Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ) - Крис Кельм

И наступила тишина.

Мгновением позже в комнату, поджав хвост, вошел знакомый кот.

«Упустил, растяпа».

— Теперь Риммер узнает о наших планах, — заключил Ингус, провожая недовольным взглядом своего защитника.

— Если он пошлет за нами духов… — Растиф не стал договаривать — все итак понятно.

— Я подумаю об этом, пока ты будешь спать…

Риммер все больше и больше пугал Халиуса. За последнее время он превратился в настоящее чудовище. И, сдается, перевоплощение еще не закончено. Существо, восседавшее в кресле, словно на троне, уже нельзя было назвать человеком. Размытые, колеблющиеся контуры тела, постоянно меняющего свою форму. Пронзительный горящий взгляд похожих на раскаленные угольки глаз. Искаженное мировосприятие…

Риммер был постоянно голоден. Одной Силы ему уже было мало. И он, во главе пары-тройки духов, то и дело отправлялся на охоту. А назад возвращался с ног до головы перепачканный кровью. Халиус вынужден был задерживать дыхание, когда к нему обращался Мастер-Тень. Из его пасти несло тошнотворным смрадом. Окрестности Замковой улицы опустели…

«Эти твари сожрали всех тех, кто не успел убежать или спрятаться!»

Да и духи менялись не в лучшую сторону. Кажется, они пристрастились к Силе и, утаивая чуточку от Повелителя, сами становились сильнее и кровожаднее. Даже недавняя мелочь, не представлявшая еще вчера никакой опасности, сегодня с вожделением поглядывала на людей Халиуса и на него самого исключительно как на источник пропитания. Халиуса пока не трогали. Но двоих его адептов Риммер уже скормил своим прихвостням. Причем, одного из них он прикончил сам и первым напился его крови.

«Великий Страж! Что же будет с нами со всеми?!»

Халиус вынужден был постоянно находится в одном помещении с этим чудовищем. Такова была его воля. Он устал, хотел есть, спать, но вынужден был сидеть на лавке у входа, готовый исполнить любую прихоть Повелителя. Дух, неотступно следовавший за ним, куда он ни пошел, и сейчас, будучи невидимым, находился где-то рядом.

И это тоже не приносило успокоения.

Радовало лишь одно: Риммер только что сытно поел и теперь переваривал человеческую плоть, то ли в дреме, то ли в забытье. Слева и справа от «трона» замерли телохранители, заметно отожравшиеся за последнее время и пугавшие не меньше, чем их хозяин.

Появился дух, шпионивший за Заклинателями.

«Только его не хватало!»

Всякий раз, когда появлялся этот ублюдок, у Халиуса начинались неприятности.

Однако в этот раз дух не стал спешить к Повелителю. Зависнув на пороге, он пристально осмотрел Риммера, а потом…

…подлетел к нему, к Халиусу и, зависнув над плечом, принялся нашептывать ему на ухо.

Цанхи слушал его — и понимал! И чем дольше слушал, тем больше становись его глаза, а в глубине души зарождалась…

НАДЕЖДА…

Когда я проснулся, солнце уже висело над притихшим городом. В гостиной моего пробуждения дожидались Винеар, Арсиги и Феденор. Лекарь сидел за столом. Рядом с табуретом стоял заплечный мешок, в который Винеар собрал свои зелья. Коротышка нетерпеливо мерил помещение шагами. Букинист стоял у окна, глядя на безлюдную улицу.

От завтрака я частично отказался: некогда было рассиживаться, поэтому я залпом выпил сфант, а из куска хлеба, сыра и колбасы сварганил бутерброд, который решил умять в пути.

Прежде чем покинут дом букиниста, я обратился к нему с просьбой:

— Если объявится Жагридер, передайте ему, что мне удалось добыть ключ, о котором он говорил.

— Хорошо, — согласился Феденор.

Втроем мы вышли в город и беспрепятственно добрались до улицы Белых Голубей, где нас уже ждали.

В жилище Ингуса мы не стали заходить, остались стоять перед домом. Наконец, появился Растиф, а следом за ним вышло еще десятка два человек. Некоторые из них были вооружены небольшими арбалетами. В остальном же оружия у них, кроме ритуальных ножей, не было.

Неужели все пойдут с нами?

Хорошо бы, в такой компании чувствуешь себя увереннее.

Но моя радость оказалась преждевременной.

— Риммеру стало известно о наших планах, — сказал мне Ищейка, когда мы двинулись в сторону Асхонельских ворот.

— Откуда? — Я несильно удивился. Мастер-Тень и его прихвостни постоянно шли за нами попятам.

— Он подослал к нам духа-лазутчика, которому удалось подслушать мою с Ингусом беседу и сбежать к своему повелителю.

— Значит, у деревни нас будет поджидать орава духов, — заключил я.

— Надеюсь, что нет, — пожал плечами Растиф. — Еще ночью Ингус послал к логову Риммера отряд Духоборцев. Они попытаются отвлечь на себя центальскую нечисть, а заодно подготовиться к ритуалу, с помощью которого, возможно, удастся избавиться от духов.

— Так, может быть, они и самого Риммера угомонят? — с надеждой спросил я.

— Нет, Риммер им не по зубам.

— Жаль. — Я почти поверил в то, что нам не придется лезть в подземелье. — А эти пойдут с нами? — кивнул я на молчаливо шагавших впереди Духоборцев.

— Нет. Это подкрепление, прибывшее на рассвете из Кудома. Они проводят нас до ворот, а потом отправятся на Замковую улицу.

— Жаль.

Дальнейший путь мы проделали молча. Каждый думал о своем. Наконец, подошли к перекрестку. Медная улица вела к Асхонельским воротам, а Овражная уходила на восток, где пересекалась с Замковой.

Я совсем недавно бывал на этом перекрестке, но с тех пор в этой части квартала произошли заметные изменения. Там, на востоке, где находилось логово Риммера, происходило нечто, кардинально менявшее облик города. Черная, похожая на плесень субстанция покрывала брусчатку, карабкалась на стены домов, заползала в разбитые окна. Причем, происходило это на наших глазах. Я видел, как чернота, словно раковая опухоль медленно, но неизбежно расползается во все стороны и пожирает город. Покрытый ею камень трещал и лопался, древесина превращалась в труху и рассыпалась, редкие деревья и кустарники умирали. Краем глаза можно было заметить шнырявшие из переулка в переулок тени, но стоило посмотреть на них в упор, как они исчезали. Над крышами домов, оглашая окрестности противным визгом, то и дело пролетали духи, то ли патрулировавшие территорию, то ли высматривавшие добычу. Усугубляло тревожную картину хмурившееся небо, затянутое мрачными серыми тучами.

Мы, не сговариваясь, разделились на две группы. Одной предстояло спуститься в подземелье Лодуса — если это было оно, — другая же должна была отправиться на помощь находившимся где-то недалеко от эпицентра поглощавшей квартал черноты собратьям…

Если они были еще живы.

Жарэд — старший второй группы — что-то сказал троим своим спутникам, и они присоединились к нам.

— Возможно, в подземелье вам понадобится помощь Духоборцев, — сказал он нам и, развернувшись, первым пересек границу квартала, оскверненного центальскими духами. Чернота под его ногами прянула в стороны, обнажив чистый участок брусчатки. Но тут же сомкнулась за его спиной сплошным шевелящимся ковром. Его спутникам не удалось добиться того же эффекта. Мрачная субстанция липла к их подошвам, словно патока, тянулась к ним тонкими усиками, карабкалась по ногам вверх. Лишь щепотка какого-то порошка смогла разогнать черноту, сгустившуюся и недовольно заколыхавшуюся по-над стенами домов. Так они и шли дальше, время от времени посыпая улицу порошком, пока не скрылись за поворотом. Чернота снова заполнила улицу и продолжила свое наступление на Сандору.

Мы проводили взглядами отважных Духоборцев и продолжили путь к воротам.

На скамье перед опустевшей казармой стражи Нижнего Асхонела сидел Марэген. В отличие от нас, он со знанием дела подготовился к предстоящей экспедиции. На нем был нагрудник из толстой кожи, на поясе меч и кинжал, за спиной каплевидный деревянный щит, на плече моток веревки и дорожный мешок.

— Что так долго? — предъявил он вместо приветствия.

Никто не ответил. Растиф, окинув его придирчивым взглядом, спросил:

— У тебя есть разрешение на ношение оружия?

— Конечно… нет. А это кто такие? — поинтересовался скорд, кивнув на наших спутников.

— Друзья, — коротко ответил Растиф.

— Ну-ну, — кивнул скорд. — Чем больше народу, тем больше шансов, что хоть кто-нибудь вернется живым.

Да уж, умеет человек подбодрить…

Даже острый на язык Арсиги уныло промолчал.

Асхонельские ворота были распахнуты настежь — заходи, кто хочет. Только нужно быть полным идиотом, чтобы в сложившихся обстоятельствах лезть в обреченный город. Предместья тоже опустели: местные жители увели весь скот, и даже домашней птицы не было видно. Дома выглядели брошенными наспех — раздолье для мародеров. Но и они не решались показаться на улицах в этот ненастный день.