Книга жизни. Воспоминания и размышления. Материалы к истории моего времени - Семен Маркович Дубнов

надежда. Учредительное собрание, о котором мечтали поколения, «открылось» вчера при жалком составе 30 депутатов, которые, конечно, решили отложить настоящее открытие до появления правомочного числа. Одни депутаты еще не избраны (во многих местах идут выборы), другие не успели приехать, третьи прячутся от арестов. Приехавших московских депутатов к.-д. вчера большевики арестовали, невзирая на депутатскую неприкосновенность...

Заглянул сейчас в записи зимы 1890/91 г. 14 ноября 1890 г. впервые посетил Абрамовича. Помню тот вечер... 27 лет минуло, и сейчас приходится жить среди ужасов охлократии, в той самой столице, откуда был изгнан в октябре 1890 г. царской полицией «бесправный еврей»...

6 декабря (утро). Топил свое горе в византийской эпохе... А в промежутки было страшно. Ежедневные «пьяные погромы»: солдаты и чернь грабят винные погреба и магазины, перепиваются, ведут перестрелку с красногвардейцами, убивают и ранят прохожих. Политика «народных комиссаров» упразднила своими декретами все: собственность, суд, городское управление, свободу печати и всякие другие свободы, кроме свободы грабежа и насилия. Ежедневные аресты, обыски, угрозы «гильотиною на Дворцовой площади», Кадеты объявлены «врагами народа» и прячутся от арестов. Им и умеренным социалистам большевики готовят участь жирондистов{623}...[73]

Английские войска вступили в Иерусалим. Кончилась турецкая эпоха Палестины: 1517–1917, ровно 400 лет. Под влиянием агитации сионистов наша масса уже верит в свободную еврейскую Палестину, но будет, конечно, разочарована. Кой-какие перспективы, однако, открываются для нашего палестинского центра, и это светлая точка в египетском мраке...

Вечером. На прошлой неделе была Ханука. Хотелось согреть душу воспоминаниями... Два раза были внуки, я зажигал им хануковские свечи. Аля вспоминал о прошлогодней иллюминации. Он у нас обедает и проводит полдня по субботам, это для него лучший день в неделю, и в эти часы он уже меня заставляет соблюдать «субботний отдых». Иногда в глубокой тоске пою ему песню; он любит слушать «Брожу ли» и т. п. Вспомнились мне сейчас волнующие строки Фруга к ребенку:

Когда-нибудь, придет пора, ты взор пытливый

На строки скорбные случайно наведешь.

Тогда... ты все, дитя, поймешь:

Поймешь, какими я сомненьями томился,

О ком тогда так жарко я молился,

Чего у неба я просил...

Думаю о скорбных зимах последних военных лет... Помню, как в такие декабрьские дни я терзался унижениями права жительства. Куда больше терзаюсь в нынешней «свободной России», где царит толпа самодержцев...

Около этого времени я потерял из виду М. М. Винавера, одного из лучших лидеров партии к.-д. Он скрывался в Петербурге, затем и Москве, пока не уехал на юг и позже стал членом правительства эфемерной Крымской Республики.

14 декабря. Надвигается полный голод вместо нынешнего полуголода. Украина, Дон, Кавказ, Сибирь отказываются посылать хлеб большевистскому Петербургу; отовсюду кричат: только Учредительному собранию дадим хлеб!.. Гражданская война продолжается... Самовольно демобилизующиеся солдаты опустошают целые города (страшные вести сегодня из Бессарабии о еврейских погромах)... Здесь по улицам вечером опасно ходить: снимают пальто, обувь и отпускают на мороз. Действует «революционный трибунал» с малограмотными судьями из рабочих и солдат. Судят за «контрреволюцию», т. е. контрбольшевизм. Пока приговаривают к тюрьме, скоро начнут рубить головы, по учебнику французской революции. Обезьяны подумывают еще о «конвенте» как противовесе Учредительному собранию...

В перерыве написал кое-что публицистическое[74], а сейчас опять перехожу к арабскому периоду истории...

21 декабря. Углубился в Коран, в еврейские его части... Замыкаюсь, никуда не хожу. Ходить на заседания тяжело и порою опасно в этом разбойничьем вертепе, особенно по вечерам. Не был даже третьего дня на открытии нового Совета еврейской общины, куда я избран недавно...

24 декабря (вечер). Сегодня «Эль моле рахамим» (заупокойная молитва) Абрамовичу в далекой синагоге на Офицерской, а затем торжественное заседание с речами. Головная боль, снежная вьюга и остановка трамваев помешали мне оплакивать публично, но сейчас, очутившись один в квартире, я громко прочел «Эль моле рахамим» старому другу и сильно рыдал в маленькой библиотечной... Начал писать воспоминания о покойном...

29 декабря (утром при лампе). В снежных сугробах, как глухое село, лежал Петербург, без газет по случаю разгула Рождества, без трамваев, среди трескучих морозов, а я писал четыре дня подряд воспоминания об Абрамовиче («Sichronos wegen Mendele»). Четыре дня, с раннего утра до позднего вечера, переживал 13 лет одесской жизни. Вставали картины полудня моего бытия среди нынешнего мрачного вечера, и сердце ныло, и грустный гимн звучал непрерывно, как в храме при богослужении...[75]

30 декабря. Столица мерзнет: нет топлива, сижу в пальто, пальцы стынут, трудно писать. Нет электрического тока, дают только на 3–4 часа в вечер, и большую часть вечера и раннего утра работаю при плохой керосиновой лампочке (при недостатке керосина). Недоедание, конечно, продолжается, что при холоде в квартире истощает организм... При такой обстановке перехожу от личных воспоминаний, согревших душу, на холодные вершины истории, в век Омара и халифов.

1918 г.

7 января (вечер). Кровь, голод, холод, тьма — вот под каким знаком вступаем в новый год. Третьего дня улицы Петербурга обагрились кровью участников мирной манифестации в честь Учредительного собрания: их расстреливала армия большевиков. Единственное заседание Учред. собрания прошло под штыками озверевшей солдатни; вчера уже депутатов не впускали в Таврический дворец, а сегодня вышел декрет Совета народных комиссаров о роспуске собрания.

Сейчас принесли мне весть, от которой леденеет кровь: в больнице матросы убили давно арестованных лидеров к.-д. Шингарева и Кокошкина, перевезенных туда из Петропавловской крепости, — двух благороднейших борцов за свободу, светлые типы жирондистов. Уже несколько дней говорят о возможности избиения всех политических заключенных в тюрьмах, — повторение сентябрьских убийств 1792 г.{624}

...Не хотелось подводить итоги в день нового года. Итог жуткий: потопление революции в грязи низменных инстинктов масс. В 1905 г, растоптали революцию крайние правые, а теперь крайние левые... Но нам (евреям) не забудут участия еврейских революционеров в терроре большевиков. Сподвижники Ленина: Троцкие, Зиновьевы, Урицкие{625} и другие заслонят его самого. Смольный называют втихомолку «центрожид». Позднее об этом будут говорить громко, и юдофобия во всех слоях русского общества глубоко укоренится... Не простят. Почва для антисемитизма готова.

Сравниваю эту кровавую пятницу 5 января с кровавым воскресеньем 9 января 1905 г. Полное сходство царизма и большевизма, но там хоть убийцы испугались теней убитых, а тут продолжают убивать. Там была надежда, вера в народ; эта вера теперь погибла. Надвигается ночь террора. Кто обречен?..

8 января. Вспоминается апрельский день 1906 г. в Вильне. Банкет после выборов в первую Гос. Думу. В своем тосте я, обращаясь к Винаверу, сравнил партию к,-д. с