Далекие Шатры - Мэри Кайе

Никто серьезно не пострадал, но фонтан пыли, земли, камней и мусора, внезапно и совершенно неожиданно взметнувшийся всего в нескольких шагах перед ними, страшно испугал и без того перевозбужденных лошадей, которые мгновенно взвились на дыбы и понесли. Несколько всадников выпали из седла, а к тому времени, когда остальные поймали и успокоили обезумевших от страха скакунов, беглецы уже промчались через ущелье и понеслись быстрее ветра по длинной прямой долине.

Это была невероятная скачка: наводящая ужас, бьющая по нервам, но одновременно наполняющая душу таким диким весельем, что, если бы не Джали, Аш испытывал бы от нее наслаждение. Сарджи, тот точно испытывал: он смеялся, пел во все горло и погонял Моти Раджа ободряющими возгласами и разными нелепыми ласковыми словами. Дагобаз тоже чувствовал себя в своей стихии, и если бы Аш отпустил поводья, он бы намного обогнал своих спутников на первой же полумиле. Но, охваченный тревогой за Джали, Аш крепко сжимал поводья, придерживал коня и каждые несколько секунд оглядывался, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке.

Ветер сорвал ткань с ее лица, и Аш увидел, что оно хранит спокойное, сосредоточенное выражение: бледная маска, только глаза горят. Она управляла лошадью с ловкостью, какая сделала бы честь ее деду-казаку, и Аш внезапно почувствовал глубокую благодарность к этому старому разбойнику и к отцу Джали, старому радже, который, несмотря на возражения Джану-рани, настоял на том, чтобы маленькую Каири-Баи обучили верховой езде. «Да благословит его Бог, где бы он ни находился сейчас», – пылко подумал Аш.

Гобинд тоже был хорошим наездником. Но вот Манилал сидел в седле посредственно и явно начинал уставать. Однако он с угрюмой решимостью цеплялся за поводья, предоставляя все остальное лошади. Насколько они могли видеть сквозь клубящееся за ними облако пыли, погоня все еще не оправилась от замешательства и отстала слишком далеко, так что не представляла серьезной угрозы.

Избегая ухабистой, изрытой колеями дороги, они держались на изрядном расстоянии слева от нее – именно по левую руку находился выход на тайную тропу Букты – и уже преодолели две трети пути, когда лошадь Анджали попала ногой в крысиную нору и рухнула наземь, а Анджали перелетела через ее голову и плашмя упала в пыль.

От удара у нее перехватило дыхание, и она лежала неподвижно, судорожно хватая ртом воздух, а лошадь поднялась на ноги и встала над ней, опустив голову и тяжело дыша. Манилал, скакавший следом, яростно дернул за левый повод, чтобы не наехать на Анджали, проскочил в нескольких дюймах от нее и помчался дальше на обезумевшей от страха, вышедшей из повиновения лошади, вцепившись в луку седла. Но остальные трое остановились и вернулись назад.

Спрыгнув с Дагобаза, Аш подхватил Джали на руки, и на какой-то ужасный, леденящий душу миг ему показалось, что девушка не дышит. Но одного взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться в обратном, и он круто развернулся с ней на руках и увидел, что преследователи по-прежнему скачут за ними и стремительно приближаются.

Гобинд тоже смотрел назад. Он не спешился, но держал поводья Дагобаза и Моти Раджа, пока Сарджи обследовал пострадавшую лошадь. Гобинд молчал – необходимости в словах не было, все прекрасно сознавали опасность.

– Она сильно растянула левую переднюю ногу. Дагобазу придется нести двоих. Дай мне рани, а сам садись в седло. Живо!

Аш подчинился. Джали все еще не пришла в себя после падения, но уже обрела способность дышать и не потеряла самообладания. Когда Сарджи закинул ее на круп Дагобаза, она обеими руками крепко обхватила Аша за талию, и они рванули с места и снова понеслись во весь опор вслед за Манилалом, который находился далеко впереди. Гобинд и Сарджи держались на корпус позади, на изрядном расстоянии справа и слева от них, чтобы не задыхаться от взметаемой ими пыли.

Дагобаз словно не почувствовал дополнительного веса и без всяких усилий летел вперед со скоростью сокола. Но задержка оказалась роковой: из-за нее расстояние между беглецами и преследователями сократилось всего до нескольких сотен ярдов, и вдобавок две другие лошади потеряли темп бешеной скачки, так что Гобинду приходилось вовсю орудовать хлыстом и шпорами, а Сарджи скакал, сгруппировавшись на манер жокея – сильно подавшись вперед и припав к напряженно вытянутой шее Моти Раджа, – и больше не пел.

Аш услышал треск выстрела, увидел фонтанчик пыли, взбитый мушкетной пулей, вошедшей в землю впереди и наискось от них, и понял, что один из преследователей пальнул в них. О чем он думал, когда сажал Джали позади себя? Надо было посадить девушку впереди, чтобы защитить своим телом от пули любого честолюбивого стрелка. Но сейчас уже поздно менять что-либо: они не могут остановиться, и в любом случае риск получить пулю минимален, так как стрелять на полном скаку из громоздких, заряжающихся с дула джезайлов крайне неудобно и перезарядить их в таких условиях невозможно.

Второй выстрел вряд ли последует, но первый, пусть и неудачный, показал, что погоня совсем близко, и заставил Аша вспомнить о собственном револьвере. Зная, что Дагобаз послушается малейшего движения его ноги, он отпустил поводья и лихорадочно порылся за пазухой, а потом толчком колена заставил коня взять немного в сторону от клубящегося за ними пыльного облака, велел Анджали держаться крепче и, развернувшись в седле, выстрелил в человека на поджарой мышастой лошади, который скакал впереди с отрывом в несколько корпусов от группы.

Стреляя, он вовсе не полагался на удачу: Кода Дад-хан был слишком хорошим наставником, и Аш даже не стал смотреть, попал он в цель или нет. Он снова устремил взгляд вперед и в следующий миг услышал глухой удар тела о землю, хриплые яростные вопли преследователей и торжествующий крик, испущенный Сарджи, когда мышастая лошадь без седока галопом пронеслась мимо.

Впереди показался трезубый гребень горы с пластом сланцеватой глины на склоне: бледное пятно в форме наконечника стрелы, точно указывающее местоположение увенчанного пучком травы, испещренного белыми полосами валуна, где – даст Бог! – шикари Букта все еще ждет их. Букта с лишним дробовиком, двумя коробками патронов к нему и пятьюдесятью винтовочными патронами.

Если бы удалось увеличить отрыв и достичь прохода сквозь каменный завал хотя бы минутой раньше преследователей, они смогли бы отразить нападение любого количества солдат и нанести им такой урон, что к наступлению темноты оставшиеся в живых были бы не в состоянии последовать за ними в горы. Но крики и громовой топот копыт позади звучали все громче, все ближе… и внезапно потрясенный до глубины души Аш осознал: это тот самый сон…

Все это происходило прежде. Много раз. Только на сей раз он не спал. На сей раз он бодрствовал и все было реальным: плоская каменистая равнина, низкие голые горы, оглушительный топот копыт по твердой земле и девушка на крупе, которая в прошлом была Белиндой, – разве что даже тогда волосы у нее были черными.

Кошмар наконец стал явью, и, словно подтверждая это, Джали начала умолять скакать быстрее… еще быстрее. Но когда Аш обернулся с револьвером в руке, то обнаружил, что не может выстрелить: при падении она потеряла тюрбан и ее распущенные волосы развевались на ветру, точно черный шелковый флаг, заслоняя от него мужчин, во весь опор мчавшихся следом за ними.

Явь была страшнее любого сна, потому что Аш знал: на сей раз он не проснется, обливаясь холодным потом от ужаса, но целый и невредимый. И он понятия не имел, чем все закончится. Оставалось только погонять Дагобаза и молиться, чтобы они успели вовремя добраться до укрытия среди камней.

Они въехали в тень высоких хребтов, и солнце скрылось с внезапностью задутой свечи. Цель была близка. Осталось еще полмили… четверть мили… четыреста ярдов… Белые полоски птичьего помета ясно виднелись на фоне фиолетового склона, и рядом с валуном, увенчанным пучком травы, кто-то стоял: человек с винтовкой. Букта, почти невидимый в густой тени в своем серовато-коричневом охотничьем костюме. Значит, он не ушел. Он дождался их и теперь стоял там, вскинув к плечу любимый «ли-энфилд».

На глазах у Аша Букта попадал в белку с пятидесяти шагов и убивал стремительно несущегося в густой траве леопарда с расстояния, вдвое большего. Сейчас, когда освещение благоприятствует и преследователи не знают о присутствии Букты, он наверняка уложит хотя бы одного из них, прежде чем они осознают опасность. Возникшее в их рядах замешательство даст беглецам возможность достичь укрытия.

Оставалось всего-навсего двести ярдов, и Аш невольно рассмеялся, ожидая вспышки дульного пламени. Но выстрела не последовало, и внезапно до него дошло, что Букта не станет стрелять: Сарджи, Гобинд и сам Аш находились на линии огня и загораживали противников столь успешно, что старый шикари не рисковал спустить курок.