Запрещённая реальность. Книги 1-10 - Василий Головачёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Догадываюсь, – проговорил Матвей равнодушно. – Поскольку без наручников, следовательно, вербовка всветлую.
– Ишь ты! – снова удивился Коваль. – Умен. Что ж, все правильно, поговорим о вашей работе в нашей конторе.
– Поговорим о вашем предложении работать на контору, – поправил Матвей.
– Хамишь, ганфайтер, – укоризненно покачал головой Первухин. – Перед тобой все-таки директор Федеральной безопасности, а не директор цирка.
Матвей глянул на него холодными голубыми глазами, и генерал ощутил внутреннюю силу этого совсем еще молодого, но безусловно знающего себе цену человека.
– Ну, насчет этого у него может сложиться собственное мнение, – усмехнулся Сергей Вениаминович.
– Да разве может быть собственное мнение у людей, не удостоенных доверия начальства? – удивился Первухин.
Матвей с любопытством посмотрел на простоватое с виду лицо начальника Управления специальных операций, который только что процитировал Козьму Пруткова.
– Не будем ходить вокруг да около. – Директор ФСБ откинулся в кресле, потянулся, так что хрустнули кости. – Извини, капитан, пора возвращаться на службу. Положение таково, что требуется твой навык ганфайтера-перехватчика. Дел невпроворот: утечка оружия, информации, ультраправые подняли голову, набрала мощь Сверхсистема, все активнее вмешивается в политическую жизнь страны «Чистилище»… В общем, ты нужен. Мне тебя рекомендовал один… уважаемый человек, так что не подведи.
– Генерал, у вас неверное представление о ганфайтерах и обо мне в частности, – бесстрастно сказал Матвей. – Ганфайтеры всегда стояли вне политики, подчиняясь конкретным задачам перехвата шпионов, диверсантов и террористов. Что касается меня, то я – контрактник, понимаете? Да, я работал на «Смерш», но срок моего контракта истек, и теперь я волен принимать любое решение. Кстати, я его и принял: в нынешней адской сшибке амбиций и стремления к власти мне вариться не хочется ни в чьем котле.
– Капитан, боюсь, ты не совсем верно оцениваешь ситуацию, – недовольно сказал Первухин, лицо которого мгновенно изменилось: оно стало жестким, властным, решительным. – Отсюда у тебя только два пути – в нашу команду или в Бутырку. Так что выбор невелик.
Матвей покачал головой, в глазах его мелькнули грусть и сочувствие, и Сергей Вениаминович, внимательно наблюдая за ним, невольно преисполнился восхищения: бывший контрразведчик держался так естественно, что его спокойствие вызывало уважение. К тому же от него исходило некое магнетическое поле внутренней силы и готовность в случае чего к мгновенному отпору, что говорило и в самом деле о необычных способностях этого парня.
– Я мог бы уйти от ваших мальчиков еще в Рязани, – сказал Матвей, внутренне напрягаясь, потому что снова почувствовал спиной темный взгляд. Но теперь уж точно знал, что ни начальник Управления спецопераций, ни директор ФСБ не были авешей Монарха.
– Чего же не ушел? – усмехнулся Первухин.
– Не хотел будить семью.
И генерал сразу поверил ему.
– Короче, волкодав. Предлагаем возглавить оперативную спецкоманду быстрого реагирования из двенадцати человек, в которую входят семь «суперов», охотники, стрелки, техники.
– Нет, – без колебаний ответил Матвей. – Я всегда работал в одиночку.
– Ты даже не хочешь спросить, чем будет заниматься команда?
– Не хочу.
– Ну, тогда…
– Погоди, Федор Ильич, – перебил Первухина Сергей Вениаминович. – Дай-ка мне поговорить с ним наедине.
– Но…
– Позови Хватова, сам посиди в приемной.
Первухин подтянулся, глянул на стоявшего в свободной, расслабленной позе Соболева и вышел. И сразу же в кабинете появился давешний молодой человек приятной наружности. Матвею не нужно было даже приглядываться к нему, вся его нервная система тут же отреагировала соответствующим образом: это был авеша – внедренный в сознание обычного человека пси-двойник Монарха Тьмы. Или кого-то из иерархов.
– Итак, он не принимает нашего предложения? – произнес капитан Хватов, подрагивая уголками губ, словно сдерживая смех.
– Увы, мой друг.
– Кто вы? – медленно проговорил Матвей, выдерживая стремительный удар чужого импульса внушения.
– А он мне нравится, – рассмеялся Хватов, показывая ровные, крепкие белые зубы. – Сразу быка за рога… Я пашу-бхава, если будет угодно. Знаком термин? В отличие от вира-бхава – иерархов. Но ведь и ты не дивья-бхава [124], ганфайтер, хотя и стремишься создать впечатление благородного рыцаря, постоянно подвергаешь опасности тех, кто рядом, не так ли?
– Может быть, не задумывался. – Глаза Матвея потемнели, стали синими, излучающими. – Я просто придерживаюсь принципа апариграхи [125].
– Неплохой принцип, но не для меня. Я исповедую другие.
– Поздравляю. – В голосе Соболева проскользнула ирония, но глядел он в этот момент не на Хватова, а на директора ФСБ. – Кажется, генерал, вы приобрели себе достойного союзника. Только учтите, год назад он играл на другой стороне.
– Я всегда играю на своей стороне, – подчеркнул Хватов. – Времена меняются, вчера я играл против, сегодня играю за.
– Разве добро и зло тоже поменялись местами?
– Ну вот, ты опять затеваешь схоластический спор! Как зло, так и добро – это отклонение от нормы. Таков закон вашей реальности. Но что такое зло в твоем понимании? Да, очевидно, сами по себе войны, преступность, болезни типа СПИДа – страшные вещи, но для рода хомо сапиенс они эволюционно полезны! Кто выживет – тот будет иметь иммунную и психическую устойчивость.
– Зачем вам понадобилось превращать насекомых в людей вопреки воле остальных Аморфов?
Глаза Хватова округлились, он опять рассмеялся.
– Парень, неужели ты всерьез считаешь, что я Монарх? Если бы здесь появился ОН, лично, реальность просто изменилась бы в нужную ему сторону! Я же просто авеша, одна из реализаций его Проекции на реальность, в масштабном сравнении – один из муравьев гигантского муравейника, который и есть Монарх. А что касается превращения… – Хватов самодовольно ухмыльнулся. – Мне, вернее, ему было интересно, что получится. Но ты не совсем прав – не вопреки воле Аморфов, ибо я, то есть Он, – тоже один из Аморфов.
– Погодите, погодите, – обрел наконец дар речи Сергей Вениаминович, едва успевая переводить взгляд с
