Век Людовика XIV. История европейской цивилизации во времена Паскаля, Мольера, Кромвеля, Мильтона, Петра Великого, Ньютона и Спинозы: 1648—1715 гг. - Уильям Джеймс Дюрант

тела". 68 Дефо считал, что деньги, потраченные на шарлатанов, могли бы покрыть государственный долг. 69 Фламстид, королевский астроном, преодолевал многие мили, чтобы его спину погладил знаменитый шарлатан Валентин Грейкейкс, который предлагал так просто вылечить золотуху. Возможно, Флэмстид был в числе 100 000 человек, которых Карл II приласкал от золотухи - "королевского зла". За один 1682 год покладистый правитель прикоснулся к 8500 страдальцам; в 1684 году толпа желающих попасть к нему была так велика, что шестеро больных были затоптаны насмерть. Вильгельм III отказался продолжать спектакль. "Это глупое суеверие", - воскликнул он, когда толпа осадила его дворец. "Дайте беднягам немного денег и отправьте их прочь". В другой раз, когда его умоляли возложить руку на больного, он уступил, но сказал: "Дай Бог вам здоровья и больше разума". Люди осудили его как неверного. 70

Недостатки личной гигиены и общественной санитарии сотрудничали с живучей изобретательностью болезни. Проституция распространяла сифилис в городах и лагерях. Особенно распространена она была среди актеров и актрис, как мы узнаем из тонкой истории в "Мадам де Севинье" об "одном игроке, который, решив жениться, хотя и страдал от опасного заболевания, один из его компаньонов сказал ему: "Боже! Неужели ты не можешь подождать, пока не вылечишься? Ты погубишь всех нас". 71 Французский генерал Вандом появился при дворе без носа, принеся его в жертву спирохетам. 72 Рак был на подходе; мадам де Моттевиль описывает рак груди. 73 Желтая лихорадка была впервые описана в 1694 году. Особенно широко оспа была распространена в Англии; лекарство от нее еще не было известно; от нее умерла королева Мария и сын Мальборо. Эпидемии, особенно малярии, охватывали целые страны; в 1657 году, по словам Томаса Уиллиса, почти вся Англия представляла собой больницу, где лечили малярийную лихорадку. 74 Чума опустошила Лондон в 1665 году, убила 100 000 человек в Вене в 1679 году и 83 000 в Праге в 1681 году. 75 Профессиональные заболевания росли вместе с развитием промышленности: Бернардино Рамаццини, профессор медицины в Падуе, в 1700 году выпустил классический трактат "De morbis arttficum" о вреде химикатов, содержащихся в красках, для маляров - сурьмы, для каменщиков и шахтеров - туберкулеза, для гончаров - головокружения, для печатников - глазных болезней, для врачей - ртути, которую они применяли.

В условиях невежества и нищеты медицинская наука медленно развивалась. Жажда денег мешала профессии; некоторые врачи, успешно излечившие больных, отказывались сообщать другим врачам о методах лечения, которые они использовали. 76 Члены Королевского общества, занимавшиеся медициной, поднялись над этой жадностью и ревностно делились своими открытиями с коллегами. Теперь существовали хорошие медицинские школы, такие как в Лейдене, Болонье и Монпелье; для легальной медицинской практики в Западной Европе требовалась степень, полученная в признанном учебном заведении. Преподаватели этого искусства продолжали делить его на две школы лечения. Борелли отстаивал "ятрофизическую" терапию, предлагая рассматривать болезни как нарушения в механизме организма. Сильвиус, развивая аргументы Парацельса и Гельмонта, отстаивал "ятрохимический" метод использования лекарств для борьбы с нарушениями в "гуморах" организма; большинство из них, по его мнению, связано с повышенной кислотностью. Более плодотворными, чем эти общие теории, были открытия в области причин конкретных заболеваний; так, Сильвиус впервые описал бугорки в легких и связал эти болезненные образования с чахоткой.

Одним из самых фундаментальных открытий этой эпохи стала работа замечательного иезуита Афанасия Кирхера из Фульды, математика, физика, востоковеда, музыканта и врача, который, по-видимому, первым использовал микроскоп для исследования болезней. 77 С его помощью он обнаружил, что в крови жертв чумы содержится множество "червей", невидимых невооруженным глазом. Подобные животные особи он видел в гниющей материи и приписывал гниение и многие болезни их деятельности. О своих выводах он сообщил в книге Scrutinium pestis (Рим, 1658), где впервые в явном виде изложил то, что Фракасторо лишь предположил в 1546 году, - доктрину, согласно которой передача вредоносных организмов от одного человека или животного к другому является причиной инфекционного заболевания. 78

Медицина отставала от медицинских исследований, поскольку те, кто преуспел в исследованиях, как правило, составляли отдельный класс, отличный от тех, кто занимался практикой, и их общение было несовершенным. Некоторые средневековые лекарства все еще назначались. Обри рассказывает о несвоевременном успехе: "Одна женщина... пыталась отравить своего мужа (страдавшего водянкой), сварив жабу в его похлебке; это его вылечило, и это послужило поводом для открытия лекарства". 79 Во второй половине XVII века в фармакопею вошли некоторые новые лекарства: ипекакуана, каскара, перечная мята... Голландские врачи, отдавая предпочтение голландской торговле, прописывали чай почти как панацею. 80

Два голландца были величайшими учителями медицины той эпохи: Сильвиус и Бурхааве, оба из Лейдена. Герман Бурхааве преподавал химию, физику и ботанику; к нему приезжали ученики со всей Северной Европы; он повысил статус клинической медицины, беря своих зрелых учеников с собой в ежедневный обход больничных коек, обучая их непосредственному наблюдению и специфическому лечению каждого отдельного случая. Его труды были переведены на все основные европейские языки, даже на турецкий; его репутация достигла самого Китая.

В Англии лучшим представителем клинической медицины стал Томас Сайденхем. После двух стажировок в Оксфорде, разделенных сроками службы в армии, он обосновался в Лондоне в качестве врача общей практики. Имея мало теории и много опыта, он пришел к своей философии болезни, которую он определил как "усилие природы, стремящейся всеми силами восстановить здоровье пациента путем устранения болезнетворной материи". 81 Он различал "основные" симптомы, вызванные чужеродным веществом, и "случайные", вызванные сопротивлением организма этому веществу; таким образом, лихорадка - это не болезнь, а приспособление организма к самозащите. Задача врача - помочь этому процессу защиты. Поэтому Сиденхем восхвалял Гиппократа как "отца медицины".

От искусства требовалось не больше, чем помогать природе, когда она томилась, и сдерживать ее, когда ее усилия были слишком бурными. ... . . Ибо этот проницательный наблюдатель обнаружил, что природа сама прекращает болезнь и излечивает ее с помощью нескольких простых лекарств, а иногда и вовсе без всяких лекарств". 82

Отличие Сиденхема заключалось в том, что он признавал, что каждое серьезное заболевание имеет множество разновидностей; он изучал каждый случай с его клинической картиной, чтобы диагностировать особую форму заболевания; и подбирал лечение в соответствии с конкретными отличиями недуга. Так он отделил скарлатину от кори и дал ей современное название. В своей профессии он был известен как "английский Гиппократ", поскольку подчинял теорию наблюдениям, общие идеи - конкретным случаям, а лекарства - естественным средствам лечения. Его Processus Integri на протяжении столетия оставался руководством по терапии для английских