Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ) - Крис Кельм

Чтобы избежать ненужных трений, старейшины не стали говорить о своем решении Ингусу. И, как вскоре убедился Жарэд, — это было правильное решение. Старик наивно рассчитывал на группу осквернителей могил, отправившуюся в подземелье Древних за мифическим зеркалом Асгира. И при этом настаивал на том, чтобы Духоборцы во главе с Жарэдом Кленовым Листом затаились до поры до времени и обязательно дождались их возвращения. Мол, повелителя центальской нечисти невозможно уничтожить привычными способами…

«Ха! Это мы еще посмотрим!»

Жарэд не собирался прятаться в ожидании кучки авантюристов, которые, к тому же, могли и не вернуться из подземелья. Только полное ничтожество способно усомниться в собственных силах, обладая самым совершенным оружием, доставшимся в наследство от Древних.

Жарэд с нетерпением и напряжением всматривался в развалины, пересчитывая возвращавшихся соратников. Восемь. Все.

Облегченно вздохнув, он занял свое место в кольце Духоборцев, окруживших кристалл на подставке. Трое арбалетчиков и еще двое совсем молодых кудомцев, не принимавших участие в ритуале, должны будут обеспечить безопасность группы на тот случай, если пожалуют духи. Деревянные стражи — хорошая защита против лесных духов, но справятся ли идолы с порождениями Центалы? Если нет, то этим пятерым придется туго, так как остальные не смогут им помочь, пока ритуал не будет завершен, а потом у них просто не останется сил.

Духоборцы опустились на колени, скрестили руки, повернув ладони внутрь, едва касаясь пальцами груди, закрыли глаза, сосредоточились. Дыхание стало глубоким и размеренным, мысли отстраненными и размытыми, помыслы чистыми и полными уверенности.

Глубоко вдохнув, Жарэд «запел». Его голос гортанно завибрировал на одной ноте, растревожил тишину разрушенного и вымершего квартала, отразился от покрывшихся Черной Пагубой стен и эхом вернулся к ритуальному кругу. В тот же миг к «пению» присоединился второй Духоборец, взяв тоном повыше, потом третий, четвертый, пятый… Когда все девять голосов слились воедино, Жарэд замолчал, делая вдох, а потом продолжил, уступив очередь следующему. А сам, сложив ладони лодочкой, оттолкнул от себя скопившуюся на кончиках пальцев Силу, отправив ее к кристаллу на подставке. Один за другим Духоборцы повторили его жест, и, когда последний поделился частичкой Силы, офараны тускло засияли. Но это было только начало. Понадобится немало времени и усилий, прежде чем они засверкают в полную мощь.

Такого пения Сандора еще не слышала. Ритуалы, похожие на этот, проводились в заповедных рощах, далеко от людей, потому как простой смертный не смог бы выдержать колебаний, сотрясавших воздух. Даже у бывалых Духоборцев, пошла носом кровь, но они этого не заметили. Это потом, когда ритуал подойдет к концу, навалится неимоверная усталость, придет опустошенность, вернутся чувства, главенствующую роль среди которых займет боль.

А сейчас они «пели», вытягивая Силу из внешнего пространства, накапливали ее и гнали к кончикам пальцев, а потом отправляли к ненасытным кристаллам-офаранам, становившимся все ярче и ярче. Сконцентрировавшись на ритуале, они утратили связь с реальностью, а потому не заметили, как появились разъяренные центальские духи.

Твари нагрянули неожиданно, обрушившись из глубины нависших над городом свинцовых туч на крошечный островок посреди моря продолжавшей разрастаться и уже добравшейся до границ Верхнего Асхонела Черной Пагубы. Неистово визжащая крылатая орда духов ринулась на горстку людей, обступивших черный кристалл на подставке. Одни щелкали клювами, другие скрежетали зубами, клацали клыками, скалили уродливые пасти, топорщили шипы, тянули лапы, вооруженные бритвенно острыми когтями. Казалось, безумцы, осмелившиеся высунуться из своих нор, обречены. Но, когда до увлеченных ритуалом людей оставалось совсем чуть-чуть, мчавшиеся в первых рядах духи дрогнули и разлетелись в стороны. А те, кто не успел, поплатились за поспешность и самоуверенность. Каждый из Деревянных стражей был окружен невидимым глазу куполом, достаточным, чтобы укрыть под собой человека. Купола стоявших на определенном расстоянии друг от друга Стражей перекрывались, создавая надежную защиту всего «островка». Едва преодолев невидимую границу, торопливые духи вспыхнули серебристым пламенем, сгорели в мгновение ока и осыпались на землю невесомым прахом. Дожидавшиеся развязки Духоборцы с достоинством встретили нечисть, оставшись на своих местах. Разве что у самого молодого из них предательски дернулся кадык. А потом они дружно выстрелили из арбалетов, отправив вслед улетавшим духам помеченные древними знаками стрелы. Каждая из них достигла своей цели: духов разорвало в клочки, не оставив даже памяти об их существовании.

Это была победа. Но никто не сомневался, что духи еще вернуться. А потому защитники тут же перезарядили свое оружие и направили его в сторону возможного появления нечисти.

Духи, как и следовало ожидать, вернулись. Они нагрянули со всех сторон: на большой скорости проносились над головами, хлопали крыльями, верещали и стенали, уносились вдаль, но потом появлялись снова, с другой стороны города. По заваленной битым камнем улице к «островку» сползались, сходились, сбегались чудовища, отличавшиеся друг от друга размером, формой, количеством конечностей, голов, хвостов и сходных лишь в том, что были одинаково безобразны и кровожадны. Но никто из них не смог преодолеть границу, отмеченную Деревянными стражами. Самые глупые или отчаянные с опаской прикасались к смертоносной преграде и тут же отдергивали обожженные и изуродованные конечности. Один из великорослых духов схватил жавшегося к его лапам собрата и швырнул его на «островок». Неудачник превратился в прах прежде, чем успел возмутиться. Это послужило сигналом для остальных любопытных, и они отпрянули от границы, отмеченной Деревянными стражами. Но грозный дух, похожий на вырванное с корнем дерево, не унимался. Он подхватил с земли камень и бросил его в одного из защитников. Булыжник беспрепятственно преодолел невидимую преграду и ударил Духоборца в грудь, проломив ребра. Парень не устоял на месте, отлетел назад и упал на брусчатку, харкая кровью.

Замковую улицу огласил дружный визг беснующихся духов. А потом в людей со всех сторон полетели камни, которых на улице было немерено. Духоборцы успели выпустить по стреле, после чего вынуждены были прикрыться плащами, плохо защищавшими от каменного града. Своими телами они заслонили товарищей, питавших Силой ненасытные кристаллы, и приняли на себя сыпавшиеся отовсюду удары.

С пробитой головой пал еще один из защитников. Несколько камней угодили в спины участников ритуала, кусок кирпича рассек бровь Жарэду, и тонкая струйка крови, словно кровавая слеза потекла по запыленной щеке. Но духоборец в это время пребывал в иной реальности и никак не отреагировал на полученную рану. Продолжая черпать Силу, он, как и его побратимы, невозмутимо продолжал питать разгоравшиеся офараны.

У защитников теперь не было ни времени, ни возможности перезарядить свои арбалеты, и они воспользовались иным оружием. Сначала в толпу духов полетели белые шарики, похожие на кусочки мела. Коснувшись земли или угодив в кого-то из духов, шарики взрывались, испуская густое облачко тонкой пыли. Находившиеся рядом духи завопили от боли, когда их тела покрылись язвами, быстро превратившимися в дыры, которые увеличивались в размерах, соединялись воедино, разъедая тела центальских тварей. Даже отказ от телесной оболочки помог не всем. Несколько духов исчезли, как паутина, угодившая в огненное пламя. Возникшее в их рядах замешательство было усилено полетевшими в толпу кольями, увенчанными четырехглавом. Деревянные стражи испепелили нескольких духов и остались лежать на земле, став непреодолимой преградой на пути порождений Центалы. Они продолжали кидать камни издали, но эффект от этого был уже не тот.

И тут появился ОН.

ПОВЕЛИТЕЛЬ…

Первым его увидел Майрен — Духоборец из Аскона. Он пострадал больше остальных. Коленная чашечка на левой ноге была раздроблена, лицо залито кровью, перебитая камнем левая рука безвольно свисала до земли, когда он, сидя на брусчатке, пытался правой зарядить арбалет. Появление чудовища заставило его замереть. Никогда прежде он не видел ничего подобного. И ни о чем подобном не слышал. Теперь же, увидев его, Майрен понял, что скоро умрет. Обидно, конечно, мог бы жить и жить, но раз уж так сложилось… Будучи коренным кудомцем, он не очень-то верил в Великого Стража. Предки Майрена были уверены в том, что человека породил лес, а после смерти забирал обратно, чтобы спустя какое-то время дать жизнь новому кудомцу. Правда, современная молодежь скептически относилась к верованиям предков, но Майрен не относился к их числу. Он был поборником традиций.