Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

– Ладно, Трейси, пока, Трейси, – Золотарёв всё-таки сменил тон на более жёсткий. – Что же ты такой опытный киллер, а сам не взялся, заказ сделал.

– Я никому ничего не заказывал, – медленно ответил Фредди.

– А Ротбуса? Ну, киллер? Сам смотался, алиби себе сделал, а послал других.

«Это я уже слышал, недалеко ж ты от того негра ушёл. Как Джонни говорит? Стандартное мышление. Дурак, на этом меня не прижмёшь. На горячем не взяли, а уж сейчас…»

– Чего ж молчишь?

– Я не знаю, кто убил Ротбуса.

– Думаешь, они твой заказ ещё кому сплавили? – озабоченно спросил Золотарёв. – Это ты на парней зря держишь. Они из твоей воли не выходили. Даром ты, что ли, так о них заботился, курицей-наседкой над ними, как над цыплятами, прыгал. Отец родной, а не пахан. Ну? Не так, что ли? Так. Чего молчишь?

Фредди глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

– Вы же меня не спрашиваете.

– Ловок, – одобрил Золотарёв. – Так ведь о чём спрашивать? Сам подумай. Всё и так ясно. Где лагерник, Трейси?

– Какой лагерник?

– Ну, Трейси, договорились же, – укоризненно сказал Золотарёв. – Не ври, где я знаю правду. Два парня. Один – спальник, другой – лагерник. На перегоне ты их за пастухов держал. И зачем они тебе, тоже ясно. Спальник всегда под рукой должен быть. Конечно, сексуальные потребности – вещь серьёзная и важная. Милашки в городе, а на перегоне спальник удобнее. Раб, что ему прикажешь, то и будет делать. И лагерник зачем тебе, тоже ясно. Парень битый, крови не боится, чужая жизнь ему нипочём, дешевле сигареты. Удобно, кто спорит. И почему оба вместе, тоже ясно. Один заартачится, ты другому мигнёшь, и первого не станет. Спальник с лагерником – враги смертные, – Золотарёв улыбался, разглядывая побледневшее под загаром лицо и светлые до прозрачности глаза с крохотной точкой зрачка. – Сильно их лупцевать пришлось, чтоб друг друга без приказа не прирезали, а? Ладно, Трейси, это были твои проблемы. Спальника можешь оставить себе, раз он тебе так понравился. А лагерника придётся отдать. Оба парня были в Джексонвилле. Где лагерник сейчас?

– Не знаю, – и глядя в это самодовольное гладкое лицо. – Я не знаю, о ком вы говорите.

– Я предупреждал, Трейси, – сочувствие в голосе Золотарёва сменилось угрозой. – Где лагерник? С огнём играешь, Трейси. Ты опытный. Раз Уорринг прошёл, то всё насчёт смягчающих и отягощающих знаешь. Упрямиться тебе расчёта нет. Подумай. Иди и подумай.

«На этом закончить? Он что совсем…?»

Фредди медленно встал и, заложив руки за спину, пошёл к двери. Теперь лишь бы успеть увидеть Джонни… Но когда, выйдя из кабинета, он уже привычно повернул налево, за спиной прозвучало:

– Куда?! Направо марш, – и через несколько шагов: – Стой. Заходи.

Пустая комната. Стулья по трём стенам. Так это же… тамбур!

– Садись. Не вставать. Не разговаривать. Руки на колени.

Фредди сел на указанный стул, положил руки на колени. Так. Значит, сейчас там допрашивают Джонни, а его выдерживают в тамбуре, чтобы они не встретились. «Так… так кто нужен? Джонни или Эндрю? Как блоха погонник скачет, перекрёстный имитирует. Ну… Эндрю я тебе не сдам. И Эркина тоже. Сдохну, но ты их не получишь. Лишь бы Джонни выдержал, не сорвался. Он-то после Аризоны не сидел ни разу. Ладно, что у этого чмыря есть? Уорринг. Знает с датой. Хреново, конечно. Упирает, что киллер и не Трейси. Если Крыса сделал дубликат и не уничтожил его… Стоп. Если бы был дубликат, то уже бы назвали тем именем. Значит… значит, блеф. Слышал ржание, а коня не видел, как говорят в Аризоне. Уже легче. Несознанка может и пройти».

Открылась дверь, и ввели ещё одного. В форме самообороны. Парня усадили у другой стены. Потом привели сразу двоих, а этого увели. Приводили, уводили, повторяя одни и те же команды. Знакомых не было.

Фредди спокойно ждал. Психовать и качать права можно, когда нужно, а сейчас не та ситуация. Глядя прямо перед собой, он сидел неподвижно, и его застывшее отрешённое лицо заставляло сидящих напротив отводить глаза.

Снова открылась дверь. Фредди с трудом удержал лицо. Джонни! Белый, с бешено прикушенной губой.

– Трейси, на выход.

Вставая и идя к двери, Фредди попробовал поймать его взгляд, но Джонатан смотрел прямо перед собой, ничего не замечая. Крепко его прижал этот чмырь. Ладно.

– Ага, – Золотарёв оторвался от бумаг на столе и приветливо показал рукой. – Ну, пока ты думал, кое-что прояснилось. Догадываешься, что?

Фредди сел за допросный стол, положил руки на столешницу и спокойно покачал головой.

– Нет.

– Ну, тогда это отложим. И вернёмся к предмету твоих размышлений. Где лагерник?

– Я не знаю никакого лагерника, – улыбнулся Фредди. – Я слышал, их всех расстреляли.

Лицо Золотарёва отвердело.

– Я бы не советовал шутить по этому поводу, Трейси.

– Я последую вашему совету, – очень вежливо ответил Фредди.

Золотарёв с минуту, не меньше, рассматривал его. Фредди демонстрировал полную безмятежность.

– После расчёта куда вы их отвезли? Молчишь? Глупо, Трейси. Вы же сами ехали в Джексонвилл. Там они. Оба. Где они живут? Адрес?

– Не знаю.

– Ну да, конечно. А куда же вы их привезли?

Фредди незаметно перевёл дыхание: хорошо подставился погонник.

– Не помню. Где-то высадили.

– Так, – кивнул Золотарёв. – Значит, они в Джексонвилле. Где один, там и второй. Почему вы их не оставили в имении?

– Незачем, – Фредди смотрел спокойно с тщательно скрываемой насмешкой.

– Так, а в Джексонвилле? Там они вам зачем? Ну?

– В хозяйстве всё пригодится.

«Ничего у тебя нет, и Джонни тебе ничего сверх не сказал – уже ясно. Блефуешь? Не смею мешать».

– Понятно. А что ещё в вашем хозяйстве в Джексонвилле? И кто? Кому вы их передали?

Фредди с нескрываемым интересом рассматривал нашивки и награды Золотарёва, явно не собираясь отвечать.

– Слушай, Трейси, – Золотарёв встал из-за стола и подошёл к нему, заставив смотреть на себя снизу вверх. – Парни на себя много трупов повесили. На одном спальнике больше десятка. Если мы не найдём их тамошнего хозяина, организаторами пойдёте вы. Ты понимаешь это? Кому вы продали парней?

– Торговля людьми запрещена.

– Не вздумай убеждать меня в своей законопослушности. Продали, сдали в аренду, подарили… хотя Бредли самому себе бесплатно ничего не сделает. Согласен отвечать за эти трупы? Нет? Тогда, где они? Спальник и лагерник.

– Я не знаю никакого лагерника.

– А спальника? Только не ври, Трейси, противно.

– Я говорю правду. Не знаю ни лагерника, ни спальника.

«Умница Эркин. Чего не сказано, того не знаешь. Чего не знаешь, о том не