Буран, Тайга и Асмодей. Пора домой - Денис Чистяков

– Ох, конечно! – Внезапно засиял Рыжик, когда я достала послание Димы, – Вы же ведете путевые заметки! Невероятно предусмотрительно!

Я бросила взгляд на Рыжика и развернула первое из писем.

– Если вдруг вам потребуется восстановить какое-то событие, я буду рад помочь.

Я уже была поглощена первыми строчками письма Димы и ничего не ответила Рыжику. Словно предвидя мое возмущение присутствием мага, Дима в первом же абзаце принялся выгораживать Рыжика. Это было не то, чего я ожидала. Мне казалось, первое, что я прочту это гневная отповедь насчет секрета, которым завладела Вероника, но возможно она все еще держала его при себе, или Дима сделал вид, что ничего не произошло. Что ж, если так, то я просто обязана закрыть глаза на поступок Рыжика и простить его в качестве извинений за приватный разговор с Вероникой. Впрочем, о герцоге Дима почти ничего не написал и, вероятно, моим прощением не удостоил. По следующим строкам я поняла, что Рыжик был помилован заочно, поскольку далее Дима описывал встречу с бандитами и спасение беженцев, в котором маг участия не принимал. Я снова натыкалась на зачеркнутые строчки и где-то внутри меня просыпался страх от того, что Дима пытался написать, но никак не мог решиться. Едва ли это имело отношение к происходящим событиям, куда вероятнее, он пытался написать о своих чувствах, затронутых мною. Мне тревожно было читать дальше, но я утешала себя мыслью, что в этот самый момент Дима уже читает мое оправдательное послание у себя дома, хотя я невольно задумывалась, достаточно ли написала ему и простит ли он меня.

Бросив разбирать зачеркнутые строки, я наконец увидела то, чего опасалась больше всего. Слова Димы не только убедили меня в том, что Вероника проболталась, но и в совершенной искренности его признания. Если до этого момента я могла уверять себя, что мне лишь привиделись юношеские намеки Димы и его «секрет» Вероника выдумала сама, то теперь сомнений не было: «Вероника узнала о моих чувствах к тебе… Я не знаю, как так вышло и наверно не хочу знать, потому, как только тебе в них признавался…». Я невольно ощутила боль и обиду, скрытые за этими строчками, но Дима не хотел верить, что я обличила его перед Вероникой. «Вероятно, я слишком небрежно спрятал какое-то из писем, и его содержание стало известно Веронике. Так я объясняю это себе и надеюсь, что это правда. Мне не легко дались слова, которые я написал тебе, поскольку я прекрасно осознаю свои шансы и всю безысходность собственного положения. Мы идем к Разлому и там, вероятно, расстанемся навсегда. Ты не представляешь, как меня грызет эта мысль и еще более, осознание того, что другого выхода для нас нет…». Я на мгновение прервала чтение, пытаясь переварить очередное признание Димы.

– Я могу помочь? – Робко подал голос Рыжик.

Покачав головой, я ответила:

– Едва ли.

«Я пишу тебе об этом, потому что взял на себя смелость и позволил себе прикрыться твоим именем только для того, чтобы вытянуть правду из Вероники. Прости меня за это». Он снова извинялся там, где виновата была я… Вероятно, речь шла о том, что Дима притворился мной, но я бы на его месте, скорее всего, поступила бы так же, потому не винила его, только удивилась, что ему это судя по всему, удалось. «В какой-то момент все зашло слишком далеко и…». Что скрывалось за этой фразой, Дима не уточнил, но написал о некоем не здоровом интересе Вероники ко мне, будто предостерегал о чем-то, что постыдился написать. Возможно эта скверная особа пожелала вызнать что-то обо мне, чтобы убедиться, что перед ней именно я и Диме пришлось так же сочинить какое-то доказательство? Так или иначе, но даже без его предостережений, после всего произошедшего во дворце эльфов, я относилась к Веронике с недоверием.

Следующее послание заставило меня снова взглянуть на Рыжика, вероятно опасающегося, что я так и не вспомню о том, что «простила» его. Дима написал, как наши пути снова пересеклись, и подтвердил слова Рыжика о новой встрече с личем, который невероятным образом обладал магией некромантии. Было странно, что он не воспользовался этой способностью раньше, но возможно причиной тому были какие-то особые условия, о которых я не имела представления. Оставив этот вопрос в стороне, я продолжила чтение. Мой конфликт с герцогом настолько вывел меня из себя, что я никак не могла собраться и написать Диме, когда мы встали лагерем близ Мисталира, теперь в его письме всплывали вопросы, на которые он не получил ответы вовремя. Герцог узнал о моем разговоре с Амероном, не без помощи Рыжика, узнал о Всадниках…, по моей вине Диме явно пришлось попотеть, чтобы найти всему этому объяснение и поделиться им с герцогом. Проклятье! Все от того, что я поддалась чувствам. В тоже время чувств Димы в его письме становилось все меньше. Каждое последующее послание было холоднее предыдущего, словно его постепенно настигала обида на меня и теперь он опасался писать о личном. Я понимала, что у Димы теперь были основания не доверять свои чувства пергаменту, но не ожидала, что меня это заденет. С ироничной улыбкой я вспомнила глупости, которые прочла в книге дома у Димы. Умы женщин и мужчин в ней занимала такая ерунда, что я не могла понять, откуда у них берется время на нее…, хотя в мире, где оно стоит на месте, наверно, можно всерьез размышлять о мотивах поведения любовников… Ироничным было то, что именно этим я сейчас и занималась, в то время, как впереди был Разлом полный монстров, по пятам шел некромант, я пыталась разобраться в хитросплетениях чувств собственных и Диминых. Оправдывало меня только то, что они могли переплестись так же как наши души, перепутавшие тела.

– Госпожа, что-то не так? – Рыжик поднялся и снова предложил, – Вам лучше выпить зелье, оно изгонит токсин, и память будет работать лучше.

Как раз сейчас я бы предпочла, чтобы память мне отказала, но покачав головой я собралась с мыслями и свернув послание, вернула его на место:

– Значит, мы в Даглате и уже пережили два сражения с монстрами.

– Верно, – Кивнул Рыжик, – Все благодаря вашему мудрому руководству.

Маг видимо ждал подтверждения, что я простила его, но я с этим не спешила. Возможно, Рыжик действительно был всего лишь наивным