскоре после этого он нанес им еще более сокрушительное поражение при Петервардейне (совр. серб. Петроварадин), где захватил 200 пушек, потеряв при этом менее 3000 человек при 20 000 погибших у турок.

Вероятно, эта неожиданно возникшая необходимость сражаться на двух фронтах одновременно навела турецкого командующего на мысль, что если не захватить Корфу быстро, то его вряд ли удастся захватить вообще. В ночь на 18 августа он дал сигнал к всеобщей атаке, которая, как всегда, началась под аккомпанемент оглушительного барабанного боя, труб, огня из ружей и пушек, страшных воплей и боевых кличей – простой психологический прием, однако вполне эффективный. Шуленбург и его генерал-проведитор Антонио Лоредан немедленно заняли свои места, призвав всех жителей острова – женщин, детей, стариков, больных, священников и монахов – на оборонительные сооружения. Шесть часов спустя отчаянная схватка все еще продолжалась; ни одна из сторон не получила никаких явных преимуществ, и Шуленбург решил сделать ставку на внезапную вылазку. Взяв с собой 800 отборных воинов, он незаметно вышел из крепости через небольшой подземный выход и напал на турецкий фланг с тыла. Успех был немедленным и оказал решающее действие: застигнутые врасплох турки бежали, побросав оружие и амуницию. Их соратники, осаждавшие другие части крепостной стены, были удивлены и озадачены, увидев провал наступления, и тоже отступили, сохранив, однако, порядок. На следующую ночь, словно для того, чтобы закрепить успех венецианцев, разразился шторм такой силы и ярости, что за несколько часов турецкий лагерь превратился в болото, траншеи – в каналы, палатки были изорваны в клочья или целиком взлетали в воздух, когда их крепежные тросы лопались словно нитки, и штормовой ветер уносил их прочь. Стоявшие на рейде турецкие корабли срывало с якорей, они сталкивались друг с другом и разбивались в щепки.

Когда с наступлением рассвета стал виден весь масштаб катастрофы, мало кто среди прежних осаждавших желал хоть одну лишнюю минуту оставаться на острове, где словно сами боги ополчились против них. Через несколько дней в турецкий лагерь пришел приказ немедленно возвращаться. Корфу был спасен; Шуленбург получил в награду украшенный драгоценными камнями меч, пожизненную пенсию в 5000 дукатов и почести в виде статуи, воздвигнутой при его жизни в старой крепости[363]; турки же отправились восвояси и больше никогда не пытались расширить свои владения за счет христианской Европы.

Снятие осады было настоящей победой, и ее воздействие на моральный дух венецианцев оказалось огромно. Той зимой рабочие арсенала трудились день и ночь, и в начале весны новый флот из 27 кораблей под командованием блестящего молодого адмирала Людовико Фланджини отправился из Занте в Дарданеллы. 12 июня 1717 г. он вступил в прямое столкновение с турками, и в сражении, длившемся несколько дней, одержал великолепную победу, омраченную лишь гибелью Фланджини, который после смертельного ранения стрелой настоял, чтобы его отнесли на квартердек, откуда стекленеющими глазами наблюдал за последними стадиями битвы. Месяц спустя у мыса Матапан турецкий флот вновь был разбит и обращен в бегство – на сей раз Андреа Пизани, который направился на север и сумел отвоевать и Превезу, и Войницу до наступления зимы. В Далмации Альвизе Себастьяно Мочениго (будущий дож Альвизе III) сообщал о схожих победах. К тому времени и принц Евгений отбил важнейшую речную крепость Белград, так что турки оказались под угрозой со всех сторон.

Продлись война еще один сезон и сумей венецианцы сохранить динамику, Морея вполне могла бы вновь оказаться в их власти, хотя сомнительно, чтобы это было