Далекие Шатры - Мэри Кайе

Букта безошибочно привел их к единственному в засушливом горном краю месту, где они могли утолить жажду и собраться с силами, чтобы продолжить путь. Но одному из них было суждено навеки остаться здесь…

Дагобаз не мог увидеть прудик, потому что Аш шел впереди, ведя его в поводу. Но должно быть, конь почуял воду, и он тоже умирал от жажды и изнемогал от усталости. Лошадка Букты, хорошо знавшая горную местность и успевшая хорошо отдохнуть и вволю напиться в тот день, стала спускаться по крутому каменистому склону по-кошачьи легкой поступью. Но Дагобаз, из-за жажды забывший об осторожности, держался на ногах не так твердо. Он нетерпеливо рванулся вперед, застав своего усталого хозяина врасплох, беспомощно заскользил вниз, взрывая копытами сухую землю и щебень в отчаянных попытках найти опору и волоча за собой Аша, и в конце концов тяжело рухнул среди валунов у самой воды.

Анджали умудрилась отскочить на безопасное расстояние, а Аш отделался несколькими синяками и незначительными царапинами. Но Дагобаз не смог встать: он сломал правую переднюю ногу, и помочь ему никто не мог.

Произойди такое на равнине, коня можно было бы довезти до фермы Сарджи и поручить заботам опытного ветеринара. Он навсегда остался бы хромым и уже не смог бы носить на себе седока, но, по крайней мере, провел бы остаток жизни на почетной пенсии, среди тенистых деревьев на пастбищах.

Поначалу Аш отказывался верить в случившееся. А когда поверил, у него возникло такое ощущение, будто все события того дня – долгие часы ожидания на террасе чатри, убийство Шушилы, бешеная скачка по долине и смерть Манилала – постепенно накапливались, пока бремя переживаний не стало непосильным. Оно сломило Аша, повергло на колени рядом с упавшим конем, и он обнял руками припорошенную пылью, исчерченную струйками пота голову Дагобаза, уткнулся в нее лицом и расплакался навзрыд, как плакал лишь один раз в своей жизни: в то утро, когда умерла Сита.

Неизвестно, как долго Аш оставался бы там, ибо он потерял счет времени. Но в конце концов чья-то рука легла ему на плечо, и голос Букты сурово проговорил:

– Довольно, сахиб! Уже смеркается, а нам надо уйти отсюда, пока не сгустилась непроглядная тьма: это место хорошо просматривается со всех сторон, и, коли нас застигнут здесь, мы окажемся в ловушке, из которой не выберемся никакими силами. Нам нельзя останавливаться, пока мы не поднимемся выше в горы, где будет безопаснее.

Аш с трудом поднялся на ноги и несколько мгновений стоял с закрытыми глазами, отчаянно пытаясь совладать с собой. Потом он наклонился и вынул мундштук, снял сбрую, ослабил подпругу, чтобы Дагобазу было удобнее. Отвязав от седла флягу с водой, он вылил тепловатое содержимое на землю и набрал холодной воды из озерца.

Он напрочь забыл о своих собственных потребностях, но знал одно: Дагобаза довела до беды жажда и ее надо утолить. Вороной конь, оглушенный падением, страдал от боли, но с благодарностью выпил воду. Когда фляга опустела, Аш отдал ее через плечо, чтобы в нее снова набрали воды; он не оборачивался и не сознавал, что то не Букта, а Анджали стоит рядом с ним и раз за разом наполняет сосуд.

Букта тревожно наблюдал за тем, как быстро угасает свет. Увидев, что Дагобаз больше не хочет пить, он шагнул вперед:

– Предоставьте это мне, сахиб. Он ничего не почувствует, уверяю вас. Посадите рани-сахиб на моего пони и отойдите немного.

Аш повернул голову и резко сказал:

– В этом нет необходимости. Если я смог застрелить молодую женщину, безусловно, я в силах сделать то же самое для моего коня.

Он вынул револьвер, но Букта протянул руку и серьезно проговорил:

– Нет, сахиб. Будет лучше, если это сделаю я.

Несколько долгих мгновений Аш смотрел на него, а потом глубоко вздохнул:

– Да, ты прав. Но я останусь здесь: если я отойду, он попытается встать и последовать за мной.

Букта кивнул, и Аш отдал револьвер, а потом опустился на колени, чтобы погладить усталую голову Дагобаза и прошептать нежные слова ему на ухо. Дагобаз потерся мордой о плечо хозяина и тихонько заржал в ответ, а когда грохнул выстрел, он только дернулся раз – и все.

– Пойдемте, – коротко сказал Букта. – Пора уходить. Мы возьмем седло и сбрую?

– Нет. Оставь их.

Аш медленно и неловко, точно древний старик, поднялся на ноги и шаткой поступью дошел до озерца. Бессильно рухнув на колени, он опустил лицо в воду и принялся жадно пить огромными глотками, точно умирающее от жажды животное, обильно смачивая голову и плечи, смывая пыль, слезы и любимый, знакомый запах Дагобаза. Утолив жажду, он встал и резко помотал головой, стряхивая воду с волос и лица. Анджали уже сидела на пони, и Букта молча повернулся и зашагал вверх по крутому склону в сгущающихся сумерках.

Наткнувшись ногой на какой-то предмет, Аш опустил глаза и увидел пустую флягу. Он предпочел бы оставить ее здесь, поскольку после всего случившегося никогда уже не сможет пить из нее, не вспоминая с болью в сердце всю стремительность, красоту и силу, которые воплощал собой Дагобаз. Но у них не будет воды, пока они не доберутся до родника среди деревьев, а он находится во многих милях отсюда. Джали начнет мучиться жаждой раньше. Аш поднял флягу, снова наполнил, закинул за плечо и двинулся вслед за спутниками, не оглядываясь на Дагобаза, спавшего вечным сном в тени скал.

К тому времени, когда они достигли гребня горы, в небе высыпали звезды, но Букта продолжал быстро идти вперед и остановился только потому, что Анджали заснула в седле и непременно свалилась бы с лошади, если бы они в тот момент не двигались по горизонтальному участку местности. Но даже тогда он настоял на том, чтобы они расположились на ночь между громадными валунами, стоявшими кружком посреди широкого пласта сланцеватой глины, хотя место было труднодосягаемым и не особо удобным.

– Здесь вы сможете спать, ничего не опасаясь, – сказал Букта. – И вам не придется нести дозор: даже змея не приблизится к вам, не задев эти камни, которые сразу покатятся вниз и разбудят вас своим грохотом.

Он с ласковыми уговорами провел пони через предательски скользкий участок и, поставив его на привязь на травянистом склоне за дальней границей глиняного пласта, вернулся, чтобы расчистить пространство между валунами от крупных камней и устроить спальное место для Анджали. Покончив с этим, Букта достал пищу для всех них: чапати, испеченные им сегодня утром, пекору, холодный рис и хулду, которую Сарджи купил в городе и торопливо переложил в переметные сумы к Букте, когда было решено, что они с Гобиндом останутся прикрывать отход товарищей.

Ни Аш, ни Анджали с утра ничего не ели, но оба находились в состоянии тяжелого нервного и физического истощения и не чувствовали никакого аппетита. Букта заставил обоих поесть, сердито сказав, что им понадобятся все силы, коли они надеются завтра преодолеть значительное расстояние. Нет ничего глупее, чем морить себя голодом, потому что они совсем ослабеют и таким образом посодействуют врагу.

– И помимо всего прочего, после легкой закуски вы будете спать крепче и проснетесь освеженными.

Они съели, что смогли, а потом Джали свернулась калачиком на попоне, постеленной для нее Буктой, и мгновенно заснула. Старый шикари одобрительно хмыкнул и, заставив сахиба последовать примеру девушки, повернулся, намереваясь двинуться прочь.

– Ты возвращаешься за ними? – приглушенным голосом спросил Аш.

– А как иначе? Мы условились, что я встречу их в конце каньона и что пойду обратно сразу, как только доведу вас и рани-сахиб до этого места, безопаснее которого нет в этих горах.

– Ты идешь пешком? – спросил Аш, вспомнив, что пони стоит на привязи за дальней границей глиняного пласта.

Букта кивнул:

– Пешком получится быстрее. Если ехать верхом, придется ждать восхода луны: сейчас еще слишком темно для верховой езды. Но луна взойдет только через час, а я к тому времени рассчитываю добраться если не до самого ущелья, то до места, откуда оно уже видно. Кроме того, в этих горах не поведешь в поводу сразу двух лошадей, а может статься, либо сирдар-сахиб, либо хаким ранен или обессилен до крайности, и, коли так, я смогу вести в поводу его лошадь. Если все сложится удачно, мы вернемся до полуночи и двинемся дальше с первым проблеском зари. Так что постарайтесь выспаться, пока у вас есть такая возможность, сахиб.

Букта взял на плечо винтовку и пошел, осторожно ступая по сухой глине, которая трещала, расслаиваясь и осыпаясь под босыми мозолистыми ногами. Треск прекратился, когда Букта вышел на травянистый участок склона, а мгновение спустя он растворился в тусклом свете звезд, и в ночи снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь шепотом ветра да тихим хрустом высохшей на солнце травы, которую щипал пони.

У Аша не было сна ни в одном глазу, но он понимал, что Букта прав и надо по возможности выспаться, а потому лег среди огромных валунов, сомкнул веки и попытался расслабить напряженные мышцы и не думать вообще ни о чем. Слишком много мучительных мыслей теснилось у него в уме: Шушила, Манилал, а теперь еще и Дагобаз… Но видимо, он устал гораздо сильнее, чем ему казалось. Сон быстро одолел его, а когда он увидел знакомый кошмар и проснулся, обливаясь холодным потом от ужаса, луна уже стояла высоко в небе и заливала горы серебряным светом.