Сколько стоит ваше сердце? - Татьяна Матуш

— Все? Дорогой мой, я еще даже не начал.

Эшери опустился в кресло и ударом ладони по дну выбил из бутылки пробку. Он, действительно, собирался это пить, и, да простят его Темные Боги, кажется с удовольствием.

— Ты еще не передумал учиться на дипломата?

— Ну… если честно…

— Понятно. Тогда слушай дальше. Никогда не играй по чужим правилам, иначе обязательно проиграешь. Навязывай свои.

Адъютант точно был в родстве с демонами. Он возник за их спинами абсолютно неслышно.

— Ваша Светлость, там, у ворот карета. Вас хочет видеть господин… Кажется, это кто-то из фиольской делегации.

— Проводи его сюда, — распорядился Эшери.

Маркиз уставился на Кота, требуя объяснений.

— Жаль, что ни с кем не поспорил, — маршал плеснул себе вина.

Фиолец, немного нелепый в своем халате и шамайте — Маркиз все таки вспомнил, как называется этот головной убор, появился со стороны двора. Умный адъютант без указаний провел его так, чтобы никому не попасться на глаза.

Гость по-прежнему широко улыбался, но сейчас в его улыбке сквозила натянутость.

— Господин Монтрез, господин Тарьен.

— Добрый вечер, господин Тревия, — меланхолично кивнул Эшери, — присаживайтесь. Вина? Правда, не фиольское. Для нас вина вашей прекрасной родины слишком приторны. Какая неотложная нужда привела вас сюда в столь… странное время?

— Недоразумение, господин Монтрез. Всего лишь крохотное недоразумение, — посол опустился в кресло с таким видом, словно его вынудили присесть на десяток ежей. — Я надеюсь… И глава нашей делегации надеется, что оно быстро разрешиться к нашему общему удовольствию.

— Недоразумение? — темно-золотая бровь маршала медленно поползла вверх, а в зеленых глазах заплясали огненные демоны.

— Когда вы переписывали текст договора на картаэльском языке… Это ведь не родной для вас язык?

— Нет, но, смею думать, я знаю его достаточно хорошо.

— Увы, — Тревия всплеснул руками, — вы сделали ошибку. Небольшую, не критичную. Но подобные документы не должны допускать двоякого толкования.

— Что за ошибка? — спросил Маркиз, ощущая тот же самый азарт.

— Вот здесь… — фиолец споро развернул лист договора, — сущая мелочь, право. Даже неудобно вас беспокоить после такого напряженного дня. Но вот эту строчку следует исправить поскорее. Священный Кесар ждет документ уже утром.

Вызывающе неторопливо Эшери протянул изящную руку, вытянул из под ладони Тревии лист договора. Прищелкнул пальцами, вызывая светляк. Над столиком мгновенно закружились привлеченные светом мотыльки.

— Не вижу никаких ошибок, господин Тревия.

— Ну, как же, Ваша Светлость. Вот здесь: империя предоставляет землю в аренду сроком на пятьдесят лет за пятьдесят тысяч золотых эров.

— И что здесь неправильного?

— Земля… Видите ли, картаэльский язык… он несколько более конкретный, чем фиольский или даже имперский. Вы употребили слово "тера" — "земля" вместо "тера и ора" — "земля и недра". Просто "тера" в картаэльском означает — территория. Граница на карте. Термин для межевания.

Маркиз вцепился в десертную вилку, остро жалея о необходимости сохранять невозмутимость. Ржать хотелось, как коню. Чтобы не испортить Коту игру, он принялся с преувеличенным старанием разрезать спелый персик ножом для фруктов. Согласно неписанным правилам, разрезать его следовало на восемь ровных частей и никак иначе, причем, ни в коем случае не брызнуть соком. Задача была нетривиальной и поглотила юношу целиком. Оставив только глаза и уши…

— Из текста этого договора следует, что мы имеем право на землю Кайоры, но не на ее недра. Если даже мы посадим виноградники…

— Урожай будет считаться нашим, — подтвердил Эшери, — Так и есть, господин Тревия.

— Ошибку нужно исправить.

— Нужно, — неожиданно согласился Кот, — только не мою. Я не допустил никакой ошибки и составил именно тот договор, который хотел составить. Вы же сами несколько раз назвали меня поэтом. Хорошим поэтом. Поэты знают силу слова и умеют им пользоваться… Прошу меня простить, господин Тревия, но в нынешнем виде договор устраивает империю больше.

Улыбка фиольца погасла. Глаза сверкнули недобро.

— Так, значит, это была не ошибка, а…

— Лингвистическая диверсия, — учтиво подсказал Кот. — Ловушка. И вы в нее попались.

— Вы хорошо понимаете, что сейчас похоронили надежды двух народов на мир? Завтра же боевые действия возобновятся и на этот раз мы все же дойдем до Аверсума. — Тревию трясло и он больше не считал нужным сдерживаться.

— Послезавтра, — невозмутимо поправил его Эшери.

— Что?

— Я говорю, боевые действия возобновятся послезавтра. Если возобновятся. Завтрашний день будет посвящен молитвам и казни. Насколько я знаю Священного Кесара, такой договор он вам не простит. Предательство интересов государства… Как минимум. Четвертование на площади Шариера. Всей делегации, включая младших писарей, хотя их-то за что? Вот уж, воистину, без вины виноватые.

— Для поэта вы неплохо подкованы в законах, — скрипнул зубами гость.

— Он еще танцует здорово, — встрял Маркиз, не выдержав роли бессловесного подсвечника.

— Господин Тревия, — Кот внезапно стал абсолютно серьезным, — мы с вами неплохо развлеклись, поиграв в грозный победивший Фиоль и слабую, проигравшую Империю. А теперь давайте уже работать по-настоящему. И вы, и я знаем, кто на самом деле выиграл эту войну.

Эшери прищелкнул пальцами два раза. Из темноты возник уже привычный адъютант и подал тонкую папку.

— Вот текст договора, который мне бы хотелось увезти в Аверсум. Ознакомьтесь.

Мотылек подлетел слишком близко к осветительному шару, вспыхнул, с треском скукожился и осыпался пеплом на лист, который фиолец держал в руках. Договор был составлен на фиольском языке.

— Границы в довоенных пределах. Пятьдесят тысяч золотом в качестве компенсации… финансовое участие в восстановлении анеботовых шахт в размере половины расходов… десять процентов от добычи в течении… шести лет?!!! Но это…

— Это анеботум, господин Тревия. Миллионы только прямой прибыли. Вы умеете считать до миллиона? — улыбнувшись выпученным глазам посла, Кот мягко закончил, — Это очень выгодный договор. В течение шести лет он окупится, минимум, шесть раз.